История Великобритании
Шрифт:
Следующей задачей Вильгельма, ставшего теперь новым герцогом Нормандии, было возвратить графство Мен и Вексен, утраченные вследствие небрежения Роберта. К 1099 г. дело было успешно завершено. Итак, Вильгельм Рыжий восстановил королевство своего отца Вильгельма Завоевателя в его прежних границах. Утвердив же в 1097 г. на шотландском троне Эдгара, он вмешался в дела Шотландии даже более решительно, чем его отец.
Однако при всем его успехе как щедрого предводителя воинов репутация Вильгельма оставалась невысокой. К несчастью для него, историю тех времен писали почти исключительно монахи, а они его не любили. Исполненные серьезности церковные деятели, привыкшие к традиционному благочестию и здравому благоразумию двора его отца, приходили в ужас от двора Вильгельма Рыжего, его выставленной напоказ экстравагантности, веселости и от новых мод, к примеру длинных волос, которые, как им казалось, делали мужчин одновременно женоподобными и распущенными. Вильгельм Рыжий никогда не был женат. Согласно валлийской «Хронике князей», «он жил с наложницами и вследствие этого умер без наследника». По всей видимости, к требованиям религии он был настроен скептически – во всяком случае,
Репутация Вильгельма Рыжего более всего пострадала оттого, что в 1093 г., когда ему казалось, что он умирает, он назначил Ансельма из Бека – ученого монаха, известного своим благочестием, – архиепископом Кентерберийским (после того, как архиепископский престол оставался вакантным четыре года). Это назначение оказалось столь бедственным для Вильгельма потому, что оно произошло в то время, когда григорианская реформа – общеевропейское движение за преобразование Церкви – создала противоречивую атмосферу, в которой люди, ратующие за церковное благочестие, были близки к тому, чтобы стать политическими радикалами. В 1095 г. Вильгельм созвал совет в Рокингеме, чтобы рассмотреть спорные вопросы, возникшие между ним и Ансельмом. К всеобщему смятению, Ансельм взывал к Риму, доказывая, что как архиепископ Кентерберийский он не подлежит юрисдикции светского суда. Подъем папства во второй половине XI в., с его притязаниями на то, чтобы прелаты в первую очередь проявляли лояльность по отношению к папе, привнес новый и тревожный элемент на политическую сцену. Если бы люди Церкви уверовали, что их обязательства перед Богом, определенные наместником св. Петра, заключаются в том, чтобы отвергнуть их долг служения королю, то привычная структура мира должна была бы перевернуться вверх дном.
Поставленный Ансельмом вопрос об автономной от короля духовной иерархии был хорошо обоснован. В этом отношении Ансельм, можно сказать, имел лучшую аргументацию. Но у Вильгельма Рыжего также имелись доводы. Они состояли не только в том, что король обладал властью. Ученый архиепископ Кентерберийский, пытаясь конкурировать с властным королем, обладавшим значительными материальными ресурсами, находился в очень уязвимом положении. Вильгельм продолжал третировать архиепископа и никогда не выказывал симпатии к попыткам последнего реформировать Церковь. В конце концов Ансельм не смог более этого выносить. В 1097 г. он отплыл из Дувра, оставив церковное имущество Кентербери, которое попало в руки короля. Вскоре Вильгельм извлек выгоду из этой ссоры. В 1100 г. он располагал доходами трех епископств и двенадцати аббатств. Не было никаких признаков того, что доводы Ансельма подорвали веру людей во внушающие страх возможности короля – помазанника Божьего. Даже Эдмер, кентерберийский монах, написавший «Жизнеописание Ансельма», замечает относительно Вильгельма Рыжего, что «ветер и море, кажется, повиновались ему». «В войне и в приобретении территории, – продолжал Эдмер, – он обладал таким успехом, что вы могли бы подумать, что весь мир ему улыбался».
Было ли в действительности положение Вильгельма II в 1100 г. столь прочным – это другое дело. Такая ситуация давала возможность морализирующим летописцам изображать его как самонадеянного, хвастливого короля, сраженного в тот самый момент, когда он, казалось, находился на гребне успеха. В течение лета 1100 г. каждому было известно, что мирная интерлюдия отсутствия герцога Роберта почти закончилась. Крестоносец был на пути домой, сопровождаемый богатой женой и пользующийся уважением, достойным человека, проложившего путь в Священный град. Когда Роберт Куртоз заявит о своих правах на наследство, кто сможет предсказать, что произойдет и какую линию поведения изберут англо-нормандские магнаты? Однако 2 августа 1100 г. несчастный случай на охоте в королевском лесу Нью-Форест внезапно оборвал жизнь Вильгельма II, этого сильного короля, о котором говорили много дурного. Случайно или нет, но младший брат Вильгельма – Генрих был в Нью-Форесте в тот день, когда король погиб.
Генрих 1(1100-1135)
Узнав, что Вильгельм Рыжий мертв, Генрих действовал молниеносно. Он поскакал в Винчестер и овладел государственной казной. Затем прямиком отправился в Вестминстер, где и был коронован 5 августа. Такая быстрота действия наводит на мысль, что Генрих знал о близкой смерти своего брата и что именно он «устроил несчастный случай». Однако ни один современник не выдвигал подобного обвинения. Если бы Генрих планировал столь хладнокровное преступление, он, скорее всего, выбрал бы другое время. Надвигающаяся война между Вильгельмом Рыжим и Робертом Куртозом (Коротконогим), как можно было ожидать, закончилась бы поражением и, возможно, гибелью одного из них. Другими словами, предательское убийство, будь оно отложено, открыло бы перед убийцей перспективу обретения одновременно Англии и Нормандии. А вот смерть Вильгельма Рыжего в августе 1100 г. вынуждала Генриха действовать с феноменальной быстротой только для того, чтобы захватить контроль лишь над одной из двух частей Англо-нормандского королевства. Человек, способный выжидать столь долгое время, несомненно, ждал бы еще год или два, прежде чем нанести удар.
Спустя несколько недель после гибели Вильгельма Рыжего Роберт возвратился в Нормандию из крестового похода. Генрих приготовился к неизбежному вторжению. Его политика заключалась в том, чтобы купить поддержку, раздавая милости и разнообразные привилегии. Это была политика, провозглашенная в день его коронации, когда он издал хартию свобод, осуждавшую деспотические обычаи его брата и обещавшую хорошее правление. С другой стороны, неотложная необходимость обустроить оборонительные сооружения
Когда герцог Роберт в июле 1101г. высадился в Портсмуте, многие знатнейшие бароны Англии, возглавляемые Робертом Беллемом и его братьями, перешли на сторону герцога. Но придворный круг Вильгельма Рыжего, во главе с Робертом Меленским, остался верен Генриху. Так же поступила и английская церковь. Обе враждующие стороны вернулись на исходные позиции и начали переговоры. В итоге Генрих сохранил за собой Англию при условии выплаты своему брату 2 тыс. фунтов в год.
Пережив кризис 1101 г., Генрих занялся обеспечением того, чтобы подобное не повторилось, Необходимым первым шагом было ниспровергнуть дом Монтгомери (Беллем). В 1102 г. Генрих захватил главные оплоты Роберта Беллема в Валлийских марках, а затем изгнал его. Спустя два года он конфисковал земли Уильяма Мортейна. Но графы Роберт и Уильям, подобно другим оказавшимся в таком же положении, обладали в своих нормандских имениях базой, откуда могли организовывать отвоевание своих английских земель. Закрепив разделение Англии и Нормандии, договор 1101 г. обеспечил продолжение политической нестабильности. Таким образом, история предыдущего правления повторилась: мы видим короля Англии сначала в обороне, а затем готовящимся перейти в наступление. Вопрос был разрешен в битве при Таншбрэ (1106). Герцог Нормандии Роберт был захвачен и последние двадцать восемь лет жизни провел как пленник брата.
Хотя в первые годы своего правления Генрих был озабочен нормандскими делами, он не был настолько свободен, чтобы сосредоточиться на них так, как он того бы желал. Традиционным королевским правам над Церковью угрожали новые идеи, связанные с григорианским реформаторским движением. Реформаторы желали не только очистить нравственную и духовную жизнь духовенства. Для достижения этого они полагали необходимым освободить Церковь от светского контроля. Самым ненавистным символом такого контроля была светская инвеститура – церемония, во время которой новый аббат или епископ получал кольцо и посох (символы церковной власти) из рук светского государя, который его назначал. Хотя первый папин декрет против светской инвеституры был издан еще в 1059 г., а позже опубликованы дополнительные запреты, никто в Англии, похоже, не догадывался об их существовании, пока осенью 1100 г. не вернулся Ансельм. Находясь в изгнании, он изучил папское отношение к светской инвеституре. И хотя он сам был введен в должность Вильгельмом Рыжим в 1093 г., теперь он отказался не только принести оммаж Генриху, но и посвятить в сан тех прелатов, которых Генрих наделил полномочиями. Это поставило короля в трудное положение. Епископы и аббаты были крупными землевладельцами и ключевыми фигурами в центральной и местной администрации. Он нуждался в их поддержке и должен был быть уверен в их лояльности. С другой стороны, в отличие от Вильгельма Рыжего Генрих не желал провоцировать ссору. Поэтому он находил более удобным годами откладывать проблему, а не пытаться ее разрешить. Вплоть до 1107 г. вопрос о светской инвеституре оставался открытым.
Генрих отказался от светской инвеституры, но прелаты продолжали приносить ему оммаж за свои феоды. На практике воля короля оставалась решающим фактором при назначении епископов. В определенном смысле можно считать, что Генрих отказался от формального права контролировать, сохранив контроль реальный. Когда в 1109 г. Ансельм умер, король удерживал кентерберийский престол вакантным в течение пяти лет. Однако он кое-что утратил – и знал об этом. В яростной пропагандистской войне, сопровождавшей «спор об инвеституре», григорианцы настаивали на том, чтобы король был мирянином, не более того, и как таковой он ниже всех лиц духовного звания, так как они заботятся о душе, а король – только о теле. Церковь не могла более мириться со старой идеей, согласно которой помазанные на царство короли – наместники Бога на земле. Отказываясь от права на светскую инвеституру, Генрих тем самым признавал светскую природу занимаемого им поста. Это был важный момент в истории королевского сана.
Поскольку Нормандия была завоевана и найдено компромиссное решение в споре об инвеституре, главной заботой Генриха стало удержать то, что он имел. Осознавая угрозу, которая могла исходить от отчужденной аристократии, он с осторожностью пытался уменьшить разрыв между Двором и магнатами, которому Вильгельм Рыжий позволил проявиться. По словам Ордерика, «он относился к магнатам с честью и щедростью, добавляя к их богатству еще и поместья и умиротворяя их таким образом, он завоевал их преданность». Прямая угроза положению Генриха исходила от притязаний младшего сына Роберта Куртоза – Вильгельма Клитона (род. 1102) на то, что он, а не Генрих является полноправным герцогом Нормандии. Это притязание в сочетании с большой протяженностью земельной границы Нормандии делало герцогство самой уязвимой частью его империи. После 1106 г. Генрих провел здесь более половины оставшегося срока правления – в противостоянии традиционным врагам герцогов Нормандии, в особенности Людовику VI Французскому (король в 1108-1137 гг.) и Фульку V Анжуйскому (граф в 1109-1128 гг.). Генрих I организовал защитное кольцо союзов – не менее восьми его незаконнорожденных дочерей были замужем за соседними князьями – от Александра Шотландского на Севере до Ротру, графа Першского, на Юге. Этот образчик брачной дипломатии придает некоторую правдоподобность утверждению Уильяма Малмсберийского, что для Генриха секс был делом политики, а не удовольствия. Итогом всей этой деятельности стало то, что Генрих сохранил Нормандию. Историки не склонны придавать этой борьбе за Нормандию серьезного значения по той причине, что она свелась лишь к поддержанию статус-кво. Но для Генриха это, несомненно, было делом серьезным, войной за выживание, которую, по крайней мере однажды, в 1118-1119 гг., он мог проиграть.