История средневековой философии

Коплстон Фредерик Чарлз

Ансельм и Абеляр

Самым выдающимся теологом XI в. был св. Ансельм (1033-1109). Ансельм родился в Аосте (Пьемонт), учился во Франции, стал членом Бенедиктинского ордена и настоятелем (1063), а затем аббатом (1078) монастыря в Веке. В 1093 г. он был назначен на место Ланфранка в Кентербери.

Во введении к своим лекциям по философии религии Гегель одобрительно отзывается об Ансельме как об одном из тех "великих людей"[112], которые не только не считали уразумение вредным и оскорбительным для веры, но и были убеждены том, что оно существенно важно для развития самой веры. Суждение Гегеля справедливо, поскольку Ансельм вместе с Августином утверждал: "Верую, дабы уразуметь" (Credo ut intelligam). По его мнению, христианин должен пытаться понять содержание своей веры и связь между положениями веры. Он даже намеревался доказать, например, догмат о Троице посредством "необходимых

оснований"[113]. Правда, мы обнаружили бы непонимание мировоззрения или установки Ансельма, заключив, что он отверг бы христианские верования, если бы оказался не в состоянии обеспечить их философское доказательство. Ибо христианская вера была его отправной точкой, и если бы он обнаружил, что стремление к уразумению переступает допустимые пределы, то его вера осталась бы неприкосновенной. Однако Ансельм не мог установить такие пределы заранее. Он не был антиинтеллектуалистом и внес серьезный вклад в развитие средневековой теологии.

Именно в этом контексте мы должны рассматривать Ансельмовы доказательства существования Бога. Если говорить в терминах различения, проведенного впоследствии между естественной, или философской, теологией, с одной стороны, и догматической теологией, с другой, то его аргументы можно классифицировать как принадлежащие к той части метафизики, которая называется естественной теологией. Но Ансельм не знал этого различения. Он открыто стоял на позициях христианина, который, уже веруя в Бога, размышляет о разумном обосновании своей веры. Его аргументы, другими словами, были выражением более общей установки - веры, ищущей уразумения (fides quaerens intellectum).

Излишне говорить, что Ансельм признавал диалектику самостоятельным свободным искусством, которое как таковое принадлежит к тривиуму. Он был убежден, что диалектика, или логика, может и должна применяться в теологии.

Но то, что впоследствии будет охарактеризовано как естественная, или философская, теология Ансельма, было для него частью его программы христианского теолога, т. е. частью пути веры, стремящейся уразуметь самое себя.

Однако из факта, что Ансельм размышляет, так сказать, в рамках веры, отнюдь не следует, будто то, что кажется аргументами, в действительности ими не является. Они могут быть благочестивыми медитациями, однако не в том смысле слова, который исключает серьезную рефлексию и размышление. Ансельм, разумеется, не был окружен атеистами, которых пытался бы убедить в существовании Бога. Но отсюда никоим образом не следует, что он не пытался продумать разумные основания веры в Бога. Это было частью поисков верой уразумения самой себя. Выдергивать аргументы из контекста и рассматривать их вне всякого отношения к первоначальной вере - это одно. Заявлять же, что они вообще не являются аргументами, - совсем другое.

В работе "Монологион" Ансельм развивает ряд доказательств существования Бога, исходящих из степеней совершенства[114]. Он считает само собой разумеющимся, что во вселенной различаются степени совершенства, например степени благости. Дальнейшая посылка: если некоторые существа характеризуются совершенством, которое как таковое не предполагает конечности и ограниченности[115], то они черпают свое совершенство из бытия, которое есть совершенство как таковое в абсолютной и неограниченной форме. Таким образом, степени блага свидетельствуют о существовании абсолютного блага, степени мудрости - о существовании абсолютной мудрости и т. д.

Эту линию аргументации можно охарактеризовать как платоновскую, хотя в общих чертах она содержится в диалоге Аристотеля "О философии"[116]. Конечно, даже если мы готовы допустить наличие в мире объективных степеней совершенства, обоснованность этой посылки, на которой базируется всякий вывод от существования ограниченного к безграничному совершенству, как раз и есть то, что должно быть доказано. Кроме того, в аргументе, содержащемся в третьей главе трактата "Монологион", Ансельм предполагает, кажется, что существование есть совершенство[117]. Однако, пытаясь показать, что эмпирический мир, включающий в себя разные степени совершенства, свидетельствует о существовании Бога, Ансельм вносит свой вклад в развитие средневековой метафизики. Линия доказательства, представленная в первых трех главах "Монологиона", будет повторена Аквинатом в четвертом способе доказательства существования Бога.

Ансельм гораздо больше известен благодаря знаменитому аргументу, выдвинутому им в работе "Прослогион", - так называемому онтологическому аргументу, который, несмотря на все опровержения, имел тенденцию воспроизводиться в той или иной форме вплоть до наших дней. Стремясь найти емкий аргумент, который как таковой был бы достаточен для доказательства не только существования Бога,

но и всего того, во что веруют христиане относительно божественной природы или субстанции[118], он обнаружил искомое в доказательстве, демонстрирующем экзистенциальный подтекст идеи абсолютного совершенства. Если "безумец" из Псалтири[119], который говорит в сердце своем: "Нет Бога", действительно понимает, что христиане имеют в виду под Богом, то логика вынуждает его признать существование Бога. Другими словами, если он, по его мнению, знает, что подразумевается под Богом, он уже допускает возможность существования Бога и по логике вещей должен утверждать, что Бог действительно существует. Хотя, следовательно, он может сказать устами, что Бога нет, он не может сказать это в своем сердце, если действительно понимает, чтб говорит, при том условии, что он хотя бы однажды допустил реальную возможность существования Бога. Это, по сути, и намеревался доказать Ансельм.

Во второй главе "Прослогиона" он развивает эту линию доказательства. Когда сомневающемуся говорят, что Бог есть то, больше чего невозможно помыслить ничего, он понимает сказанное. В этом случае он должен признать, что Бог существует субъективно, т. е. в уме, в понятии о нем, которое есть даже у сомневающегося. Но Бог был определен как абсолютное совершенство, как то, больше чего невозможно помыслить ничего. То же, что существует объективно, вне ума, а также субъективно, очевидно "больше" (более совершенно), нежели существующее только в идее. Следовательно, коль скоро Бог есть то, больше чего невозможно помыслить ничего, он должен существовать объективно.

В третьей главе "Прослогиона" Ансельм делает, как ему кажется, дополнение к уже приведенному аргументу, хотя некоторые комментаторы рассматривают это дополнение как самостоятельный, или логически независимый, аргумент[120]. Мы можем мыслить некоторые вещи как несуществующие. Например, дерево, растущее где-то в поле, существовало не всегда. Нельзя сказать также, что оно будет существовать всегда. Другими словами, его существование является случайным, а не необходимым. Но существовать необходимо, существовать так, что несуществование исключено, - "больше" (более совершенно), чем существовать случайно. Следовательно, то, больше чего невозможно помыслить ничего, должно мыслиться как существующее необходимо. Другими словами, Бог не может быть просто возможным бытием. Если он существует или вообще может существовать, то существует необходимо.

Из понятия того, больше чего невозможно помыслить ничего, Ансельм выводит божественные атрибуты, такие, как всемогущество (глава 7) и бесконечность (глава 13), поскольку такие совершенства имплицитно содержатся в идее абсолютного совершенства - того, больше чего невозможно помыслить ничего.

Некий бенедиктинский монах по имени Гаунило написал сочинение, содержащее критику ансельмовского аргумента. Его главный тезис можно суммировать в утверждении, что ни одно понятие не предполагает собственного объекта[121]. Рассматривая в качестве примера сказочный затерянный остров, который, как говорят, прекраснее и великолепнее любого из известных островов, он доказывал, что, хотя мы способны помыслить или вообразить такой остров, отсюда никоим образом не следует, что он действительно существует. Ансельм, естественно, отрицал, что можно приравнивать понятие острова к понятию Бога. Ибо только последнее понятие есть понятие о том, больше чего невозможно помыслить ничего[122]. Однако, по мнению Гаунило, Ансельм не показал, что Бог существует в уме иначе, нежели идеи, объекты которых мы, конечно, можем ставить под сомнение или отрицать. Все замечательно, пока мы говорим о Боге, существующем в уме. Но хотя "безумец" может иметь некоторое представление о том, что имеется в виду, когда он слышит слова "то, больше чего невозможно помыслить ничего", у него нет ясного и отчетливого понимания божественной природы или сущности, которое требуется.для уразумения того, что Бог должен существовать. Безумец может, следовательно, ставить под сомнение или отрицать существование Бога.

Историческая судьба доказательства Ансельма была переменчива. Принятое в той или иной форме некоторыми средневековыми мыслителями, оно было отвергнуто Аквинатом[123]. По прошествии средних веков собственные варианты этого доказательства предложили Декарт и Лейбниц[124]. Кант опроверг его, и болыпинство современных философов признают его критику решающей. Однако не так давно аргумент снова вернулся к жизни. Так, профессор Н. Малколм[125] и профессор Ч. Хартсхорн[126] попытались показать, что существование Бога либо логически необходимо, либо логически невозможно и что, поскольку не была доказана его логическая невозможность, оно логически необходимо.