История седьмая. Гермиона Грейнджер и Дар Жизни
Шрифт:
Гарри пожал плечами. Он говорил уже, что хочет вернуться в Годрикову лощину, где все началось, но какими именно сведениями намерен там разжиться, сам не знал.
На его счастье, Рон сказал:
– Этот Р.А.Б. Помнишь, тип, который спёр настоящий медальон?
Я кивнула. Медальон, который добыли Дамблдор с Гарри, не был крестражем. Кто-то успел первым.
– У него в записке сказано, что он собирается его уничтожить, так ведь?
Гарри подтащил к себе рюкзак и выудил фальшивый медальон, в котором по-прежнему сохранялось письмо.
–
– Может, он его прикончил?
– Все равно надо найти настоящий, чтобы проверить, - помотала я головой.
– А если мы завладеем этой штукой, то как этот крестраж уничтожать?
– в кои-то веки задал умный вопрос Рон.
– Я узнала.
– Как?
– удивился Гарри, - мне казалось, что в библиотеке Хогвартса нет книжек про такие вещи!
– В библиотеке, может, и нет. Дамблдор забрал их все, но он… он их не уничтожил.
Рон уставился на меня с открытым ртом.
– Как ты ухитрилась на них лапу наложить?!
– Ну… так, - уклончиво ответила я.
– Есть лазейка. Это же библиотечные книги, даже если Дамблдор забрал их с полок. И вообще, если бы он точно хотел, чтобы их никто не нашел, то…
– А покороче?
– Да просто, Рон! Акцио - и они прилетели из окна Дамблдора прямо в нашу спальню!
– И когда ты успела?
– Сразу после похорон, когда пошла собирать вещи, - почти не соврала я, потому что в директорском кабинете тоже поживилась, не только у Снейпа.
– Давай живее!
– поторопил Рон, и я вынула из чемодана большой том в выцветшей чёрной коже.
– Вот в этой - прямые инструкции по созданию крестража. «Тайны наитемнейших искусств», - сказала я, любовно погладив переплет.
– Думаю, из нее Волдеморт обо всем и узнал… Сложно поверить, что он создал столько крестражей. Тут предупреждают о том, неустойчивой становится ваша душа, если её разорвать, и ведь это при создании одного-единственного крестража!
– А там не сказано, есть способ себя обратно собрать?
– спросил Рон.
– Есть. Только это хуже пытки.
– Почему? Как это делается?
– спросил Гарри.
– Ты должен по-настоящему прочувствовать, что ты натворил. Похоже, боль раскаяния может тебя убить, и мне не верится, что Волдеморт на это пойдет.
– Да уж… - пробормотал Рон.
– Так сказано в этой книжке, как уничтожить крестражи?
– Да. Гарри уже такое проделал с дневником, помните? Это должно быть что-то такое разрушительное, чтобы крестраж не смог восстановиться. От яда василиска есть только одно противоядие, и оно невероятно редкое…
– …слёзы феникса, - кивнул Гарри.
– Именно. Проблема в том, что субстанций, разрушительных, как яд василиска, всего ничего, и все они слишком опасны, чтобы носить их с собой. Но нужно придумать что-то, потому что просто разорвать, раздавить или разбить крестраж недостаточно. Нужно сделать невозможным магическое восстановление.
– Но даже если мы сломаем
– Потому что крестраж — полная противоположность человеку, - тут я поняла, что до них не доходит, и пояснила: - Если я вот прямо сейчас возьму нож и перережу тебе горло, твоей душе я не поврежу. Пострадает только тело. А с крестражем - наоборот, частица души в нем нуждается для выживания в оболочке, в наколдованном теле. Без него она не может существовать.
– Тот дневник вроде как помер, когда я его проткнул, - задумчиво сказал Гарри.
– Как только дневник был должным образом уничтожен, заключенный в нём кусочек души уже не мог существовать. Джинни ещё до тебя пыталась избавиться от дневника, спустив его в унитаз, но он вернулся назад как новенький.
—Стоп-стоп, - наморщил лоб Рон.
– Тот кусок души, в дневнике, он же завладел Джинни, так? Как это получилось?
– Пока магическая оболочка цела, кусочек души в ней может входить в того, кто окажется достаточно близко, и выходить обратно. Я имею в виду эмоциональную близость. Джинни в дневнике душу изливала, вот и сделала себя невероятно проницаемой. Попасть в беду можно, если слишком полюбить крестраж или полагаться на него.
– Хотел бы я знать, как Дамблдор разрушил кольцо, - сказал Гарри.
– Почему я его не спросил?
Вопрос его остался без ответа: ворвалась миссис Уизли и отправила нас сортировать праздничные подарки для Билла и Флёр.
*
Когда мы отмечали день рождения Гарри, явился министр и пожелал побеседовать с нами наедине - огласить завещание Дамблдора.
Сказать, что мы были удивлены - значит, ничего не сказать…
– Дамблдор умер больше месяца назад, - сказал Гарри, - почему же вы столько тянули?
– Гарри, это очевидно, - вздохнула я.
– Они хотели изучить, что он нам оставил. Кстати, у них не было на это права.
– У меня были все права, - отмахнулся Скримджер, - Декрет о законной конфискации даёт Министерству право конфисковать передаваемое по завещанию…
– Этот закон создан, чтобы волшебники не передавали друг другу темномагические артефакты, - перебила я, - предполагается, что Министерство получило весомые доказательство того, что имущество покойного нелегально, прежде чем изъять его! Вы хотите сказать нам, что, по-вашему, Дамблдор мог пытаться передать нам что-то темномагическое?
– У вас в планах не карьера на стезе магического законодательства, мисс Грейнджер?
– спросил Скримджер, явственно скрежетнув зубами.
– Бог с вами! Я надеюсь делать что-то полезное, - ответила я.
«Чтобы без последствий нарушать законы, Грейнджер, нужно очень хорошо их знать, - прозвучал в ушах знакомый голос.
– Итак, декрет о законной конфискации, глава вторая, параграф седьмой… ну, что вы молчите?»
– Значит, вы так и не нашли, к чему придраться?
– спросил Гарри.
– И решили отдать вещи нам?