История Византии. Том II
Шрифт:
Сильно реставрированные мозаичные циклы Палатинской капеллы в Палермо отличаются друг от друга. Цикл, сопровождаемый греческими надписями, был выполнен византийскими художниками около того же времени, что и мозаики Мартораны. Искусство художников, украсивших капеллу, сильно отличается от собственно византийского. Оно лишено творческой силы и своеобразия, присущего лучшим образцам искусства Византии, созданным в эту эпоху. Живопись капеллы в целом представляет собой сложный памятник, в котором переплетаются черты византийского искусства, искусстваислама и Западной Европы.
Еще более сложный и эклектичный характер носят мозаики собора в Мон-Реале, выполненные преимущественно при Вильгельме II (1174-1183).
Богатство художественной жизни Византии IX—XII вв. не исчерпывалось одними лишь памятниками монументальной живописи и миниатюры. Известное место в развитии искусства занимала и иконопись, которая
Пройденный византийским искусством в IX—XII вв. этап развития оказался чрезвычайно плодотворным во всех сферах живописи. Усовершенствование технических приемов мозаики, развитие техники фресковой живописи, виртуозное владение линией и красками в искусстве книжной миниатюры — таковы были несомненные достижения художников, работавших в этот период. В искусстве декоративного украшения зданий была осуществлена полная слитность монументальной живописи с замыслом зодчих.
Развивая дальше свойственный византийскому искусству спиритуалистический стиль, складывающийся уже в предшествующую эпоху (см. т. I, гл. 20), искусство IX—XII вв. в то же время стало более богатым и разнообразным по тематике. Несмотря на суровую регламентацию, сковывающую свободу художников, расписывавших византийские храмы и заставлявшую их творить в строгом соответствии с установленной иконографической схемой, искусство становится более человечным и жизненным. Расширение сюжетов, заимствованных из священного писания и особенно из апокрифических евангелий, включило в объекты живописи много новых жанровых и трагических сцен, которые прежде в византийской живописи не изображались. Это дало возможность художникам обогатить свой художественный язык, добиваясь новых средств выразительности. Мастерское владение всеми возможностями использования линии и краски как средства психологической характеристики действующих лиц сочеталось с умением создавать величественные, монументальные образы грозных владык небесного мира и в то же время трогательных сцен, заставляющих зрителя проникаться сочувствием и состраданием. Новые задачи искусства способствовали развитию техники фрески, в которой былогораздо удобнее и лучше выполнять многофигурные композиции, требовавшие детализации, мягких полутонов, техники, все богатые возможности которой были гораздо полнее реализованы в последующий период. Новые композиционные связи и несколько большая, чем прежде, объемность продолжали сочетаться с фронтальной, как правило, постановкой фигур. Живопись не вышла в этот период за рамки известного схематизма и условности. Фигуры лишены подлинного движения и остаются образами спиритуалистического искусства, соответствовавшего по своей сущности идеологии феодального общества.
ПРИКЛАДНОЕ ИСКУССТВО
Начиная с IX, а особенно в X—XI вв. Византия вступает в период блестящего развития различных видов прикладного искусства.
У византийских и арабских историков и географов, в западноевропейских источниках зафиксированы многочисленные факты даров иноземным правителям; в них говорится о предметах, изготовленных по заказу, о мастерах, приглашенных для выполнения определенных работ, а иногда и об их пленении и насильственном переселении в чужие страны. К концу периода можно встретиться в Западной Европе, в южнославянских странах и на Руси с произведениями искусства, возникшими под несомненным воздействием некоторых видов прикладного искусства Византии.
Количество произведений, характеризующих художественную культуру широких слоев общества, в это время еще меньше, чем в ранневизантийский период. Здесь сыграло известную роль отпадение Египта (почвенные условия которого способствовали сохранности памятников), а также недостаточное количество археологических материалов.
Большинство дошедших до нас образцов прикладного искусства не имеет точных дат. Споры вызывают даже те, на которых обозначены имена некоторых императоров. По сравнению со многими странами Востока, в том числе и христианскими, Византии особенно присуща анонимность. Все это вызывает трудности в изучении памятников. Одним из немногих исключений являются образцы шелковых тканей — производства, достигшего в это время, как свидетельствует «Книга эпарха», высокого уровня и большой дифференциации. На некоторых тканях сохранились греческие надписи, указывающие имена правителей; при которых они были изготовлены. Упоминаются
По-прежнему большое место в обиходе придворного общества и церкви занимали изделия из слоновой кости. На немногих из них встречаются изображения императоров — Льва VI, коронуемого богоматерью (Берлинский музей), Константина VII, венчаемого Христом (в собрании Гос. музея изобразительных искусств в Москве), Романа (III или IV) и Евдокии (в Кабинете медалей в Париже). Композиционно (обычно расположенные под аркой) они напоминают аналогичные сцены в монументальной живописи; сюжет чрезвычайно характерен для пропаганды идеи божественного происхождения царской власти.
шелковая ткань с изображением льва. X-XI вв. Берлин
Чаще всего на диптихах и триптихах (порой использованных как оклады рукописей) изображались сцены религиозного содержания: те же фигуры Христа, богоматери, святых, праздничные сцены, которые украшали стены церквей, наиболее распространены и на этих миниатюрных предметах. Характер исполнения их различен. Встречаются такие (например так называемый Арбавильский триптих или другой, в Палаццо Венециа в Риме, X в.), где фигуры святых переданы почти скульптурно, отделяясь от фона, их лица индивидуальны, драпировки подчеркивают строение тела. Выдающимся образцом изделий этого рода является и триптих с изображением «сорока мучеников» и святых воинов из собрания Эрмитажа. Подвергшиеся испытанию в силе их веры обнаженные мученики представлены, согласно легенде, мерзнущими на льду Севастийского озера: фигуры переданы в разных позах, подчеркнуто эмоционально. Однако в их исполнении заметна скованность копииста, подобная той, которая наблюдается в миниатюрной живописи этого времени.
На ряде других пластинок XI—XII вв. не только содержание, но и подход к изображению приобретает спиритуалистический Характер. Трудно уверенно сказать, существовали ли эти разные художественные устремления одновременно (что представляется более вероятным), или в известной мере сменяя друг друга.
Воспроизведение старых образцов особенно ощутимо на большой группе ларцов, украшенных пластинками слоновой кости с объединяющим их орнаментом в виде розеток или звездочек в медальонах. Почти на всех этих предметах представлены образы, почерпнутые из античной мифологии: актеры игладиаторы, воины, танцоры, цирковые персонажи. Наиболее замечательным примером является так называемый ларец Вероли Х в. (названный по первоначальному месту хранения в соборной сокровищнице в Вероли, близ Рима, ныне в музее Виктории и Альберта в Лондоне). Здесь представлены похищение Европы и Геракл, играющий на лире, танцующие менады и нереиды, кентавры и эроты и т. п. Фигуры исполнены с большим мастерством, в довольно высоком рельефе, они переданы в движении, в сложных поворотах.
Возможно, шкатулка была изготовлена для одной из дочерей Константина VIII. В качестве образца для рельефов использовались миниатюры.
Для подавляющего большинства этих предметов характерна утрата ясности сюжета, обычно распадающегося на отдельные компоненты, так же как исчезает на многих пластинках представление о пропорциях фигур, повороты которых не всегда оправданы. Характер расположения отдельных деталей наводит на мысль о том, что пластинки, заготовленные впрок, объединялись на ларце иной раз случайно.
Слоновая кость, по-видимому, применялась в этот период и для убранства дверей и мебели, для изготовления парадных гребней и разного рода других предметов. Однако наряду с ней встречаются и своеобразные заменители дорогого материала: так, кость домашних животных, судя по множеству находок в Херсоне и некоторых других городах, служила для изготовления небольших диптихов, из нее делали пластинки для украшения шкатулок, погребальных покровов, дверей и др. Изображения, которые встречаются на таких пластинках, походят на более парадные экземпляры: среди них встречаются и фигуры святых, но значительно чаще — птиц и животных, иногда фантастических. Не подлежит сомнению употребление этих предметов в более широких — скорее всего, городских — слоях общества.