История с продолжением
Шрифт:
– Валентина Николаевна, а если ещё морфий будет просить?
– Ни в коем случае! – Валентина помедлила и добавила. – Всё потом, когда я буду. Поняла?
– Хорошо, – неуверенно проговорила Лена и повесила трубку.
Она вернулась в комнату. Пятый встретил её полным боли и мольбы взглядом.
– Лена… – прохрипел он. – Больно… не могу… сделай ещё…
– Пятый, нельзя, – Лена в полном отчаяние покачала головой, – Валентина запретила…
– Она не узнает… сделай…
– Не надо, потерпи немного, хорошо? Хочешь, я посижу с тобой?…
– Если не трудно… – Пятый дышал часто, неглубоко. Лена села рядом с ним и взяла
– Пятый, что это было? – с тревогой спросила она.
– Жизнь, – ответил тот, – понимаешь, сегодня тебе предстоит… довольно сложное дело… Как бы это объяснить… Пока человек жив, он обладает некоторым запасом… жизненных сил… можно сказать и так… Покуда эти силы присутствуют… хотя бы в одной клеточке человека – он жив… эти… силы… помнят о человеке всё… и если маленький кусочек… человека… держать постоянно в поле… этих сил… человека по этому кусочку можно… восстановить… приблизительно так, упрощено, конечно… на деле это сложнее… но термины… Так вот… сегодня ты понесёшь… кусочки трёх моих… друзей в одно место… где им вернут жизнь… которую у них здесь отняли… Боже, как жаль… что я не успел… спасти Лина…
Он закрыл глаза, видимо рассказ утомил его. Лена с ужасом и непониманием смотрела прямо перед собой невидящим взглядом.
– Пятый, – наконец проговорила она, – а это далеко?…
Ничего другого не пришло ей в голову.
– Там на небе – другие звёзды, – помедлив несколько секунд, ответил он, – а у людей… другие судьбы… Да, Лена, это далеко…
– Но где?
– … и солнце там другое… Эта звёздная система… её отсюда даже не видно…
– Но как я?…
– Просто, – Пятый закашлялся, – очень просто…
Лена видела, что для этого разговора Пятый собрал все силы, что у него были. И что их не хватит, чтобы разговор завершить. Пятый и сам это понял, поэтому сказал:
– Лена, я посплю… пару часов… чтоб не умереть раньше времени… если можно, побудь со мною… рядом…
Лена кивнула. Пятый был бледен, как простыня, он еле дышал. Последние минуты он отчаянно цеплялся за остатки сил, стремясь не потерять сознание, и, наконец, сдался. Глаза его закрылись, тело, секунду назад напряжённое до судороги, мгновенно расслабилось.
Лена встала со стула, подошла к шкафу и открыла его. Внизу, аккуратно завёрнутые в пакет, лежали ботинки Пятого, те самые, со странной шнуровкой, которые он, ещё больше года назад, попросил сохранить, “если что случиться”. Лена взяла пакет, подержала его в руках и положила обратно. Затем она сняла с вешалки голубенькую блузочку, вытащила из ящика серые летние брюки, сходила в прихожую и вернулась, неся синие кеды, почти что кроссовки, которые ей подарила мама. Аккуратно сложив вещи на стул, она закрыла шкаф. С полки Лена взяла тетрадь и ручку. Вырвала листочек, проверила, пишет ли ручка. Она действовала, как в тумане, ей хотелось плакать, но она знала, что сейчас плакать ещё нельзя, что надо держаться. Закончив приготовления, Лена снова села на стул подле Пятого. Ей оставалось лишь одно – ждать.
Через час Пятый проснулся. Он снова стал просить обезболивающее, Лена не делала новый укол, ссылаясь на Валентинин запрет, а той как назло всё не было. Вместо
– Валентина Николаевна, чем мы можем ему помочь? – спросила Лена. С Пятым оставили Юру, Валентине и Лене необходимо было посовещаться.
– Обезболим получше, чем ещё поможешь?… Он всё равно умирает, Лена, тут никто уже не сможет… что-либо сделать. Да и смысла в этом никакого. Я смотаюсь к Вадиму, привезу ещё морфия. Ты пока посиди с ним. Проснётся – делай ещё. И можешь руку заморозить новокаином там, где будешь колоть. Понятно?
Лена проводила Валентину до дверей и вернулась в комнату.
– Ну что? – спросила она Юру.
– Ничего. Спит. Лен, неужели умрёт, а?
Лена промолчала. Ей не хотелось отвечать. Вообще-то она могла, конечно, либо соврать с умным видом, либо сказать правду… Но промолчала. Что-то удержало её. Вообще весь этот день был странным. Леной словно бы кто-то управлял. Кто-то руководил её словами и действиями…
Пятый не спал. Он лежа с закрытыми глазами и слушал, что происходит вокруг. Боль неимоверно обострила восприятие, слух заменил собой все остальные чувства, только он ещё позволял узнавать, что происходит… Сначала Пятый думал, что если удастся поспать, он сможет собрать остатки сил и продержаться подольше, но теперь он понял, что сон, да ещё в сочетании с морфием – самый короткий путь на тот свет. Поэтому он открыл слепые глаза и принялся звать Лену. Ему пришлось сильно напрячь зрение, прежде чем он начал видеть. Муть и темнота рассеялись, но свет, пусть и неяркий, причинял боль. Из глаз полились слёзы.
– Ты плачешь? – спросила Лена.
– Нет, что ты… глаза болят… ничего, пустяки… Лена, одевайся, я не смотрю… и дай мне ручку с бумагой…
Двигать ручкой было непривычно и тяжело. Пятый вдруг поймал себя на мысли, что впервые за десять, а то и за пятнадцать лет что-то пишет. Это, однако, было в данной ситуации единственным выходом. Он написал коротенькое письмо Айкис и записку-план для Лены. Теперь предстояло самое неприятное. Пятый отдал бумажки Лене и сказал:
– Лена, стой и смотри, – приказал он. Голос его окреп. – Ничего не бойся…
Тут произошло то, что Лена потом всю свою жизнь вспоминала с содроганием. Пятый завёл руку за голову и что-то вырвал из своей шеи. На подушку брызнула кровь.
– Лена, подойди, – попросил он, – возьми… так надо…
Лена взяла у Пятого из рук то, что он так настойчиво ей отдавал. Это – маленькая, полупрозрачная капсула, размером с треть Лениного мизинца, никаких ассоциаций у неё не вызвала.
– Что это? – спросила она.
– Трансплантат. Детектор входа… мне он больше не нужен… тем более, что я… много лет не пользовался им… Теперь иди… ты успеешь, если… не будешь терять времени… прости, что я… прошу об этом… но… так хочется умереть с чистой совестью… так тяжело… Господи… поторопись, Лена… на всё уйдёт самое большее… семь часов, а я… хочу ещё успеть попрощаться с тобой… иди… там всё написано… ты поймёшь… ты умная… и возвращайся… хорошо?…