История великих путешествий. Том 2. Мореплаватели XVIII века
Шрифт:
Пройдя мимо бухты Нутка (остров Ванкувер), «Солид» направился к заливу Беркли; но в тот момент, когда он собирался войти в него, показалась трехмачтовая шхуна. Судя по ее курсу, она, очевидно, посетила побережье к югу, что намеревался сделать капитан Маршан. Такое открытие заставило французского мореплавателя поспешить к берегам Китая, чтобы распродать там свой груз, прежде чем замеченное им судно успеет добраться туда и составить ему конкуренцию.
Наилучший путь лежал через Гавайские острова. 5 октября французы увидели вершины гор Мауна-Лоа и Мауна-Кеа, совершенно свободные от снега, — что полностью противоречит утверждению капитана Кинга.
Когда показался остров Гавайи, Маршан благоразумно решил произвести все закупки, держась под парусами.
На приобретение свежей провизии ушло четыре дня; затем Маршан продолжал путь к Китаю, пройдя в виду Тиниана, одного из Марианских островов.
Читатель помнит, какую очаровательную картину Тиниана нарисовал коммодор Ансон. Байрон, как мы упоминали, очень удивился, найдя его совершенно иным. Лет за пятьдесят до того Тиниан процветал, и на нем насчитывалось тридцать тысяч жителей. Но эпидемия болезни, занесенной испанскими завоевателями, уничтожила население, жалкие остатки которого вскоре были оторваны от родины и переселены на Гуам.
Маршан не пристал к Тиниану, где, по словам путешественников, побывавших там после Байрона, все вернулось к дикому состоянию, и взял курс на южную оконечность Формозы (Тайваня).
Прибыв 28 ноября в Макао (Аомынь), Маршан узнал неприятные новости. Китайское правительство только что запретило под страхом самых тяжелых наказаний всякий ввоз мехов в порты южной части империи. Может быть, это явилось следствием какой-то неизвестной статьи одного из секретных договоров с Россией? Может быть, этот запрет вызван был скупостью и алчностью нескольких мандаринов? Об этом ничего не известно, но обойти это запрещение оказалось совершенно невозможно.
Маршан написал представителям фирмы Бо в Кантон. Запрет распространялся и на этот город; и не приходилось думать о том, чтобы идти в Вампу, где на судно была бы наложена пошлина в сумме не меньше шести тысяч пиастров.
Маршану ничего не оставалось, как направиться к Иль-де-Франсу, а оттуда в Марсель, в порт своей приписки. Он так и поступил. Останавливаться на описании обратного пути не имеет смысла, так как оно сопровождалось лишь обычными для подобных переходов событиями.
Каковы были научные результаты путешествия? С точки зрения географической, незначительные. Они сводятся к следующему: открытию части Маркизских островов, оставшихся не обнаруженными Куком и его предшественниками; более подробному изучению природы, а также нравов и обычаев жителей острова Тахуата из той же группы, бухт Чинкитане и Клок-Бей и островов Королевы Шарлотты у берегов Америки. Это крайне мало для официальной экспедиции, но много для корабля, снаряженного частными лицами. В то же время капитан Маршан и его помощники, Шаналь и Мае, так хорошо сумели применить новые методы, с такой пользой для дела изучили отчеты своих предшественников, что им удавалось прокладывать курс исключительно точно, чего до них могли достичь лишь очень немногие мореплаватели. Тщательным выполнением карт и съемок они, в свою очередь, оказали большую услугу последующим путешественникам.
Несколько лет спустя французское правительство организовало научную экспедицию для исследования берегов Австралии под начальством Бодена. Хотя плавание капитана Никола Бодена дало исключительно богатый материал, до настоящего времени словно какой-то злой рок преследует эту экспедицию, и авторы биографических словарей и книг о путешествиях как будто сговорились о ней почти не упоминать.
С того времени, как Тасман побывал на западном берегу Новой Голландии, в изучении этого огромного таинственного материка был достигнут большой прогресс. Кук заснял весь восточный берег, открыл пролив Индевер и настойчиво обращал внимание своего правительства на те выгоды, какие может дать организация колонии в Ботани-Бей. В 1788 году английский капитан Филлип, доставив партию ссыльных, положил начало
В 1795 и 1796 годах английские мореплаватели мидшипмен Мэтью Флиндерс и врач Джордж Басс на небольшом корабле «Том-Пус» исследовали на протяжении двадцати миль реку Джорджес и произвели тщательную съемку значительной части морского побережья.
В 1797 году Басс сообщил о существовании обширной гавани, названной им, по ее местонахождению, Уэстерн-Порт (Западный порт).
«Так как запасы продовольствия у него вышли, — рассказывает в своей „Истории путешествий" Дезборо Кули, — ему пришлось несмотря на сильное желание произвести точную и подробную съемку открытой им бухты, вернуться назад. Он захватил продовольствия всего на шесть недель, но благодаря изобилию рыбы и морских птиц смог провести в плавании на пять недель больше, хотя и взял к себе на корабль двух встреченных им каторжников. Этот переход в шестьсот миль на беспалубном барке является одним из самых замечательных во всей истории мореплавания. Он был совершен не в силу крайней необходимости, а в результате принятого решения исследовать неведомые и опасные берега».
В 1798 году Басс, сопровождаемый Флиндерсом, открыл пролив, носящий теперь его имя и отделяющий Тасманию от Австралии; на шхуне «Норфолк» водоизмещением в 25 тонн он проделал плавание вокруг Тасмании. Сведения, доставленные смелыми исследователями, о реках и бухтах этой страны имели очень важное значение для ее последующей колонизации. В Порт-Джексоне Бассу и Флиндерсу устроили восторженную встречу.
По возвращении в Англию Флиндерс получил вместе с чином лейтенанта назначение командиром корабля «Инвестигейтер» («Исследователь»), специально снаряженного для исследования берегов Австралии. Южное и северо-западное побережье, залив Карпентария и Торресов пролив — таковы должны были бьггь основные этапы, намеченные для предстоящей гидрографической кампании.
Отчеты Кука и д'Антркасто пробудили в широких кругах Франции значительный интерес к Новой Голландии. Эта загадочная земля с очень своеобразным животным миром, местами покрытая лесами гигантских эвкалиптов, а местами представлявшая собой пустыню, поросшую лишь жалкими травами, еще долгое время скрывала свои тайны от любопытных взоров европейцев и ставила перед исследователями почти не преодолимые преграды.
Французская Академия наук стала выразительницей общественного мнения, обратившись к правительству с просьбой организовать экспедицию для изучения южных земель. По ее предложению к участию в путешествии были привлечены двадцать четыре ученых.
«Никогда еще научная часть экспедиции не организовывалась с таким широким размахом, никогда не принималось таких серьезных мер для обеспечения ее успеха. Астрономы, географы, минералоги, ботаники, зоологи, художники, садовники — всех их имелось по двое, по трое и даже по пяти человек».
«В этом научном штате особенно заметны были Лешено де Латур, Франсуа Перон и Бори де Сен-Венсен. Офицеры и матросы прошли тщательный отбор. В числе первых должны быть упомянуты следующие лица: Франсуа-Андре Бодэн, Пёрё де Меде, Иасэнт де Бугенвиль, Шарль Бодэн, Эманюэль Амлэн, Пьер Мильюс, Манжэн, Дюваль д'Айи, Анри де Фрейсине, достигшие адмиральских или контр-адмиральских званий; Леба Сент-Круа, Пьер-Гийом Жикель, Жак-Филип Монжери, Жак де Сен-Крик, Луи де Фрейсине, будущие капитаны 1-го ранга».
«Намеченный план действий, — говорится в отчете, — должен был, по-видимому, обеспечить экспедиции успех, на который давали основания надеяться ее состав и поставленные перед нею задачи. При разработке плана учли все сведения, полученные до настоящего времени другими мореплавателями, побывавшими в краях, которые нам надлежало исследовать, и все, что теория и здравый смысл могли из них вывести или к ним добавить. Влияния неустойчивых ветров, муссонов, течений были рассчитаны с такой точностью, что с помощью этих ценных указаний нам впоследствии не раз удавалось избежать препятствий, встретившихся на нашем пути».