История той же планеты
Шрифт:
– Зато производительность, какая! – не сдавался Витек: - пять минут, и мешок шишки переработан.
Андрей налил из пяти литровой пластиковой бутыли полные кружки прозрачной малиновой жидкости:
– Харе, пацаны, ссориться, давайте лучше смоковки выпьем. Выпили.
– Мама готовила? – спросил Колька и, получив утвердительный кивок, продолжил – она у тебя мастерица. Прошлый раз ирыгаловку* выставила. Во, вещь! Быка с ног свалит. Эта смоковка* послабже будет.
– Работать надо, шишку собирать, а не водовку пьянствовать. День заезда и так хорошо отметили.
Воспоминания о двух литрах спирта настоянных на кедровых орехах и главное, о последовавшим за этим похмельем,
После второй кружке слабая смоковка оказала свое целительное воздействие. Натруженные спины и ноги расслабились. Витек затянулся сигаретой, вольготно раскинулся на мешках с орехами и мечтательно произнес:
– А что, ребята, не сбегать ли нам в самоволку в Кытлым? К местным дояркам.
– Какие доярки? – удивился Андрей – там кроме столетних старух, никого не осталось. Тебе, что мало воблинских лядей? Ко мне недавно соседская девчонка пристала: « Дядя Андрей, купи мне пива, а я тебе приятно сделаю. Я знаешь, как хорошо трахаюсь, всем ребятам нравится».
– Ну и…? – заинтересовался Витек.
– Я, что шизанутый, с малолетками связываться?
– Может в палатку спать пойдем? – подал голос Колька – Норму надо делать, мешок ореха на брата в день по этим крутякам с бодуна не заготовишь. Мужики нехотя полезли в палатку.
После банкротства лесокомбината в Вобле работать стало негде, и население жило на подножном корму. Огороды обеспечивали скудное пропитание, а деньги можно было заработать только на ягодах и кедровом орехе. Вдоль автомагистрали воблинское население и стояло, продавая клюкву, бруснику, мед, орех… Стояли больше бабы, а мужики ползали по болотам и горам, собирая эти ягоды и орехи. За полтора – два месяца осенней страды можно было наторговать на годовую пенсию.
Витек, Колька и Андрей могли бы и не надсаживаться, как – никак уже пенсионеры. Но пенсии уходили на внуков. Колькин балбес второй год жил в Екатеринбурге, сменив полдюжины мест работы, нигде не задерживаясь больше, чем на неделю. То его не устраивала зарплата, то тяжелые условия, то скучно… Таскался по барам, пропивая дедову пенсию и ругая мать, не сумевшую выйти замуж за олигарха. У Андрея внук закончил УРГУ по специальности «Внешний управляющий», но чтобы вступить в эту коллегию требовалось внести взнос и найти рекомендации, что деревенскому пацану никак не светило. Поэтому сидел дни напролет за компьютером, общаясь в Интернете с такими же, как и он, невостребованными гениями Родители посчитали свой долг выполненным, выучив сынка престижной профессии, да и нечем им было помогать, сами еле перебивались. Так что жил на дедову пенсию. У Витька обе внучки учились в платных колледжах, и пенсия целиком уходила на оплату.
– А помнишь, Коль, как мы в институте шутили, что пенсии нужно давать не старикам, а молодым? Выходит, наши мечты во внуках осуществились.
Андрей высунул голову из спальника: - Раньше была «барщина», а теперь «дедовщина». Спите. Завтра нам на «дедовщину».
Витьку, самому младшему, было 62, Кольке 64, Андрею за 70.
Ирыгаловка – вино из ирги.
Смоковка – вино из смоквы (сорт смородины).
ДЯДЯ НАШ ИЖЕ ЕСИ НА НЕБЕСЕХ
– Отче наш иже еси на небесех!. Слава мощи твоей. Спасение нам грешникам даровавши, от Армагеддона защитивши. Нечистого со слугами его посрамивши. Меч на нас поднявших, на них же его обрушивши…
Мать читает молитву, а я еле сдерживаю в себе, рвущуюся наружу Тайну. Во всем мире только я и отец знаем правду про Армагеддон, или, как говорят пацаны – Большой Ба-бах. Эту молитву мы каждое утро декламируем на школьной линейке. Единственный в школе атеист – учитель
Все переменил приезд дяди Сережи. Младшего брата отца я никогда не видел. Уехал в Америку еще до моего рождения. Родители заговорили о нем, когда из Европы и Америки в Россию потянулись беженцы. У нас в деревне почти половина народу беженцы. Многие до сих пор говорят с акцентом, хотя все русские. Это они так говорят. На самом деле у Юльки, например, мать русская, а отец француз. Он себя назвал русским, потому что наше правительство пускает в Россию только русских. Ну и конечно татар, башкир и других, которые на самом деле тоже наши. Деревенские обзывают приезжих неумехами и белоручками, но помогают обустраиваться на новом месте. А пацаны и девчонки у них нормальные. Мы с ними даже не деремся. Ну, почти.
Дядя Сережа математик-программист. Он сразу, как закончил университет, уехал в Америку работать там в какой-то корпорации. Я не понимаю, как можно было уехать в страну Дьявола, но отец говорит, что до Ба-баха очень многие наши так делали, и тем, кто устроился в Америке или в Европе, даже завидовали. Отец думал, что он погиб, потому что в Америке после Армагеддона наступил Ад. Но дядя Сережа сумел выбраться, только ему для этого понадобилось пять лет. Он очень мужественный человек, только немного поплакал, когда отец рассказывал, как погибли дедушка и бабушка. Тогда «дикие горцы» сумели обойти баррикаду, где стояли все наши. Дедушка велел нам с бабушкой спрятаться на сеновале, а сам с ружьем вышел на улицу. Он успел убить одного, а остальные его зарезали. Бабушка с сеновала увидела, как его режут, схватила вилы и бросилась на них. Они и бабушку зарезали. А я тогда был маленький, и оружия у меня не было. Я испугался и залез в сено. Но они сразу в дом бросились продукты искать. Потом дружинники с баррикады прибежали и убили всех бандитов.
Летом я люблю спать на сеновале. Поэтому разговор отца с дядей Сережей я подслушал не специально. Просто они сели вечерять на улице в беседке, а оттуда все хорошо слышно. Сперва, они помянули родителей, а потом отец рассказал про нашу жизнь. Но это я и сам знаю. Как сначала все обрадовались , что американские ракеты повзрывались, едва их запустили. И как потом обесценились деньги, как в Москве и Питере, и в других городах начался голод, как толпы горожан стали расползаться из городов по деревням, как мимо наших мест шли колонны «кавказцев» на юг, как бывшие офицеры организовали народные дружины, вместо разбежавшихся полицаев, как пенсионеры, помнившие еще 90-е годы сумели организовать снабжение, как проходила национализация, как русские, белорусские и украинские войска удерживали толпы европейцев и натовских вояк, бежавших из зараженной Европы.
А потом это безумство постепенно стихло, и страна возродилась.
– Помнишь, читали про первые пятилетки? Сейчас еще грандиознее. Вся страна сплошная стройка. Про национализм забыли, как только все эти кавказские тейпы и кланы друг друга вырезали. Олигархи и просто богатеи разбежались как крысы. Живем, можно сказать при диктатуре, а в Рунете свобода слова какой и при Интернете не было. Население России сейчас за 300 млн., хотя в первый год после катастрофы миллионов 5 погибло. Почти восстановили границы СССР. Обе Кореи к нам просятся, Иран, Турция, не говоря уж о Европе. Только кому эта зараженная Европа нужна. В Штатах говорят вообще беспредел?