История Венгрии. Тысячелетие в центре Европы
Шрифт:
Урок не прошел для Кальмана даром. Его следующая и воистину самая значительная внешнеполитическая инициатива была куда лучше подготовлена и реализована. Дело касалось Далмации – процве- /79/ тавшей экономической и культурной зоны на восточном побережье Адриатики, центра древней городской цивилизации (города Задар, Сплит, Дубровник и др.). Ее население испокон веков занималось мореплаванием и заморской торговлей. Оно сохранило римскую культуру и почти поголовную грамотность, овладев при этом основами современного городского самоуправления. Все это разительно отличало Далмацию от внутренних территорий Хорватии, представлявших собой типичную глубинку с преимущественно славянским населением. Кальман имел возможность убедиться в этом сам. И тем не менее, две культуры весьма активно взаимодействовали друг с другом, создав особый этнический, экономический и социальный симбиоз. Далмация могла оказаться под властью Венгрии, однако все зависело от двух держав, боровшихся за нее. Речь идет о Византии, которая в то время являлась официальным, хотя и чисто номинальным сюзереном городов Далмации, и о Венецианской республике, в недавнем прошлом бывшей вассалом Византийской империи. Женитьба императора Византии в 1103 г. на Пирошке – сказочно красивой дочери Ласло – стала знаком благоволения империи и предупреждением в адрес Венеции. Кальман вошел в Далмацию, и после непродолжительного сражения под Задаром провинция капитулировала, смирившись с венгерским господством, несмотря на глубочайшую культурную пропасть, отделявшую ее от завоевателей. А объяснялось это тем, что завоеватели вели себя с удивительной сдержанностью. Они с уважением
Таким образом, во время правления Ласло I и Кальмана международное положение Венгерского королевства и сам характер его внешнеполитических связей решительным образом изменились. Большую часть XI в. венгры отстаивали собственную независимость перед опасностью германской экспансии. С начала XV в. им пришлось отбивать натиск Османской империи. И лишь в течение трех столетий между этими эпохами, со времени завоевания Хорватии и Далмации, Венгерское королевство имело возможность расширяться, ведя активную внешнюю политику vis-à-vis со своими соседями. В этот период только в редчайших случаях (как, например, во время опустошительного монгольского нашествия 1241 г.) Венгерскому королевству приходилось думать о защите собственной земли. Это нельзя недо- /80/ оценивать, даже если в результате всех завоеваний, в большинстве своем спорных и недолговечных, Венгрии достались главным образом многочисленные новые титулы правителей.
В области экономики и законотворчества Кальман также продолжал политику Ласло, хотя рост доходов государственной казны, в значительной мере, объяснялся сокращением доходов церкви, что было невозможно при его предшественнике. Кальман также повысил налоги на торговлю, которая переживала тогда подъем в связи с наплывом еврейских беженцев, изгнанных из Богемии крестоносцами. Жестокие меры наказания, предусмотренные в законах Ласло, были несколько смягчены, тогда как процедурные формальности стали еще более строгими. Все это показывает, что Кальман действовал в ситуации уже сложившегося правопорядка, на стадии, если можно так сказать, отделочных работ. Поэтому он сумел реорганизовать армию и стимулировал расцвет культуры: в государственном управлении все чаще стала использоваться документация (хотя документы по-прежнему составлялись произвольно и нерегулярно), велись летописи и хроники, записывались легенды, а в архитектуре Венгрии появился романский стиль, распространенный тогда в Западной Европе.
В то же время конфликт Кальмана с братом бросает тень на все его правление. После своего воцарения он вызвал Альмоша из Хорватии и даровал ему герцогские владения, что улучшало материальное благосостояние Альмоша, но одновременно позволяло королевскому двору следить за ним не спуская глаз. Но все напрасно: Альмош восстал почти сразу, в 1098 г., а затем еще несколько раз, обращаясь за помощью то к германскому императору, то к киевским и польским родственникам своей жены. От него постоянно исходила угроза для жизни как самого Кальмана, так и его сына и наследника герцога Иштвана, а кроме того – опасность для целостности и стабильности всей страны. Наказание, определенное ему Кальманом, который, по всей видимости, обладал сильной волей и прочностью убеждений, было вынесено по рекомендации Королевского совета. Оно было абсолютно законным и, по меркам того времени, чрезвычайно мягким, поскольку в аналогичных ситуациях часто проливалось море крови. Родственники по линии Альмоша оставались непримиримыми врагами, однако компенсацию они получили лишь поколение спустя. Синдром Коппаня и
Феодализм: Европа и Венгрия
до середины XIII в.
В XI в. Венгерское королевство, как и другие новые монархии к северу от него, прочно обосновалось в союзе христианских наций. Вследствие этого в нем начались социально-политические процессы, и стали складываться институты, внешне очень похожие на те, что имелись в землях, интегрированных в мир западного христианства на несколько столетий ранее. В то же самое время Венгрия сохраняла черты, доставшиеся ей от кочевого прошлого и сближавшие ее с восточными и юго-восточными соседями. Из хаоса, вызванного волнами миграции народов, Венгерское королевство родилось тогда, когда средневековый Запад (XI–XII вв.) ближе всего подошел к своему социальному идеалу, попытавшись создать общество, состоящее исключительно из молящихся, воюющих и трудящихся (oratores, bellatores, laboratores). К XIII в. эта «классическая» модель уже стала модифицироваться в результате новых достижений, особенно в области политики и науки. Прежде, чем приступить к анализу венгерского общества, его государственности и культуры, предлагаем бегло рассмотреть социальные структуры того времени.
К XI в. господствовавший класс феодалов в Западной Европе был четко стратифицирован в соответствии с иерархией вассальной зависимости. Этническое сознание в той или иной форме еще могло сохраняться в среде сельского населения, тогда как мировоззрение дворянского воинского сословия в основном формировалось на основе чувства классовой солидарности и рыцарской этики, не знавших государственных или территориальных границ. Христианство также стало одним из факторов, ослаблявших чувство национальной принадлежности у представителей феодальной верхушки, особенно после церковной реформы XI в., в результате которой Рим освободился из-под опеки императоров и объявил о своей готовности представлять нравственное и духовное единство всего западного мира, а сама церковь обрела статус независимой властной структуры. Возникший дуализм «мечей» земного и духовного и весьма непростые отношения между ними оставались существенной для западной цивилизации чертой и позже, уже в XIII в., когда попытки доказать, что оба эти «меча» дополняют друг друга и сражаются за общее дело, например, в руках крестоносцев, потерпели полный провал в Святой Земле. Этот дуализм сохранялся и тогда, когда столкновения между римскими папами и императорами «Священной Римской империи» за господство над всем западным христианским миром уступили место борьбе на- /82/ циональных монархий, таких, как Франция или Англия, за централизацию всей власти в границах своих стран. Обширные земельные владения обоих привилегированных сословий – дворянства и духовенства, – обрабатывались крепостным крестьянством, имевшим там более или менее сходный юридический статус и несшим примерно одинаковые повинности. Земледелие велось по усовершенствованной технологии, урожаи повышались, и поэтому продовольствия хватало даже жителям многочисленных городов, которые появлялись на землях, не принадлежавших феодалам, и начинали добиваться прав на самоуправление.
«Сельскохозяйственная революция» и коммерческие взаимосвязи, устанавливаемые и контролируемые цехами и гильдиями городских ремесленников и купцов, стали основой экономического процветания средневекового Запада, которое, в свою очередь, стимулировало развитие наук и искусств, что не могло не оказать глубокого воздействия на общественную жизнь государств. Восстановленное римское право послужило исходным материалом, с помощью которого стало возможным четко сформулировать сложные реалии вассальной зависимости, манориальной системы или же городских свобод, и содействовало модернизации примитивных раннесредневековых монархий, вновь введя в оборот такие всеобщие категории, как «государство» и «подданный» с учетом их прав и обязанностей по отношению друг к другу. Судебные, административные и налоговые службы (курии, канцелярии, казначейства), призванные реализовывать эти взаимоотношения, к концу XII в. начали работать более систематически
Многие из перечисленных явлений тогда же в той или иной форме возникли и в Венгрии. Однако фундаментальное различие заключается в том, что в Венгрии они проявлялись иначе, чем в Западной Европе. На Западе они формировались в последовательном органическом процессе развития, протекавшем в течение нескольких столетий. В Венгрии эти структуры и явления по большей части оказывались результатом процесса организованного подражания. Венгрия всегда ощущала давление своих более развитых западных соседей, равно как и необходимость постоянно сопротивляться этому давлению путем заимствования хотя бы части того, что определяло их могущество. Так, сами основы государственности (новые формы имущественных отношений и христианские ценности) не вызревали сами в сообществе полукочевых племен, а были навязаны им законами и политическими решениями таких сильных властителей, как Иштван I, Ласло I и Кальман. Поэтому нет ничего удивительного в том, что многие их завоевания оказались непрочными, были рудиментарными и неполными в сравнении с западными аналогами. Возьмем, например, основные характеристики и эволюцию политического строя в странах Запада: там систему вассальной зависимости, определявшую этот строй в начале IX в., к XIII в. сменил сословно-имущественный принцип его политической организации. Политический строй Венгерского королевства в XI–XIII вв. определялся специфическим «коктейлем» разнородных, разновременных принципов, что характерно для обществ, которые, стремясь догнать развитые страны и, в определенной мере, /84/ подражая им, пытаются развиваться ускоренным темпом, проскакивая через какие-то этапы. Наконец, не следует забывать, что т. н. «западный выбор», который повлиял на церковную организацию Венгрии, созданную по римскому образцу, а также на государственные институты, заимствованные у империи эпохи Карла Великого, не исключал иных влияний. Весьма глубоким было воздействие на Венгрию Византии, что обусловливалось их географической близостью и интенсивностью отношений. Кроме того, и после создания государственных органов и института церкви войско венгерских королей, в основном состоявшее из отрядов иобагионов, еще долго больше напоминало протофеодальную дружину восточных славян, чем собственно королевскую свиту из вассальных баронов. Аналогичным образом в венгерских монастырях важную роль вплоть до конца XII в. играли греческие (византийские) монахи. Только с 1200 г., когда Византия переживала глубокий упадок в результате завоеваний крестоносцев в 1204 г., а Русь стали терзать монгольские орды, западное влияние на Венгрию обретает систематический, определяющий характер: в стране появляются свои аристократы, в общественном сознании складывается такое понятие, как communitas regni, [4] из слуг и бедноты формируется сословие крестьянства, растут свободные города.
4
Общественное правление (лат.).
В венгерском обществе XI–XII вв. основное различие в социальном положении людей определялось не противопоставлением титулованной знати зависимому от нее крестьянству, а фактическим состоянием конкретного человека: был ли он свободным (liber) или же «в услужении» (servus). Причем ни одно из этих состояний, равно как и промежуточная аморфная группа людей «полусвободных», не имели четко сформулированного легального статуса, который бы мог передаваться по наследству. Господствующий класс, без сомнения, был представлен высшей аристократией (maiores) – ближайшим окружением короля, членами его совета или «сената», набиравшегося из людей разных званий по принципам, не поддающимся никакому обобщению. Среди них встречались потомки покорившихся племенных вождей времен царствования Иштвана I, а также наследники иностранных придворных, прибывших сюда со свитами королей: баварцев при Иштване, поляков при Беле, швабов при Ласло, норманнов из Сицилии при Кальмане. Оказавшись при венгерском дворе, они вошли в престижную, но пока не обладавшую наследственными правами касту. Ниже их на социальной лестнице стояла столь же разнородная и /85/ весьма многочисленная группа свободных общинников: воины-иобагионы при дворе короля и в гарнизонах его замков, принадлежавшие свите светских и церковных владык, а также их гражданские служащие. Будучи свободными в социально-экономическом смысле, т. е. освобожденными от налогов и повинностей, они, тем не менее, имели ограничения в свободе передвижения, поскольку были связаны должностными обязанностями с персоной или же с имуществом господина. Крестьяне-землепашцы стали крепостными, однако их обязанности и повинности существенно различались в зависимости от местности проживания и общественного положения их господ (церковная земля, имения светских феодалов, королевские владения).
Рост городских коммун, наделенных правами самоуправления, в Венгрии начался в основном со второй половины XIII в. До 1150 г. было всего несколько городов-коммун, населенных французами и валлонами. Затем здесь появились фламандские и немецкие («саксонские») поселенцы, или госпиты (hospes), осевшие в таких центрах, как Секешфехервар или Эстергом. Они также строили собственные поселки, наделяемые привилегиями и становящиеся, таким образом, «вольными городами» (libera villae), что и положило начало венгерской урбанизации по западному образцу. По всей видимости, одновременно с немецкой иммиграцией в северный регион Сепеш (Спиш) и Трансильванию начали проникать румыны из сопредельных южных земель, где, по византийским источникам, они впервые были замечены в X в. Теория о дакском происхождении румын, утверждающая, что именно они являются исконным населением Трансильвании как потомки даков, испытавших не только культурную, но и языковую латинизацию, представляется весьма спорной по двум причинам. Во-первых, в отличие от славян даки не оставили ни малейшего следа в древней топонимике данной местности. Во-вторых, даки были православными христианами, однако ни письменные источники, ни археологические исследования не дают оснований полагать, что здесь вплоть до XIII в. могло существовать сколь-либо многочисленное православное население. Румыны в основном были пастухами и хорошими воинами. Венгерские правители нанимали их на службу для охраны своих границ, что лишь обогатило этнокультурную палитру населения королевства.