История с продолжением
Шрифт:
– Рыжий, не надо, – попросил Пятый. Он снова лёг – сидеть оказалось тяжело. – Мы и без этого справимся, вот увидишь.
– Ой, перестань!… Справишься ты, как же. Всё будет нормально, я как минимум десятку принесу. Ходили же, всё получалось.
– Лин, ну пожалуйста… я прекрасно обойдусь.
– Знаешь что, друг? Сейчас начальник я, поэтому усохни. Помолчи и послушай. Скоро придут наши благодетели, ты им объясни, куда я поехал, спасибо скажи за участие. Понял? А что до еды… Тебе сейчас действительно нужен белок, уж поверь мне.
– Ты ещё скажи – мясо, – поморщился Пятый. – Какой, к чёрту, белок?… Что ты несёшь? Ты забыл, как нас забрали в отделение с этой “Москвы товарной”?!
– Ничего я
– О каком долге речь, Лин? – не понял Пятый.
– Кто меня вытягивал, когда мне эту дрянь вставили в бок?
– Лукич тебя вытягивал. А я только всем мешал, – примирительно сказал Пятый. Он уже понял, что Лина ему сейчас не переспорить. Ладно, Бог даст, всё обойдётся. Вот только рыжего жалко. Это же врагу не пожелаешь – разгружать ночью вагоны… – Лин, а может позвоним Лукичу? Попросим в долг?
– Ну уж нет, – ощерился Лин. – Только не я! Он же меня прирежет не сходя с места. И за то, что удрали, и за тебя, и за три рубля.
– Да ладно. Никого он не прирежет.
– Ну, тогда разволнуется. Да и не хочу я никому навязываться. И так уже людей подставили… А вот и Володя пришёл, – Лин оглянулся на люк. Из люка тихо свистнули, Лин встал, подошёл поближе. На чердак вылез мужчина лет пятидесяти, в тренировочных синих штанах, фланелевой клетчатой рубашке и в кедах. Отряхнул ладони, оглянулся, прикрыл люк.
– Здорово, рыжий, – сказал он. – Ну чего тут? Как друг-то твой? Не очнулся ещё? Всё спит?
– Очнулся, – ответил Лин. – Володя, познакомьтесь, это Пятый. Пятый, это Володя, я тебе про него рассказал…
– Не подходите, – попросил Пятый. – Я боюсь заразить…
– А чего нам бояться-то? – хохотнул мужчина. – По сто грамм – и никакая зараза не прилипнет. Давно проснулся?
– Нет, минут пятнадцать, – ответил за Пятого Лин. – Володь, простите, что прошу, но может вы ему чая горячего принесёте?
– Давай, чего мне… Может, поесть что захватить? – он присел рядом с Пятым на корточки и спросил: – Ты, небось, голодный?
– Нет, спасибо, – ответил Пятый. Странный человек… потому, что добрый. Это редкость. – Есть не хочется, только пить…
– Я тут вам градусник принёс, – сообщил Володя. – Может, температура у него? Мы тут с Юлькой от её бабки таблетки принесли. Написано, что от туберкулёза помогает.
– Спасибо, – ответил Лин. – Я вот что хотел сказать. У нас денег больше нет, и поэтому…
– Да ладно, не объедите вы нас, в конце-то концов, – поморщился Володя.
– Я не о том. Я поеду на железную дорогу, вагоны разгружать. Авось, чего и заработаю. Зацепки там у меня есть, это уже не первый раз. Так что за лекарства мы вам возместим. Ладно?
– А чего возмещать, когда они бесплатные? – удивился Володя. – Халява, самое то. Бабка в поликлинике работает, приносит. Мы только боялись, что он не очнётся, тогда пришлось бы ещё кого-нибудь звать, чтобы уколы делать. А раз проснулся – то и таблетки выпьет. Проглотить-то сможешь?
– Смогу, – Пятый снова сел, Лин поправил ему подушку. – Спасибо вам…
– Вот и отлично! Чего волноваться-то, правда?… Всё хорошо. Сейчас вернусь, чуток погодите, – Володя снова полез в люк, а Лин, сев возле Пятого на корточки, прошептал:
– Ну, как тебе?
– Феноменально, – тоже шепотом ответил Пятый. – Чаще всего просто прогоняют, а тут… Лин, мне как-то неудобно…
– Подушка сползла, что ли? – спросил Лин.
– Да нет. Я не про то. Я боюсь, что они из-за нас могут получить какие-нибудь неприятности, понимаешь? Мало того, что с нами посторонним и разговаривать-то
– Положи, откуда взял, – посоветовал Лин. – Расслабься, дурья башка!… Не переживай. Я думаю, что никого ты не заразишь.
– Это ты так думаешь, – возразил Пятый. Он ощутил, что стало полегче. Во-первых, на чердаке было тепло. Во-вторых, воздух был свежий, не чета тому, что на подземных этажах предприятия. В-третьих, он понял, что хорошо выспался. Ещё несколько дней отдохнуть – и он будет вполне дееспособен. Тогда можно уйти. Но сейчас… – Лин, предупреди их, хорошо? Это всё-таки опасно…
– Я говорил, но ты сам видел реакцию… Володя идёт, – Пятый услышал, как где-то внизу хлопнула дверь. Лин поднялся на ноги.
– Пойду, помогу с чайником, – сказал он. – Хлеб будешь?
– Пока нет, попозже. Рыжий, ты скоро уходишь?
– Чаю с тобой за компанию выпью, – ответил Лин. – Но задерживаться не стоит, мне же ещё ехать.
…Стемнело. Пятый проспал несколько часов и наступление ночи пропустил. Он проснулся, когда в треугольное оконце чердака заглянули зимние искристые звёзды. Пятый встал, набросил на плечи одеяло, прошёлся для пробы по чердаку. Нормально. Если бы поменьше дрожали ноги, было бы ещё лучше. “Какие мы живучие, – подумал он отрешенно, – даже странно. Интересно, если бы на моём месте был человек, сумел бы он так быстро подняться? Это, конечно, зависит от того, какой человек. Но мне почему-то кажется, что не сумел бы. Впрочем, я не эксперт. Я просто терпеливый дурак. Вот только ради чего я это всё терплю? Ради чего Лин сейчас перетаскивает мешки и коробки на холодной станции? Уж по крайней мере, мы это делаем не ради себя. А ради кого?… Хрен его знает”. Он словно услышал неподалёку от себя ехидный комментарий Лина – хрен-то, может, и знает, а как на счёт тебя самого? А никак. Ничего не хотелось делать – ни думать о будущем, ни анализировать настоящее, ни сокрушаться над прошлым. Апатия. Равнодушие. Иголочки звёзд в треугольном окне. “Ничего не хочется менять, – понял Пятый. – Оставить всё, как оно есть – и точка. Пусть плохо, пусть несправедливо, пусть больно… зато не надо думать и принимать какие-то решения. Легче. Когда начинаешь задумываться – приходишь, например, к парадоксальному выводу. Или даже к выводам. Нас наказали за доброту, к примеру. Какого?! Ведь, что самое странное, не придерёшься. По сути, так оно и есть. Что мы такое страшное тогда сотворили? Людей выпустили? И что? За это нас сюда? На третье предприятие? Тогда получается, что если мы кого-нибудь изничтожили – нас бы за это похвалили? Абсурд. Но совершенно справедливый… Ладно, допустим. Хорошо. Но почему же нас тогда сразу не научили тому, что добро есть зло, а зло есть добро? И вообще, что это такое? “Я же не чувствую, что совершил подлость или предательство, – подумал Пятый. – А должен бы… Чувствую, что совершил ошибку, большую ошибку, за которую плачу сейчас – это да, есть. Но зло… Нет. Может, просто ума не хватает осознать? По отношению к Айкис мы, конечно, совершили подлость. А я бы и не смог поступить иначе”. Он постоял у окна ещё немного, потом, ощутив, что замёрз и устал, вернулся в свой угол. Лёг на матрас, натянул на себя одеяло, и незаметно для себя задремал. Засыпая, он подумал, что очень хочется увидеть во сне небо, не морозное и колючее, как сейчас, не пасмурное, с полными снега тучами, как было днём, а летнее – тёплое, синее и высокое. Но ему, в который уж раз, пригрезилась лишь пустота, в которой изредка вспыхивали островки боли, из которой не было выхода, которая затягивала его, заставляла раствориться в себе… или стремилась заполнить собой его душу. Что было верным – он опять не понял. Или просто не хотел понимать.