История триумфального падении и проба звезд
Шрифт:
– Вы – коллектив сплочённый, так что начнём с подведения итогов нынешнего месяца и перейдём к дальнейшим планам. Итак, как всегда, мы считаем количество продаж по количеству составленных договоров оказания услуг.
– Филипп Андреевич! – перебил голос. – Это же не соответствует реальным контрактам, мы в итоге получаем совершенно другое количество сделок!
Голос был моим.
– Вот как раз эту тему мы и затронем в конце собрания. Итак, результаты последнего месяца.
Он встал с дерматинового бежевого стула, подошёл к пустой стене рядом с дверным
– Gavrikov – 12 квартир.
Volkov – 10 квартир.
Zhukovich – 9 квартир.
Malkin – 8 квартир.
Luneva – 6 квартир.
Relshin – 5 квартир.
Смотреть в сторону доски не хотелось. Результаты не соответствовали действительности. Все два с половиной года, что я проработал в Galaxy, система подсчётов результатов за месяц велась каким-то совковым дедовским способом. При продаже квартиры менеджер обязан был записать Ф. И. О. покупателя с контактными данными в обычную тетрадь формата А4, присвоить будущему договору свой порядковый номер и указать дату записи.
Как показывала практика, запись в эту тетрадь квартиры менеджером совсем не гарантировала продажу. Из записанных в тетрадь реально заключалось процентов 60 договоров. Сегодня я точно знал, что из 12 записанных Gavrikovym квартир реальных покупателей было человек 7–8. Остальные, скорее всего, не приедут. Это, конечно, было его личным делом, учитывая, что бонусы платили по факту поступления денег, но смотреть на эту псевдостатистику не хотелось ни разу. Тем более что я был Zhukovich.
Отвернулся в окно.
Офис находился на втором этаже стилобатной части жилого монолитного дома в микрорайоне Butovo Park. Микрорайон находился на третьем километре от МКАД по Варшавскому шоссе, ровно на пересечении с Расторгуевским, ровно за километр от печально известного Бутовского полигона, где во времена Сталина людей расстреливали пачками. Покупателей это не смущало, потому что наша работа заключалась в том, чтобы их это не смущало, а нас это не смущало, потому что за это нам платили деньги.
25 тысяч оклада, 10 за однушку, 15 за двушку и 20 за каждую проданную трёшку. А что касается полигона, мысленно вздохнул я, то где же в столице родины нашей не расстреливали и не убивали?!.. Вот и я мест таких не знаю. Тем более что здесь сейчас растут хорошие, качественные дома со всей инфраструктурой.
Из окна плотным рядом со всех сторон через панорамное остекление были видны всё те же 17– и 25-этажные панельки. Они жались друг к другу, как толпа в метрополитене в час пик, как нервные мамочки в очереди на запись в детский садик, который застройщик, к слову сказать, обещал ввести в эксплуатацию ещё год назад, но так и не приступил даже к котловану.
Жались друг к другу и нависали над нашим скромным офисом они, естественно, в нарушение градостроительных норм. Но поскольку границы Москвы заканчивались ещё три километра назад, а начинались заново только через следующие пять, то, естественно, на градостроительные нормы здесь смотрели попроще.
Юридически это место относилось
По соседству с нашим офисом, в помещении, выставленном на продажу, по всему железобетонному потолку пошла трещина. Спустя месяца три она расширилась и стала бросаться в глаза. Дом к тому моменту был ещё не сдан.
Некий Александр Петрович, занимающий административную должность, купивший данное помещение через меня, без просмотра и оформивший всё на племянницу, был чрезвычайно удивлён, увидев расщелину, тем более что она перебралась уже и на нижнюю плиту. Шуму было много. Наши расторгнуть контракт отказались.
Усмехнулся, вспомнив это.
Jobanye gossluzhashhie. Сидят всю жизнь, ni hrena не делают, берут бабки, а потом ещё удивляются собственным kosjakam. Возможно, что не все берут, но в силу своей работы я пересекаюсь именно с ними.
Это мои жирные рыбки. Мои любимые покупашки, только что получившие откат с какой-нибудь очередной своей мутной схемы и спешащие поскорее слить бабло. Нравятся ли они мне? Хмммм. Терпеть не могу!
Люблю ли я их??? О, да, ya ih obozhaju!
Настроение улучшилось.
– Zhukovich, чего тебе не хватило, чтобы выйти в этом месяце на десять сделок?
Голос был Филиппа Андреевича, нашего коммерческого директора.
Хлопнул глазами. Ещё раз. Через тонировку панорамных окон в затылки собравшихся бил свет. Под потолком зажужжала муха.
– Так звонков мало же, Филипп Андреевич, у меня, наверное, пять из девяти сделок было со старыми клиентами, ну или их знакомыми!
Это было правдой, но не всей.
Пару клиентов я абсолютно точно отжал у любимых коллег, а тех, кому реально мог продать, просто-напросто продинамил ввиду абсолютного pohuizma, возведённого алкоголем в небывалую степень.
– Саш, а сколько звонков было в этом месяце? – Филипп Андреевич обратился к рекламщику.
– Ну там около 700, 800, вроде, под 1000, короче, но мы точный учёт-то их не ведём, – голубые глаза рекламщика выражали искреннюю открытость и вовлечённость в процесс, а новый BMW, купленный Саней в этом месяце, предусмотрительно был перепаркован во внутренний двор, с глаз долой от начальства.
– Ну а почему некоторым не удалось продать хотя бы по восемь квартир? – голос директора прозвучал нарочито громко и взгляд устремился на отстающих.
– Филипп Андреевич, ну так не все такие опытные, как Кирилл, Женя и Витя, – вставила своё слово руководитель отдела продаж, больше всего на свете любившая первую половину рабочего дня трещать по телефону со своими многочисленными подругами, а вторую половину – пить чай на кухне.
– Вот именно поэтому я принял принципиальное решение по схеме продаж, которое вступает в силу с сегодняшнего дня! – Филипп Андреевич торжественно встал. – Мы переходим на общий план!