История Средневекового мира. От Константина до первых Крестовых походов
Шрифт:
Династия Южной Ци продержалась с 479 до 501 года, едва протянув одно поколение. Сяо Янь, ставший самым могущественным человеком в стране, больше года раздумывал, прежде чем занять трон; он именовался первым министром и направил свою энергию на поддержание претензий на престол шестнадцатилетнего брата Хэ-ди. Южно-китайская держава нуждалась в наследном правителе. В отличие от Рима, в Китае полководец никогда не мог просто силой захватить власть. Он должен был вписаться в династическую систему, обеспечивавшую участникам законность в силу их принадлежности к правящей семье – даже если власть уже была захвачена.
Не прошло и года после смерти «владыки-идиота»,
Сяо Янь занял трон в 502 году под тронным именем Лян У-ди, как первый правитель новой династии. Эта новая династия, Южная Лян, продержалась немногим более пятидесяти лет, сорок семь из которых пришлись на правление самого У-ди.
Однако за этой семьей все-таки осталось наименование «династии». Лян У-ди сделал своих потомков наследниками династического достояния имперского Китая. Силой своей личности он дал югу временную опору. Он провёл большую часть жизни на троне, стараясь перестроить государственную бюрократию, построил пять конфуцианских школ для обучения молодых чиновников, объявил, что все наследники престола также должны воспитываться в рамках конфуцианской этики, и даже учредил для крестьян и бедняков систему, с помощью которой они могли анонимно пожаловаться на притеснения богатых, не боясь расплаты. Кроме того, он отразил нападение Северной Вэй и укрепил охрану границы.
У-ди был буддистом, и за годы правления его преданность вере росла. Он поощрял приезд монахов из Индии, чтобы те могли проповедовать в столице, построил храмы (к концу его правления в Южной Лян было почти тринадцать тысяч храмов), приказал составить первую китайскую Трипитаку – собрание буддийских текстов. Он делал всё, что мог, чтобы буддийский запрет на убийства реально соблюдался, даже предписал, чтобы в жертвоприношениях, которые требовались по правилам даосизма или конфуцианства, использовали овощи и пирожки в форме животных вместо традиционных жертв.5
Он очень старался подтвердить свою претензию на власть, проявляя добродетель. Как правитель Юга этим он присоединился к монархической традиции, берущей начало в глубине тысячелетий: добродетельные императоры были благословлены небом, и божественное одобрение давало им мандат. Со времён правления самого первого императора в долине Хуанхэ историки и философы рассуждали о том, что власть императора проистекает из его добродетели. Конфуций так объяснял, почему императоры получают небесный мандат: «Они не пренебрегают ритуалами, замечают ошибки, делают человечность своим законом, а смирение – своей практикой. Любой, не подчиняющийся этим принципам, смещается с должности».6 Династия могла потерять право на власть, если становилась жестокой и продажной. Новая династия Лян У-ди заработала небесный мандат благодаря добродетели.
В случае У-ди эта стратегия не была лишена подводных камней. Разрабатывая свою добродетель, он всё сильнее убеждался, что буддизм требует от него отречься от стремления к земным благам. В 527 году У-ди снял мантию, надел рясу монаха и ушёл в монастырь, следуя его правилам и учениям и, по словам историков,
Министры умоляли его вернуться на трон. Вероятно, при своей отставке он не озаботился назначением наследника, и министры испытывали трудности с управлением страной без права издавать указы. Глава монастыря увидел хорошую возможность и отказался отпускать правителя, пока министры не заплатят крупный выкуп. Получив деньги, он изгнал У-ди из монастыря, и тот нехотя вернулся к своим обязанностям.
На севере Вэй Сюань-У правил государством из новой столицы в Лояне. Его вторжение на юг провалилось из-за умело организованного сопротивления У-ди, и хотя он совершил ещё несколько нападений, лет через пять он понял, что война с Южной Лян не принесёт прибыли. Вместо этого он сосредоточился на миссии своего отца по превращению северной державы в полностью китайское государство.
Однако усилия по совмещению двух миров Северной Вэй, динамичного мира воинов-кочевников и упорядоченного мира оседлых земледельцев, начали приносить горькие плоды.
В старой системе кочевых кланов вожди племён обладали более или менее равной властью, и даже тот из них, кто ухитрялся объединить усилия всех племён ради достижения какой-то цели, имел ненамного больше полномочий. Остатки этой системы беспокоили Вэй Сюань-У. Он был окружён местными «аристократами», потомками племенных вождей, которые полагали себя вправе хозяйничать в своих уделах, собирая налоги с крестьян (налоги, которые следовало отдавать в государственную казну) и вербуя войска из населения своих земель (войска, которые должны были поддерживать интересы правящей семьи). Эти землевладельцы существовали на тонкой границе между двумя позициями – могущественного феодала, лояльного престолу, и мелкого независимого правителя; неудивительно, что они проявляли склонность к неповиновению.8
Для того, чтобы обуздать их, Вэй Сюань-У продолжал попытки своего отца перестроить страну. Согласно новым законам, земля Северной Вэй принадлежала не родам или знатным лицам, но правительству. Правительство могло отдать землю любому человеку, который будет обрабатывать её, поддерживать этим свою семью и платить налоги в государственную казну. После его смерти правительство имело право переписать землю на кого-либо ещё.
Эта система, называвшаяся «цзюньтянь», или «система равных полей», использовалась предыдущими китайскими династиями на юге, но к ней никогда не прибегали на севере. Она не позволяла знати захватывать большие территории и передавать их сыновьям, создавая независимые наследные княжества в пределах Северной Вэй. Однако эта система столкнулась с неодобрением бывших вождей племён, обнаруживших, что их власть оказалась в опасности.
Кроме того, эта система лишала вождей права набирать личные дружины. В старой системе они обеспечивали престол солдатами, верными в первую очередь тем, кто владел их домами, и только во вторую очередь – правителю. В новой системе солдатам, как и остальным гражданам, давались поля, на которых они работали в обмен на несколько месяцев службы в армии в год. Это разорвало их связь с местной знатью и упрочило связь с верховным правителем.9
Смена традиций нелегко далась верхушке общества. Ведь и аристократы тоже желали стать настоящими китайцами, поэтому, даже возмущаясь умалением своей власти, были вынуждены защищать свою новую личность, отгораживаясь от варварского прошлого.