История татуировки. Знаки на теле: ритуалы, верования, табу

Хамбли Уилфрид Дайсон

Самый интересный вопрос, который возникает после рассмотрения примеров знаков на теле для вызова дождя, обеспечения продовольствия и вызова ветра, — насколько большую важность придает сам колдун использованию этих знаков? Можем ли мы считать процесс их нанесения на тело инструментом того, кто, понимая свою слабость и зная, что его деятельность — обман, ищет что-то показное, способное произвести впечатление на клиентов? Причины нанесения краски на тело и ее смены объясняются природой операции и могут отличаться в зависимости от темперамента того или иного колдуна. Обычно нанесение краски на тело все же является средством усиления своей выразительности. Краска вызывает у клиента чувство самоуничижения и почтения к магии. А у североамериканских шусвапов колдун, вызывающий дождь, судя по всему, относится к своей работе со всей серьезностью. Он наносит на тело знаки определенно не для того, чтобы произвести впечатление на зрителей; они являются средством, чтобы колдуна узнал дух дождя, помощи которого он просит.

Колдун, советующий

клиенту добавить соломы на крышу дома, на самом деле просто отсылает его прочь, после чего наносит на тело красную охру, мы считаем, для того, чтобы привлечь внимание некой нечеловеческой силы, занимающейся распределением дождя. Насколько четкой была идея о мистической силе, которую должна привлечь краска, сказать трудно. Примеры знаков на теле, наносимых, чтобы управлять дарами природы, можно разделить на группы, варьирующиеся от самого неопределенного использования в случаях, судя по всему, подразумевающих подсознательную идею о сверхъестественном, которое можно легко персонифицировать. Другие примеры из Торресова пролива не помогают определить, является ли для колдуна главным самосознание, или его основная цель — использовать краску, чтобы привлечь внимание сил, от которых он зависит. То, что он воображает абстрактную силу, маловероятно, поскольку у примитивных народов существует тенденция к конкретике, и, вероятнее всего, знаки наносятся на тело, поскольку колдун чувствует, что должен обратиться конкретно к дождю. Для вызова благоприятного ветра использовалась красная охра, а если плата казалась недостаточной, краска менялась на черную. Что подразумевает эта смена? Желание произвести впечатление на зрителей? Или нам следует предположить, что колдун имел такой тесный контакт с духами, повелевающими ветром, что мог дать сигнал «ветер нужен» или «ветер, уходи, изменив цвет»? Возможно, он представлял, что дождь и ветер обладают двоякой силой: одна делает добро — дает умеренный дождь и наполняющий паруса ветер, другая — зло — приносит продолжительные ливни и яростные ветры. Одну можно вызвать красным сигналом, другую — черным. Нет никаких свидетельств о присутствии при церемонии восхищенной толпы. В одном случае упоминается, что обряд выполнялся тайно и человека, которому нужен был дождь, отослали восвояси. Отметим, что смена жирного красного покрытия тела на такое же жирное черное — слишком хлопотная процедура, чтобы ее выполнять только ради соответствующего впечатления. А ведь еще надо нанести снадобье на руки и махать ими, призывая дождь или ветер. Рассмотрев все аспекты проблемы, представляется вероятным, что цвет, используемый в магических практиках, есть прямое обращение к некой силе, которая у людей с живым воображением и способностью делать умозаключения по аналогии легко сложится в концепцию руководящей личности или божества. Диери обращаются к Мурра Мурра, или божествам дождя, путем шрамирования и нанесения красной охры — пример знака на теле, дающего еще одно звено в цепь, связывающую магические и религиозные практики. Одни знаки являются неясным взыванием к чему-то невидимому, другие — символы божества, такие как завиток Будды на лбу младенца или знак небесного божества Тира-ва-атиус, сделанный в надежде на его дары. Возможно, практика нанесения черной и красной краски для конкретных целей является пережитком существовавшей некогда идеи о двух богах, хорошем и злом, которых символизировали разные цвета. Например, у племени масаи есть злой красный бог, останавливающий воду, и доброе черное божество, которое любит свой народ и дает достаточно дождя, если его соответствующим образом попросить.

Знаки на теле перед ордалией или опасным предприятием

Вопрос нанесения знаков на тело, как немого обращения за помощью к духам, также затрагивается в случаях, когда краска используется тем, кто вынужден пройти суровое испытание или отправляется на войну. Желание произвести впечатление на врагов, вероятнее всего, имело место у индейцев и австралийцев, которые широко применяли красную военную краску. С другой стороны, человек, которому предстоит опасное испытание — ордалия, имеет в своем распоряжении очень мало средств самообороны, а все преимущества — на стороне его обвинителей. Поэтому обращение к высшим силам путем нанесения краски или знаков на тело может считаться жизненно важным. В случае с бирманским вором, который сделал кабалистическую татуировку перед тем, как совершить взлом сокровищницы священной пагоды, не могло быть желания произвести на кого-то особое впечатление, поскольку предприятие должно было иметь место глубокой ночью. И если у него присутствовала идея обращения за помощью, то разве что к божеству, покровительствовавшему ворам.

Некий мужчина из племени курнаи нарушил закон племени, то есть совершил действо, которое могло навлечь разные неприятности на его соплеменников. Поэтому он должен был искупить свою вину согласно древнему обычаю — стоять безоружным, в то время как его обвинители будут бросать в него копья или бумеранги. Обвиняемый отходит от своих соплеменников. Краска на его теле, вероятнее всего, является магической защитой: его лицо покрыто красной охрой, полосы которой продолжаются от плеч вниз по груди, где они встречаются с горизонтальными линиями — красными и белыми, поочередно проведенными у него на животе от левого бедра к правому. На расстоянии двухсот ярдов от мужчины собираются обвинители, родственников

которого тот убил или совершил инцест и т. д. Обычно, если мужчину обвиняют в убийстве, родственники убитого наносят на свои тела белую краску — знак скорби. Тот, кто должен подвергнуться ордалии, вооружен только дубинкой или пучком копий. Рядом стоит жена, которая может попытаться отбить летящее в мужа оружие своей палкой-копалкой.

Если народ моту, не вступая в кровавую вражду, решает отказаться от убийцы, тот возвращается в свой дом, где наносит на свое тело краску, а потом всю ночь сидит с родственниками, которые едят жареную свинину. В этом случае речь идет не об испытании, а о казни: на следующий день убийца спускается по лестнице вместе с другом, который возвращается обратно, не дойдя несколько ступенек до конца, оставляя своего спутника, которого забивают копьями люди из соседней деревни. Краску на теле убийцы даже при таких обстоятельствах можно бы считать магической защитой, но, учитывая тот факт, что краска наносится до пиршества, возможно, она просто указывает на того, чья жизнь на рассвете оборвется. Предположение о том, что метка на теле может являться знаком социального различия, подтверждается обычаем народа койта, который позволяет убийце сделать соответствующую татуировку, отличающуюся от общепринятых.

Мы отметили, что обвиняемый у кунаи, чтобы минимизировать опасность ордалии, использовал магическую краску. В других частях света, к примеру в Африке (Уганда), Северной Америке (мыс Бэрроу), Бирме и в Северной Индии, существуют аналогичные примеры. Человек, понимающий, что предстоящее ему дело будет опасным, ищет магической защиты, нанося те или иные знаки на свое тело. Эскимосы, отправляющиеся на китобойный промысел, наносят себе на лица графитом широкие полосы, а кадиаки раскрашивают свои лица, прежде чем отправиться в дальнее плавание или устремиться в погоню за морской выдрой.

Сэр Гарри Джонстон приводит пример из Уганды, где у народа банту Кавирондо муж, прежде чем отправиться на бой или начиная любое другое опасное предприятие, наносит несколько надрезов, но на теле жены. В этом случае мы имеем дело со сформировавшейся идеей злобы невидимых сил, от которых можно защититься шрамированием (странно только, что шрамы появляются у супруги того, кому нужна защита). Каким образом работает такое шрамирование — тайна, если, конечно, речь не идет о симпатической магии от жены к мужу, а первичным источником является неопределенная магическая сила, которая может помочь и защитить, если ее как следует попросить. Определенно есть много примеров, показывающих, что примитивный человек, даже оставаясь далеко от дома, может находиться под влиянием действий своих друзей и родственников, оставшихся дома. Существует странный обычай — кувада (couvade), призванный предотвратить возможный вред новорожденному из-за действий его отца. В связи с нанесением знаков на тело у каян мы отметили, что девушке нельзя наносить татуировку, пока не вернутся из походов все мужчины — члены семьи, а потом до завершения операции семья должна будет находиться в доме.

Идея об отсутствующем члене семьи, на которого влияет то, что происходит дома, является широко распространенной. В Лаосе, когда охотник начинает охоту на слона, он предупреждает жену, чтобы та не стригла волосы и не умасливала тело, чтобы слон не вырвался.

У даяков жены соблюдают те же предосторожности, когда мужья отправляются охотиться на кабанов, а у гилиаков детям не разрешается рисовать, когда отец на охоте, иначе его путь станет таким же сложным, как рисунок. У индейцев черноногих никто не может пользоваться шилом в отсутствие отца, иначе его расцарапают когтями орлы. Ни одно животное мужского пола не может быть убито в доме малагасийского солдата, когда он на войне, иначе наступит смерть этого человека.

Зная о таких примерах, не нужно иметь слишком развитое воображение, чтобы поверить: мужчины, упомянутые сэром Джонстоном, наносят знаки на тела жен для того, чтобы дух-покровитель передал добро мужу посредством симпатической магии жены.

Вернувшись к рассмотрению знаков на теле, сделанных до начала предприятия, связанного с повышенной опасностью, нам лучше всего обратиться к бирманцу, который собирается обворовать священную пагоду и в связи с этим наносит на свое тело знак, известный как a-hpee say. Заклинание, произносимое во время операции, довольно забавно и типично для заклинаний вообще.

«Укради золото из пагоды — красивое блестящее золото. Очисти его в огне — повтори магические слова в доме, на одинокой тропе — перед счастливой звездой у пагоды — повтори их тысячу раз без одного — освяти воду — начерти круг. Положи его под левую руку, потом под правую. Никакого вреда не будет для безопасного и неуязвимого».

Бирманец полагается на неясную магию, но домбы Нагахии, когда собираются совершить преступление, ищут защиты у матери-земли. Сэр Риели ссылается на заговорщика, рисующего круг на земле и разглаживающего его навозом, на который нанесено пять мазков крови. Была надрезана левая рука, чтобы получить кровь, и после того, как мазки нанесены, была произнесена молитва о том, чтобы ночь была темной, а добыча богатой. Мародерские тату на правой руке — изображение пяти мазков крови и кривого ножа, использованного, чтобы поранить левую руку. Случай в своем роде уникальный, поскольку речь идет не только о татуировке священных символов для магической защиты, но и о предварительной церемонии, очень похожей на религиозный обряд — есть обращение к божеству, жертвоприношение и молитва.