История Спарты (период архаики и классики)
Шрифт:
Итак, полувековой эксперимент по созданию "гражданского" ополчения без граждан в перспективе своей оказался малоуспешным. Неодамоды на протяжении пятидесяти лет своего активного существования так и остались "непереваренным куском" в теле Спарты [016_146] . В истории с неодамодами проявляется обычный для Спарты поиск паллиатив тогда, когда требовалось радикальное вмешательство в ход вещей.
4. ГИПОМЕЙОНЫ
016_146
Ср. с Римом, где этот "кусок" как раз успешно был "переварен". В Риме шел непрерывный процесс ротации. Рабов в массовом порядке отпускали на волю, они становились вольноотпущенниками, а во втором поколении - уже нормальными гражданами. В Риме, таким образом, эта проблема была решена несравненно более успешно, чем в Спарте, и вольноотпущенничество стало элементом непрерывной подпитки гражданского массива.
Античная историография оставила нам мало данных об истории и путях развития спартанского полиса. Тем легче, пожалуй, выделить среди немногочисленных фактов узловые моменты. Для позднеклассического периода таким узловым моментом можно считать рубеж V и IV вв. К этому времени внутренняя неустойчивость спартанского общества перестала носить скрытый характер
017_147
То, что сословие "равных" соответствовало и совпадало со всем гражданством, по крайней мере, в период архаики и ранней классики, - общепринятая точка зрения. См., например: Cavaignac E. La population... P. 262; Busolt G., Swoboda H. Griechische Staatskunde. Hf. 2. Mьnchen, 1926. S. 659; Chrimes К. M. Т. Ancient Sparta. P. 353.
017_148
Ehrenberg V. Sparta // RE. 2. Reihe. Bd. III. Hbbd. VI. 1929. Sp. 1402.
В источниках зафиксирован и объяснен процесс постепенной утраты спартанцами своего корпоративного единства. По словам Исократа, именно сохранение корпоративного единства было главной целью законодательства Ликурга: "Лишь для себя они установили равноправие и такую демократию, какая необходима для тех, кто намерен навсегда сохранить единодушие граждан (Panath. 178 / Пер. И. А. Шишовой). С Исократом, писавшим об архаической Спарте, перекликается Аристотель, хорошо знавший конечные результаты законов Ликурга, оказавшиеся прямо противоположными заложенной в них идее. В своем критическом обзоре спартанского строя Аристотель отметил, что обязательность равного взноса в сисситии при кажущемся его демократизме была, собственно, недемократической мерой, ибо она ложилась тяжким бременем на бедных, не особенно отягощая при этом богатых. "У лакедемонян же каждый обязан делать взносы, несмотря на то, что некоторые по причине крайней бедности не в состоянии нести такие издержки, так что получается результат, противоположный намерению законодателя. Последний желает, чтобы институт сисситий был демократическим, но при существующих законоположениях он оказывается менее всего демократическим. Ведь участвовать в сисситиях людям очень бедным нелегко" (Pol. II, 6, 21, 1271 a 27-36). Это замечание Аристотеля свидетельствует о понимании им социальной сущности Спартанского государства: там, где правовое равенство зависит от равенства экономического, с нарушением последнего дает трещину и вся социальная система.
Сответствующее наблюдение, сделанное Аристотелем, относится, конечно, уже к достаточно позднему времени. Оно фиксирует ситуацию в Спарте позднеклассического времени, когда традиционные полисные структуры выступают уже в заметно деформированном виде. Водоразделом между той идеальной картиной, которую рисует Исократ, и той печальной действительностью, которая зафиксирована у Аристотеля, хронологически, очевидно, является рубеж V и IV вв.
– время издания закона Эпитадея, фактически сделавшего клеры отчуждаемыми (Plut. Agis, 5). Ретра Эпитадея выявила истинную картину социально-экономических отношений внутри класса спартиатов. Славившаяся прежде своей монолитностью и корпоративной спайкой община "равных" оказалась фикцией. Обезземеливание большей части ее членов привело к необратимым последствиям и навсегда разрушило единство правящего сословия. Не случайно, по-видимому, сразу же после принятия закона Эпитадея напряженность в обществе едва не вылилась в социальную революцию. Рассказ Ксенофонта об этом событии - заговоре Кинадона - рисует нам уже общество, далекое от идеалов первоначального равенства и единодушия.
Для исследователя ценность рассказа Ксенофонта заключается также в том, что здесь первый и единственный раз в греческой историографии появляются такие новые понятия, как "гипомейоны" и "малая экклесия". Перечисляя группы неполноправного населения, готового принять участие в заговоре Кинадона, Ксенофонт среди прочих хорошо известных категорий называет также гипомейонов (uJpomeivone" - досл. "младшие", "меньшие", "опустившиеся"). Процитируем это место Ксенофонта: "Руководители заговора посвятили в свои планы лишь немногих, и притом лишь самых надежных людей, но они хорошо знают, что их замыслы совпадают со стремлениями всех илотов, неодамодов, гипомейонов и периеков" (Hell. III, 3, 6). Это - единственное бесспорное место, где зафиксирован термин "гипомейоны". Возможно, что именно гипомейонов имели в виду Ксенофонт в "Лакедемонской политии" (Х, 7) и Аристотель в "Политике" (II, 6, 21, 1271 а 26-37), где описываются обедневшие спартиаты, потерявшие свои гражданские права. Вот что говорит по этому поводу Ксенофонт: "Ни с физической слабостью, ни с имущественным недостатком он (Ликург.
– Л. П.) не считался; но если кто-нибудь не станет исполнять закона, того Ликург указал более не считать принадлежащим к числу "равных"" (Lac. pol. 10, 7). Из этого отрывка можно заключить, что гипомейоны (а скорее всего, именно их имеет в виду Ксенофонт) были первоначально спартанскими гражданами, которые оказались исключенными из общины "равных" или из-за своих физических недостатков, которые делали невозможной для них службу в армии, или из-за финансовой несостоятельности, которая лишала их обязательного для граждан участия в сисситиях.
В общих чертах с картиной, нарисованной Ксенофонтом, совпадает и более конкретное сообщение Аристотеля: "Не могут считаться правильными и те законоположения, которые были введены при установлении сисситий... Средства на устройство их должно давать скорее государства, как это имеет место на Крите... Ведь участвовать в сисситиях людям очень бедным нелегко, между тем как участие в них, по унаследованным представлениям, служит показателем принадлежности к гражданству, ибо тот, кто не в состоянии делать эти взносы, не пользуется правами гражданства" (Pol. II, 6, 21, 1271 a 26-37). На основании этих слов Аристотеля можно предположить, что граждане, которые не владели больше земельными участками, клерами, не могли принимать участия и в общественных обедах, сисситиях. Однако из данного текста вовсе не следует, что обедневшие спартиаты вообще лишались всех своих гражданских прав. Как нам кажется, данному тексту Аристотеля можно придать несколько другое толкование, чем это делает в своем переводе С. А. Жебелев. Так, он фразу to;n mh; dunavmenon tou'to to; tevlo" fevrein mh; metevcein aujth'" [th'" politeiva"]
Малый объем источников и спорность их толкования привели к тому, что в современной историографии нет единого мнения о статусе гипомейонов [017_149] . Прежде всего, споры ведутся вокруг того, можно ли считать гипомейонов гражданами или они были полностью исключены из гражданского коллектива? Рассмотрим аргументацию тех, кто отстаивает версию о негражданском статусе гипомейонов. Так, по мнению У. Карштедта, гипомейоны стоят вне понятия гражданства, поскольку, лишившись клера, они потеряли возможность принимать участие в сисситиях и служить в гражданском ополчении. Однако исследователь не исключает того, что гипомейон снова мог стать гражданином при восстановлении своего имущественного положения [017_150] . К этой точке зрения присоединяются П. Олива и М. Клаусс. Гипомейонов они относят к жителям Спарты, которые пользовались личной свободой, но не имели гражданских прав [017_151] . Их вывод основывается на известном месте в "Политике" Аристотеля, где речь идет об обедневших спартиатах, исключенных из сисситий (II, 6, 21, 1271 а 26-37). Однако, как мы показали выше, текст Аристотеля допускает разные толкования. Во всяком случае, из него нельзя сделать жесткого вывода, что гипомейоны полностью лишались всех своих гражданских прав, как это делают У. Карштедт и П. Олива.
017_149
Некоторые исследователи вообще отказываются высказывать какие-либо определенные суждения о гипомейонах из-за скудости источниковедческой базы. Например, М. Арнхейм утверждает, что о гипомейонах вообще ничего сказать с уверенностью нельзя, кроме того, что они не были "равными". М. Арнхейм даже сомневается в том, что они были спартиатами по происхождению (Arnheim M. T. W. Aristocracy in Greek Society. P. 106).
017_150
Kahrstedt U. Griechisches Staatsrecht. Bd. I. S. 46, 50.
017_151
Oliva P. Sparta... P. 177 f., 192; Clauss M. Sparta. S. 100.
Более вероятной нам кажется точка зрения тех ученых, которые видят в гипомейонах спартанских граждан, лишившихся, как правило из-за бедности, большей части своих политических прав, может быть, кроме права участвовать в народном собрании [017_152] . Так, Г. Шёманн характеризует гипомейонов как "средний класс, который, с одной стороны, не имел всех прав спартанского гражданства, а с другой стороны, находился отнюдь не в таком же подчиненном положении, как илоты, неодамоды или периеки". М. Финли видит в гипомейонах спартиатов, потерявших свой статус, но все-таки оставшихся внутри общины в качестве "второсортных" граждан [017_153] .
017_152
Васильевский В. Г. Политическая реформа... С. 127, прим. 2; Schulthess О. Homoioi. Sp. 2256; Lenschau Th. Kinadon // RE. Bd. XI. Hbbd. 21. 1921. Sp. 458; Chrimes К. M. Т. Ancient Sparta. P. 353 f.; Bengtson H. GG. 2. Aufl. Mьnchen, 1960. S. 116; Cartledge P. Sparta and Lakonia. P. 314.
017_153
Schomann G., Lipsius J. Griechische Alterthumer4. Bd. I. S. 226; Finley M. I. Sparta. P. 170.
Спорным является также вопрос о времени возникновения института гипомейонов в Спарте. Тот факт, что Ксенофонт вводит в оборот новое понятие "гипомейоны" именно в рассказе о заговоре Кинадона, который датируется обычно 398 г. [017_154] , дает нам, таким образом, terminus ante quem. В момент заговора Кинадона гипомейоны уже были. Время появления гипомейонов и оформления их в особую социальную категорию определяется по-разному, но, в любом случае, в рамках 2-й половины V в. Отсутствие античных свидетельств делает, конечно, все наши предположения гипотетическими, однако думается, что эта категория появилась уже в период Пелопоннесской войны. Косвенное подтверждение тому - появление в начале Пелопоннесской войны неодамодов. Первое упоминание о неодамодах относится к 421 г. (Thuc. V, 34, 1). Из контекста Фукидида ясно, что к тому времени неодамоды уже выделились в особую категорию лиц, отличную от илотов (ср. также: Thuc. V, 67, 1). Как нам известно, освобождение илотов и превращение их в неодамодов носило исключительно целевой характер: неодамоды служили в армии и заменяли собою тех спартиатов, которые из-за бедности выбыли из гражданского ополчения. Таким образом, без гипомейонов, скорее всего, не было бы и неодамодов. Появление этих двух новых социальных групп жестко связано между собой. Поэтому если в 421 г. были неодамоды, то были и гипомейоны. Возникновение примерно в одно и то же время двух новых социальных групп не могло быть случайным совпадением.
017_154
О хронологии заговора Кинадона см.: Печатнова Л. Г. Заговор Кинадона // ВДИ. 1984. № 2. С. 133, прим. 1.
Причины, которые привели к образованию этой новой группы внутри спартанского общества, видимо, носили исключительно экономический характер и были связаны с системой спартанского землевладения. Без сомнения, политическое равенство спартиатов первоначально имело своей базой их экономическое равенство, т. е. распределение равных клеров среди всех спартанских семей. Эд. Вилль, исследуя причины спартанской олигантропии, приходит к выводу, что социальная мобильность спартанского общества была связана с "земельным режимом, который был равноправным только в момент возникновения" [017_155] . Действительно, древняя традиция надежно зафиксировала тот факт, что численность спартиатов уже в V в. непрестанно уменьшалась (Her. VII, 234, 2; Thuc. V, 68; Xen. Hell. IV, 2, 16). Как заметил уже В. Г. Васильевский, исчезновение спартиатов "совершается как будто бы по какому-то закону, в известной определенной пропорции. Приблизительно 50-летний период оказывается как бы нормальным сроком, в продолжение которого число спартиатов уменьшается вдвое... Следовательно, постоянство и правильность явления заставляет предположить постоянную и правильную причину" [017_156] .
017_155
Will Ed. Le monde grec... T. I. P. 442.
017_156
Васильевский В. Г. Политическая реформа... С. 112.