История Швеции
Шрифт:
Решительный момент сражения наступил тогда, когда один из полков Кристиана оставил свои позиции на холме.
«На ровной земле», как гласит хроника, встретились главные силы противников. После продолжительной и жестокой битвы боевой порядок армии Кристиана был нарушен; разбитые отряды, «как туча», бежали с поля битвы к своим кораблям. Чтобы добраться до кораблей, бежавшие должны были перейти мост, который был уже подрублен стокгольмцами. Мост рухнул в воду, и многие потонули; потери побежденных, по-видимому, были очень велики. Королю Кристиану пришлось убираться восвояси. Стен захватил вскоре замки, которые оставались в руках его противников; сторонникам старой программы государственного совета во главе с архиепископом ничего не оставалось делать, как только просить о милости для крестьян из Упланда, которые сражались у Брункеберга на стороне короля Кристиана.
Битва при Брункеберге была своеобразным смотром различных общественных групп шведского общества в конце XV в. Влияние дворянства в Швеции особенно усилилось после образования крупного светского землевладения. В беспокойные времена XIV и XV вв. предприимчивые феодалы расширили и увеличили свои владения и влияние. Многие феодалы стали владельцами крупных земельных угодий, хотя последние, как правило, не представляли собой единого целого, а были разбросаны по разным усадьбам, часто в различных областях страны.
Имущество церкви и ее доходы чрезвычайно увеличились с того момента, как церковь в Швеции приобрела более прочную организацию, то есть с XIII в. Можно сказать, что церковь была крупнейшим собственником в стране. Церковь строила огромные кафедральные соборы, их украшали лучшие художники. Даже сельские церкви получили пристройки и украшались пестрой стенной живописью. Епископы строили для себя мощные замки; духовенство, церкви и монастыри владели землями по всей стране.
Города продолжали расти, и некоторые из них стали немаловажными центрами торговли с зарубежными странами: главным центром был Стокгольм, за ним шли Сёдерчёпинг, Кальмар и Лёдёзе; но в большинстве шведские города были еще малы. Их жители занимались торговлей и ремеслами в строгих рамках цеха, под защитой детально разработанных привилегий (одна из которых состояла в том, что жители Швеции не имели права торговать вне города). Во многих городах были расположены королевские замки, служившие целям обороны городов, но свобода самоуправления городов не должна была никем нарушаться. Судебные книги шведских городов, особенно таких, как Стокгольм, Ёнчёпинг, Арбога и др., представляют большой исторический интерес. О своеобразии Бергслагена мы уже говорили ранее — эту область в известном смысле можно сравнить с городами.
Подавляющее большинство шведского населения составляли крестьяне. В Швеции, в отличие от всей Европы, крестьяне в средние века не потеряли своей свободы [34] . Структура и формы трудовой деятельности крестьянских общин, создание которых, как мы видели, восходит к VI в. н. э. (уже в древнейших документах содержатся правила, регулировавшие их жизнь), не изменились. Главнейшим избыточным продуктом общинного труда, по-видимому, было масло. По дошедшим до нас материалам о торговле Швеции с Любеком в XIV в. мы можем установить, что четвертую часть всего шведского экспорта составляло масло — в балансе внешней торговли вывоз масла занимал место рядом с вывозом металла. Непрерывно строились новые селения, продолжалось заселение норландских и финляндских пустынных земель. Наряду с этим имеются данные о том, что XIV и XV вв. были тяжелым временем для крестьян. Цены на продукты сельского хозяйства, а в связи с этим и цены на землю в период унии, видимо, упали; налоги, наоборот, значительно возросли; войны наносили серьезный ущерб крестьянским хозяйствам. Временами ощущался острый недостаток в рабочей силе, и тогда правительство специальным законодательством закрепляло на работе сельских жителей, не имеющих наделов. Крупные землевладельцы и церковь захватывали все новые и новые земли. Иметь дело с государственным ленным управителем тоже было нелегко. И все же шведские крестьяне сохранили свою свободу, а со времен Энгельбректа вошло в обычай, что они, наряду с горожанами и горняками, принимали участие в политической борьбе [35] . Каждая из враждующих партий старалась завербовать крестьян в свои ряды, так как крестьяне знали местность и хорошо владели оружием. Шведские крестьяне черпали силу прежде всего из своей многовековой организации — крестьянской общины, которая хотя несколько и тормозила развитие методов обработки земли, но зато, часто даже насильно, сплачивала крестьян воедино.
34
[34] Здесь автор говорит о личной свободе, которой шведское крестьянство действительно не теряло. Однако в экономическом отношении шведские крестьяне находились в такой же феодальной зависимости от своих господ, как крестьяне в Европе. «Свобода» шведского крестьянства была лишь формальной «свободой» — свободой на словах и крепостным состоянием на деле. — Прим. перев.
35
[35] Автор преувеличивает политическую роль крестьянства в истории Швеции. Участие представителей государственных крестьян в риксдаге не является еще основанием для утверждения, будто крестьяне принимали такое же активное участие в политической жизни страны, как горожане и горняки. Вместе с тем И. Андерссон явно недооценивает роли и значения классовой борьбы крестьянства в истории Швеции. — Прим. ред.
Глава XI
ПРАВЛЕНИЕ ДОМА СТУРЕ
(1471–1515 гг.)
Сражение при Брункеберге, принесшее победу союзу дворян, горожан и крестьян Швеции, способствовало резкому подъему национального чувства в стране. 14 октября 1471 г. государственный совет Швеции выпустил манифест, в котором провозглашалось, во изменение городского уложения, что отныне городские советы не будут состоять наполовину из немцев — «впредь категорически воспрещается принимать или утверждать каких-либо чужеземцев как на пост бургомистра, так и в качестве членов городского совета… каждый город должен теперь управляться коренными шведами». Настроение победителей нашло яркое выражение в воздвигнутой в Большом соборе в Стокгольме скульптуре в честь св. Георгия, о котором пели бойцы Стуре, когда они шли в бой. Через шесть лет после победы было получено разрешение церковного совета и римского папы на учреждение в Упсале университета (Studium generate) по образцу славившегося тогда в Европе старинного университета в Болонье. Это был первый университет в Скандинавии. Связь между его основанием и умонастроениями в Швеции после Брункебергской победы совершенно очевидна.
Однако прошло немало времени, прежде чем подъем национального чувства нашел зрелое выражение в развитии шведской культуры. Культурная жизнь Швеции позднего средневековья, по своеобразной иронии истории, характеризовалась сильным немецким и даже датским влиянием на научную литературу, поэзию, искусство и образ жизни шведов даже в период максимального подъема движения за освобождение и национальное самоопределение. Может быть, это влияние больше всего сказалось на шведском языке, который значительно изменился по сравнению с так называемым классическим древнешведским языком времен законов и хроники Эриков. К целому ряду заимствований — главным образом из латинского и греческого, — которые появились в шведском языке еще в раннем средневековье,
Между тем после Брункебергского сражения в истории Швеции начинается новый период. Не было сомнения относительно того, кто был побежден в этом сражении, — побежденными были и датский король Кристиан и его приверженцы в самой Швеции. Но кто же, собственно, оказался победителем в этой борьбе? Общескандинавская династия рода Аксельссонов или национальное шведское движение, возглавлявшееся Стеном Стуре и его сподвижниками? Ответить на этот вопрос сразу же едва ли было возможно. Все зависело от того, сумеет ли Стен Стуре сохранить свое положение и сможет ли он найти общий язык со своими сторонниками, среди которых были люди разных направлений.
На первый взгляд могло даже казаться, что наиболее обильную жатву собрали Аксельссоны, так как в ближайшие годы им удалось в значительной степени восстановить свое былое ведущее положение в Дании. Аксельссонам удалось создать своеобразное «государство», простиравшееся от провинции Сконе через Готланд, принадлежавший Ивару, и дальше до финского лена Эрика и его брата Лаурена. Союз между группой Аксельссонов и национальными городскими и крестьянскими политиками Швеции во главе со Стеном Стуре имел явно уязвимые места, что было в значительной мере вызвано обстоятельствами, сложившимися к моменту смерти Карла Кнутссона. Но в первое время связи и владения Аксельссонов по обе стороны государственной границы способствовали укреплению режима, установившегося в Швеции. Планам Кристиана об обратном завоевании Швеции не суждено было сбыться.
После смерти Кристиана снова стал актуальным вопрос об унии, и скандинавские государства начали новые переговоры о восстановлении «союза». Эти переговоры привели к принятию определенной программы — проекта законоположений с чрезвычайно широкими гарантиями конституционного и административного порядка (знаменитый Хальмстадский протокол 1483 г., одна из замечательнейших для этой эпохи попыток создания продуманной конституции унии. Эта конституция была признана шведами с некоторыми ограничениями в Кальмаре в 1484 г.). Но пока эта программа так и осталась только на пергаменте. Стен Стуре внимательно следил за ходом переговоров с новым датским королем Гансом и под предлогом болезни глаз не являлся, когда не считал нужным, на заседания совета, где обсуждался вопрос об унии. Он неутомимо шел к своей цели: тщательно организовать государственное управление, установить непосредственный контроль над большинством ленов и создать, пусть небольшую, армию из иностранцев-наемников, состоявших на его личном содержании, и тем самым заложить прочные основы централизованной власти. В 1481 г. в Финляндии умер Эрик Аксельссон. Стен решил, что для него настало время покончить со своими могущественными помощниками. Он наложил секвестр на финский лен Эрика Аксельссона. Взамен этого лена брат Эрика, Ивар, получил Эланд (его владения теперь образовали настоящее «островное государство» в Балтийском море). Но вскоре обнаружилась шаткость того положения, в котором ранее заключалась вся сила Аксельссонов. Через несколько лет регент разделался и с Иваром, отняв его шведский лен (1487). Так Стен Стуре закончил счеты с Иваром Аксельссоном, с которым он начал борьбу еще в 1470 г. Ивару все же удалось сохранить Готланд за Данией, и надежды правителя Швеции вернуть этот желанный остров потерпели крах. Но династия Аксельссонов пала их своеобразное феодальное «буферное государство» перестало существовать, положение в Скандинавии изменилось. Между Швецией и Данией все еще сохранялся мир, и как шведские руководители совета, так и сын и преемник датского короля Кристиана I, Ганс, продолжали занимать выжидательную позицию. Правитель Швеции, казалось, приближался к своей цели.
Между тем ряд международных проблем, возникших в 80-х и 90-х годах XV в., усложнил положение в Швеции. Мы уже говорили об одной из традиций шведской внешней политики — экспансии на Восток, настойчиво проводившейся еще со времен Сверкера, ярла Биргера, Торгильса Кнутссона и Магнуса Эрикссона. Эти государственные деятели стремились укрепить оборону Швеции на востоке и расширить ее границы в этом направлении, иногда путем захвата южных берегов Финского залива. Особенный интерес они проявляли к важным торговым путям, которые вели в глубь России. Еще Карл Кнутссон во время пребывания в Выборге хорошо ознакомился с положением в России. Эрик Аксельссон Тотт был его рьяным последователем; этот шведско-финский феодал датского происхождения воздвиг на скалистом холме среди бурных вод пролива Киренсалми при скрещении нескольких водных путей, около русской границы, мощную крепость Улофсборг, названную в честь норвежского короля Олафа. Уже в начале правления Стена Стуре стало ясно, что интерес Швеции к областям, лежащим к востоку от Балтийского моря, не заглох. Об этом свидетельствуют сознательный захват Стеном финских владений, принадлежавших Тоттам, и явно авантюристические попытки шведского вмешательства во внутренние дела государства Ливонского ордена. А в это время, в конце 70-х годов XV в., происходили чрезвычайно важные и неблагоприятные для Швеции изменения в России. Московское государство быстро развивалось. Оно подчинило себе Новгородскую державу, с которой Швеция до сих пор была в более близком контакте, чем с остальными русскими землями. Со второй половины 80-х годов XV в. русский вопрос все больше и больше занимал мысли Стена Стуре. Он попытался ликвидировать осложнения в Лифляндии и послал в Выборг способных полководцев. Правитель хотел заключить с Ливонским орденом союз для борьбы против русских. Между тем в начале 90-х годов XV в. в североевропейской политике возникла совершенно новая идея, сохранившаяся в силе в течение веков, — идея союза Дании и России против Швеции. Датский король Ганс, считавший, что настало время вернуть себе корону Швеции, заключил союз с Иваном III для совместных действий против Стена Стуре.