История третья. Гарри и Узы родства
Шрифт:
– А то как же, - довольно ответил Пивз и противно захихикал.
– Ясно-понятно… А в какое время, не скажешь?
– А это уже второй вопрос!
– захохотал он и кувыркнулся в воздухе.
– Да и не говори, - фыркнула Гермиона, уловив ход моих мыслей, - и так ясно, что в одно время с Сириусом Блэком… профессором Снейпом и Джеймсом Поттером!
– Ты знала!
– обиженно вскричал Пивз и испарился с громким хлопком.
– Итак, - потер я руки, - Люпин у нас гриффиндорец, а Снейп слизеринец, так что мотив неприязни в целом ясен.
– Угу, Снейп еще твоего отца не любил, -
– Он вообще никого не любит, это не показатель. Но если ты намекаешь на то, что мой отец с Люпином могли дружить, то почему нет?
– А еще твой отец дружил с Блэком, - напомнила она.
– И припомни-ка разговор в Большом зале…
– О назначении и его последствиях?
– я почесал в затылке.
– Так. Если предположить, что Блэк, Люпин и мой отец дружили втроем, вот как мы, то… Наверно, Снейп думает, что Люпин мог помочь Блэку пробраться в школу!
– Неужели бы директор взял преподавать такого человека?
– поразился Невилл, а мы с Гермионой ответили в один голос:
– Квиррелла вспомни!
– В этом хоть Волдеморт не сидит, - добавил я, - струну я проверил, и…
– Что замолчал?
– ткнула меня пальцем Гермиона.
– Да я еще в поезде подумал, что струна у Люпина очень интересная, я таких раньше не видел. Похоже, что-то с ним все-таки не то, и Снейп об этом если не знает наверняка, то подозревает точно…
– Н-да, эта должность явно проклята, - вздохнула она.
*
Матч удался на славу! Хитрые слизеринцы в последний момент поменялись с Хаффлпаффом, и Вуд едва не сгрыз свою метлу: он-то натаскивал команду совсем на другой стиль игры… Вдобавок у Хаффлпаффа ловцом был Седрик Диггори, пятикурсник, довольно крупный парень. Обычно ловцы невысокие и легкие, но в такую погоду - а ветер поднялся ураганный, - вес Диггори был ему только на руку, его хоть с метлы не сдувало.
Честно говоря, сам не знаю, на кой мы потащились на стадион, лучше бы снова потайные ходы поискали. Большое удовольствие торчать на мокрой трибуне и пытаться разобрать что-то сквозь проливной дождь! Вернее, мы-то различали кое-что благодаря струнам, а вот каким образом игроки ухитряются видеть друг друга, слышать команды капитана и уворачиваться от бладжеров, ума не приложу.
А потом случилось это… Диггори и Уизли заметили снитч почти одновременно и рванули к нему, но вдруг стадион замер. Я огляделся, но сперва ничего необычного не увидел. Ну разве что во вспышке молнии заметил на дальней трибуне, на самом верху, силуэт огромного пса - он мелькнул и пропал. Ну а потом, когда меня обдало леденящим холодом, я сообразил, в чем дело: на поле появились дементоры…
– А-а-а!!!
– завопила Гермиона прямо мне в ухо.
– Если ты думаешь, что они боятся твоего визга, то зря… - пробормотал я, стараясь вспомнить, как мы отгораживались от чудовища в поезде. Ага, вроде бы так, этак и сикось-накось, вот и щит готов…
К счастью, он не понадобился: сам Дамблдор в ярости вылетел на поле и разогнал тварей. Хорошо еще, никто из игроков с метлы не навернулся, а то, я слышал, в поезде кто-то и сознание терял от страха. Так вот посмотришь вниз, а там дементоры вместо болельщиков, немудрено и грохнуться!
Но
– Малфой, - окликнул я по пути в замок, - сознавайся, ты предполагал что-то подобное?
– Не я, а Флинт, - ухмыльнулся он.
– Но, знаешь, несложно догадаться, что дементоры пойдут на запах поживы… Сам посуди, сколько эмоций у такой толпы болельщиков!
– Это еще повезло, что они растерялись, - добавил капитан их сборной, Маркус Флинт, - народу много, всех сразу не выпьешь.
– А, они, как боггарт, не могли решить, на кого именно напасть?
– сообразил я.
– Ясно-понятно…
– Думаю, будет разбирательство, - добавил Малфой.
– Кто-то ведь должен ответить за то, что дементоры вошли на территорию школы!
– И кто же?
– Откуда мне знать, кого назначат крайним? Ясно, что не директора, - ответил он с явным сожалением в голосе.
– Кстати, Эванс, напомни мне завтра, чтобы я тебе отдал рекламные проспекты с нашими физиономиями. Распространишь у вас на Гриффиндоре.
Я кивнул, и мы разбрелись по своим гостиным.
Вообще-то, из-за этих делишек со слизеринцами (да еще самим Малфоем!) на меня поглядывали косо. Как это так, в квиддич за честь факультета Эванс играть не хочет, а в какой-то дурацкий бейсбол со слизеринцами (и не только, у нас были ребята и с Хаффлпаффа, и с Рейвенкло) - запросто! Да еще метлы нам купили такие, что даже сборной Слизерина не снились! (Ну правда, из личных средств Малфой-старший вряд ли стал бы покупать всем игрокам «Молнии», а на спонсорские чего ж не разгуляться?)
Даже МакГонаггал как-то вызвала нас с Гермионой и Невиллом и долго разглагольствовала на тему посторонних занятий в школе, да еще приносящих коммерческую выгоду! Мы, правда, отбились: играли мы в свой законный выходной, это раз, стадион зарезервировал мистер Малфой, как один из попечителей школы, у него было разрешение, это два. Ну а что до выгоды, так ее получает именно он с партнерами, а нам разве что на конфеты мелочи отсыпают, это три (тут, конечно, мы приврали). Вон, даже метлы не позволили у себя оставить, чтобы мы других не дразнили… Ну и последнее: у нас у всех есть разрешение от родителей и опекунов, и они даже подписали контракты со спонсором, потому как сами мы еще не считаемся дееспособными.
Тут мы проколов не опасались, потому что и тетя Пэт (особенно она!), и Грейнджеры неплохо разбирались в законах, касающихся несовершеннолетних. Бабушка Невилла тоже была не промах, вдобавок она настолько впечатлилась успехами внука, что подписала документ без вопросов: Невилл прежде мог на ровном месте навернуться, а теперь, - поди-ка!
– в бейсбол на метле играет и в рекламе снимается! Мы ведь даже в спортивном журнале мелькнули и в «Придире», а это хоть и не «Ежедневный пророк», но все-таки довольно популярные издания. (Еще Невилл сказал по секрету: бабушка считала, что мы положительно влияем на него. Ух, не знала она о наших похождениях!) Ну а как там остальные игроки с родителями разбирались, нас мало касалось. Впрочем, думаю, юристы мистера Малфоя и мистера Фокса собаку съели на таких делах, и беспокоиться не имело смысла.