История рыжего демона

Желязны Роджер Джозеф

Представление продолжалось. На сцену вышли актеры в разноцветных костюмах и масках, представлявшие Семь Смертных Грехов, с которыми Фауст должен был вести диалог. Впоследствии к ним присоединилось еще несколько актеров, изображающих демонов.

Мысли со страшной быстротой проносились в голове Мака, обгоняя одна другую. Он пытался разгадать, что на уме у его врага, и обдумать свои дальнейшие действия. Пока ему было ясно только одно: он получил больше, чем ожидал; значит, и терять ему придется больше. Тогда, в далеком Кракове, в кабинете знаменитого алхимика Фауста, чье имя он столь беззастенчиво присвоил, Мак и представить себе не мог, как высоко вознесет его судьба. И вот теперь перед ним появился сам доктор Фауст, требуя, чтобы он

убирался прочь с того места, которое по праву принадлежит ему. Человек, сидящий в кресле на заднем ряду, — настоящий Фауст. Но какое дело до этого Маку? Его собственная судьба для него гораздо важнее, чем судьба краковского профессора алхимии. Если уж всемогущему року было угодно, чтобы он стал Фаустом, значит, тот, другой Фауст — не более Фауст, чем он сам! Он не имеет никакого права на это имя!

Но оставалась еще одна проблема. Нужно было как-то вывернуться из той неловкой ситуации, в которую он попал. Иметь за своей спиной такого сильного противника, как Фауст, было весьма опасно. Во что бы то ни стало нужно узнать, что у него на уме, и вынудить его сделать первый шаг. Если Фауст выгонит его сейчас, ему крышка! Он снова останется ни с чем.

Преимущество!.. Надо получить преимущество в состязании с доктором Фаустом!.. Но как это сделать?..

Шевельнувшись в своем кресле, он почувствовал у себя под локтем что-то твердое — волшебное зеркало'.

Вот та вещь, которая была ему нужна! Заглянув в него, можно узнать будущее. Зеркало подскажет ему, как победить Фауста.

Он осторожно вытащил зеркало из замшевого футляра, морщась от противного звука, который издавала ореховая скорлупа под подошвами его башмаков.

— Настоящее свинство, — шепнул он Маргарите. — В каком ужасном состоянии они держат этот театр!

Теперь волшебное зеркало лежало у Мака на коленях. Но как только Мак опустил голову, чтобы посмотреть в него, на сцене что-то загрохотало, словно гром. В черном облаке едкого дыма и блеске багрового адского пламени появилась высокая фигура демона. Мак уже привык к таким сценам, и происходящее ничуть не пугало его. Мефистофель, одетый в элегантный вечерний костюм, подошел к самому краю сцены и окинул взглядом зрительный зал.

— Зеркало! — громко воскликнул он, заметив Мака.

— Да, я достал его! — закричал Мак в ответ. — Не волнуйтесь, оно у меня!

— Разбейте его!

— Простите?..

— Уничтожьте его! Немедленно! Это приказ! Только что вышло новое постановление! Если вы заглянете в него, то наш договор с вами будет аннулирован! Вы не имеете права знать будущее — это нарушит чистоту эксперимента, и результаты будут признаны недействительными.

По театру пронесся приглушенный ропот. Какая странная интермедия! Сюжет пьесы становился все более запутанным. Дамы подносили к лицу надушенные букетики цветов, сжатые в грязных руках, обтянутых лайковыми перчатками. Громко трещала ореховая скорлупа под грубыми башмаками и сапогами. В общем нестройном шуме отчетливо слышалась одна низкая нота — зловещий звук, предвещавший катастрофу. Все сердца бились учащенно; каждую секунду могла наступить неожиданная, кровавая развязка.

Пора убираться отсюда, подумал Мак. Встав со своего кресла, он пошел к широкому проходу между рядами — лучшего места нельзя придумать, если придется спасаться бегством. Маргарита последовала за ним.

Возможно, мнение, что для театра всякие загадочные происшествия и сверхъестественные явления — обычное дело, возникло как раз в это время; во всяком случае, премьера «Доктора Фауста» послужила наглядным тому подтверждением. В зале поднялась паника. И было из-за чего! Один из зрителей — не такой простак, как это казалось на первый взгляд — пересчитал людей на сцене и, заглянув в программу, обнаружил, что это число не совпадает с указанным в ней числом актеров! Он тотчас же поделился своим открытием с остальными:

— На сцене восемь демонов! А в программе написано, что их должно быть семь…

Тотчас же

зашелестели листки, и сотни глаз опустились вниз; на десятках длинных носов появились очки в деревянных оправах. Люди смотрели — и не верили своим глазам. Если в программе указано только семь демонов, а на сцене их восемь, — значит, один из них настоящий! Не нужно быть Фомой Аквинским, чтобы додуматься до этого. К тому же любой здравомыслящий человек не может не признать, что высокий, худой «актер», сделавший столь эффектный выход, был гораздо больше похож на демона (каким каждый его себе представлял), чем остальные в своих красных полинявших полотняных костюмах и стоптанных, не по размеру подобранных туфлях. Только слепой мог не заметить столь очевидных вещей. Ошеломленные зрители вертели головами, вытягивали шеи, чтобы получше разглядеть то, что происходит на сцене, и, сообразив, что дело нечисто, вскакивали со своих мест и бежали к выходу.

Восемь демонов! А тут и девятый появился. Рыжий, похожий на хитрого лиса демон не заставил себя долго ждать. Он бесшумно возник на сцене прямо из воздуха. На нем был элегантный белый костюм и легкие кожаные туфли, подобранные в цвет костюма, а на шее был небрежно повязан легкий бирюзовый платок с нарисованным на нем таинственным знаком (знающие люди могли легко разгадать тот знак — тибетская мандала1.). Это зрелище привело непривычную к чудесам публику в состояние, близкое к безумию.

— Держись покрепче за это зеркало, приятель! — крикнул рыжий демон Маку. — Не вздумай его разбить! Такие зеркала — очень редкие и дорогие вещи, они нередко помогали своим хозяевам в трудную минуту. Теперь ты сможешь воспользоваться волшебным зеркалом, чтобы удачно сыграть свою роль в Тысячелетней войне…

— Нет! — перебил его Мефистофель. — Он не должен этого делать! Зеркало — один из предложенных ему вариантов…

— А кто ты такой, чтобы указывать ему, что он должен, а что не должен делать? И что, если он не захочет избрать предложенный тобой план? Может быть, у него есть собственная голова на плечах.

— В мои планы, конечно, никак не входит навязывать ему свою волю, — начал оправдываться Мефистофель. Голос его, всего лишь несколько мгновений назад грохотавший, словно гром, сразу стал мягким и вкрадчивым. — Я лишь советую ему не заглядывать в волшебное зеркало, ибо это нарушит чистоту эксперимента, и все труды, затраченные на него, пропадут зря, к равному неудовольствию сил света и тьмы.

Зловещий низкий звук все нарастал, усиливался. Публика, охваченная суеверным ужасом, вела себя как толпа дикарей. Люди вскакивали, кричали, делали судорожные движения, бежали куда-то, не отдавая себе отчета, что они делают. Подхваченный общим стремительным движением, каждый из них пытался ухватиться за что-нибудь; занавеси, портьеры, золоченые шнуры, длинные шлейфы дам — все это срывалось, сдиралось, втаптывалось в грязь. Слышался треск рвущейся материи и ломающихся кресел. То и дело истерично взвизгивали женщины, когда чьи-то дрожащие руки дергали их за юбку. Позабыв о галантности и правилах хорошего тона, мужчины теснили, пихали, толкали женщин, стремясь первыми пробраться к выходу.

Растерявшиеся музыканты громко и нестройно заиграли гальярду. Эти звуки привели толпу в полное исступление.

Глава 6

А в это самое время в тихом лесном уголке, под деревом, сидел гном Рогнир, погруженный в размышления. Он обдумывал план мести демону Аззи. Рогнир очень хотелось выдумать что-то совсем необычное и причинить рыжему демону как можно больше неприятностей. Его личная обида на Аззи еще не была забыта; к тому же он испытывал огромное удовольствие, если ему случалось сбить спесь с какого-нибудь высокомерного и самоуверенного демона. Рогнир испытывал неприязнь ко всем демонам; особенно же он не любил демонов рыжей породы — остроносых, хитрых, пронырливых, похожих на лисиц; а среди этих последних он меньше всего был расположен к демону по имени Аззи.