История трёх судеб. Игра богов
Шрифт:
– Я подумывал о путешествии в ваш замок совета. Никогда там не был, да и дома пока дел нет, – словно между делом признался Андраник, надеясь услышать правду от собеседника по поводу этой мысли. Нахмурившись, Венториэль решил не показывать это брату короля. Ему такая идея казалась лишней, а представив, что мужчина, скорее всего, отправиться в путь вместе с Миаленикой, холодок пробежал по его коже.
– Вам там будет скучно, но как пожелаете. Уж туда убийцы не сунуться следом, даже если это будет стоить жизни их семьям, – высказал он единственный плюс в замысле Андраника, проведя пальцем по вышитому имени, успокаивая разгоравшийся в груди пожар ярости.
– Вы так спокойно позволите его жене и детям умереть, раз не бросаетесь искать виноватого и вызволять
– Я ничем не могу им помочь, нет зацепок, где они, и существуют ли они вообще, у меня нет времени искать призраков, – подобный парадокс в поведении Венториэля удивил даже брата короля. Сам лидер совета ненавидел себя за спасенную жизнь Миаленики. Ведь он прекрасно знал, что торчи дротик убийцы из шеи кого-либо другого, даже хотя бы Джораха, которого он долго знал, то в окно он не полез бы. Это поведение было ему не свойственно, а значит, пора уезжать со стены, как можно скорее. Узнать нашли ли солдаты какие следы Аполинарии и Рэндалла, и попытаться найти их. Когда двое мужчин вышли из подземелий тюрьмы, на улице стояла предрассветная серость. В воздухе чувствовался запах озона, а вокруг на земле и камнях сохранились признаки прошедшего дождя. Где-то вдалеке еще громыхал гром и сверкали молнии, но здесь, по эту сторону стены дождь закончился, пока они допрашивали преступника.
Протерев глаза и сощурившись, Андраник не любил любой свет, но этот еще как-то мог перетерпеть. Видя его недовольство, Венториэль на секунду задумался, а как парень вообще собрался ехать в замок? Днем спать, а по ночам скакать, раз его глаза столь чувствительны? Это тоже не его проблема. Встряхнув головой, бессмертный попрощался со спутником, и ушел в сторону основной крепости. Пока солнце не встало, нужно хоть немного поспать.
Глава 6.
Все тело ныло от адской, непередаваемой боли, виски пульсировали так, словно готовы вырваться из головы. Ни один из прежних приступов после применения дара не сравниться с тем, что происходило сейчас. Жуткий холод пронизывал каждую клеточку кожи, словно сама смерть прикасалась к нему, заставляя боль усиливаться с каждой минутой. Затылок ощущал твердость дерева и не отставал от остальных частей тела, сообщая о недовольстве. Открыть глаза не было сил, да и страх от того, что мозг просто не вынесет нагрузки, заставил не думать пока об этом. Рот оказался наполнен чем-то противным и склизким, когда парень сделал первый вдох, то чуть не проглотил это. Сейчас субстанция медленно стекала вниз по гортани, причиняя такую боль, что не сравниться с остальной, испытываемой телом.
Захотелось перевернуться и выплюнуть содержимое, иначе его просто так тут и вырвет на самого себя, а затем блевотина сползет обратно. Такая перспектива не радовала, и Виктор попытался пошевелиться. Первое движение отразилось настоящей агонией. Он мог бы закричать от нее, но вместо этого раздалось лишь хлюпанье жидкости во рту, которой парень чуть не захлебнулся. Что с ним такое? Мысли разбегались в разные стороны, любое движение мышц давалось с неописуемым трудом, даже на лице. Неужели один человек способен вынести столько мучений за раз? Ни одна пытка несравнима с тем, что ощущал на себе предатель совета. На груди кожу противно что-то стягивало, добавляя ко всему отвращение. Глаза чесались, но сил поднять руку и превозмочь боль не хватало. Глаза, ему вырезали глаза. Осознание этого резко ударило в голову, наверно если бы он мог, то подскочил бы на месте. Венториэль вырезал его глаза и вонзил кинжал в грудь, вот что последнее помнил Виктор. По телу пробежался легкий озноб, холодный ветер заставил волосы встать дыбом, вызвав новый приступ нескончаемой агонии кожи.
Как можно выжить после такого? Лезвие резко входило в него, парень помнил это ощущение, как оно пронзает грудь, мышцы, рот наполнился кровью, дыхание прервалось. Видимо проткнуло легкое. Но как тогда он мог прийти в себя?
Что вообще происходит? Найдя силы открыть веки, Виктор понял, что зря. Видеть, он все равно ничего не увидел, лишь пронзающую темноту. Глаз действительно нет на их законном месте, значит, все произошедшее случилось на самом деле. Паника охватила его сильнее боли. Раз все так плохо, то ничего страшного, если он попробует прикоснуться к дару. Снова закрыв глаза и попытавшись сосредоточиться, откинув чувства, предатель наконец ощутил себя самим собой. Множество светящихся огоньков передвигалось или просто стояло рядом, здесь, за стенами дома, на полу которого он валялся. По их мыслям, он смог понять, где находится, город у стены, перед самыми воротами в другую страну. Хоть что-то начинало проясняться, далеко от тюрьмы уйти не удалось, но руки и ноги не скованы цепями, что само по себе положительный знак. Шевелиться становилось легче, но боль никуда не уходила. Стоило потревожить хоть одну клеточку, как она эхом отражалась в мозгу, сбивая с применения способности. Вернувшись к реальности, Виктор поднял руку и прикоснулся к лицу. Все оно оказалось измазано в чем-то склизком и противном. Изучая себя ладонями, парень понял, что он почти весь в этой гадости. Хорошо, что хоть запах ее перебивался запахом навоза из мешков рядом с ним.
Как так могло выйти, что он выжил? Ответ не приходил в голову, да и вариантов у Кленского не оказалось. Будучи плохим учеником в замке совета, про воскрешение он и не слышал, соответственно не мог предположить, что с ним провернут нечто подобное. В голове мгновенно всплыли последние обрывки памяти, сцена в камере тюрьмы. Ему вырезали глаза, жгучая боль, кровь, голос Рэндалла, зовущий его сестру по имени, и острое лезвие в груди. Миаленика была там, или ему это послышалось? Да какая собственно разница?
Попытавшись встать, Виктор тут же пожалел об этом и свалился обратно на мешки с сеном. «Хорошо, что хоть не с навозом» – пронеслось в голове, и парень в очередной раз изошелся приступами кашля. Создавалось впечатление, будто он вот-вот все легкие себе выкашляет. Заживленное легкое срослось и плохо еще воспринимало воздух, никак иначе объяснить это нельзя. Положив руку себе на грудь, Кленский продолжал кашлять, пока не понял, дыры в том месте, куда вонзился клинок Венториэля, больше нет. Водя пальцами и причиняя себе этим боль, парень не мог поверить, но все на самом деле выглядело именно так. Требовались объяснения, но с кого их требовать? С лидера совета? С Рэндалла или Миаленики?
Во второй раз коснувшись дара, Виктор принялся искать знакомые лица или мысли, тут должен быть кто-то, кто притащил его в этот дом и что-то с ним сделал. Хоть один разум в городе знает правду, и он выпытает ее у него любыми средствами. Самое интересное в том, что боли при использовании способности предатель не ощущал, действие зелья прошло или по какой другой причине. Увлекаясь путешествием по улицам города в виде светящегося огонька, он притуплял ломоту во всем теле и почти не воспринимал ее.
Большинство мыслей оказались о грозе, которая должна вот-вот начаться, странно, ведь раскатов грома парень не слышал, или может у него еще и уши заложило? Наконец среди незнакомых и чужих разумов он нашел тот, кто казался таким родным и знакомым. Слившись с ним, Кленский понял, не ошибся. Где-то на улицах города Аполинария упала погруженная в сон. Вернувшись к действительности, он стал ждать. Буквально в течении следующих десяти минут раздался скрип половиц на крыльце, а затем щелчок замочной скважины. Дверь распахнулась, вот только лежавший на мешках с соломой Виктор не мог видеть, кто там был.