История Византийских императоров. От Константина Великого до Анастасия I. Том1
Шрифт:
Но, являясь главой Церкви, император желал иметь у себя такого же помощника, каким в гражданской сфере для него являлся префект претория. Александрия в силу своей территориальной удалённости и особых претензий её епископов не могла дать соответствующей кандидатуры, равно как и Антиохия. Римский епископ остался на территориях, курируемых императором Западной империи и, конечно, не мог быть помощником сразу двух царей. Тем более, что в скором времени он примет на себя обязанности поддержания безопасности западных провинций, разоряемых варварами. Как видели выше, Иерусалим был не в состоянии играть заметную роль в Кафолической Церкви.
В силу всё более расходящихся интересов Запада и Востока, цари начинают присматриваться к тому, кто был в их непосредственной власти. Таким образом, вышло, что единственным
Надо сказать, авторитет Константинопольского престола через некоторое время несколько вырос, так что уже в 338 г., когда император Констанций низложил епископа своей столицы Павла, на пустующую кафедру напросился Евсевий Кесарийский, ясно понимающий все выгоды положения архиерея «Нового Рима» [768] .
Естественно, придать такой же статус, какой имел префект претория, можно было только путём закрепления соответствующего положения Константинопольского архиерея в церковноправительственной иерархии. Это тем более становилось важным, поскольку Александрийский епископ, используя слабость императорской власти на Востоке, по сути, насадил на престол «Нового Рима» своего ставленника в обход царя.
768
Люилье Петр, архиепископ.Правила первых четырех Вселенских Соборов. С. 203, 204.
И св. Феодосий Великий руками Вселенского Собора 381 г. нанёс конкуренту в церковно-административных полномочиях тяжёлое поражение, расчистив дорогу скромному в то время Константинопольскому епископу, которому предоставили второе место по чести после Римского епископа. А признав его вторым епископом Церкви, перенёс на него те прерогативы, на которые притязал Александрийский папа.
По одному авторитетному мнению, сама необходимость принятия на Втором Вселенском Соборе (Константинополь, 380–381 гг.) известного 3-го канона о преимуществах Константинопольского епископа после Римского папы обуславливалась, в первую очередь, желанием оградить архиерея Царьграда от амбициозных Александрийских патриархов [769] .
769
Дворник Ф.Идея апостольства в Византии и легенда об апостоле Андрее. С. 67, 68.
И в 381 г. Второй Вселенский Собор не только публично развенчивает Александрийского папу, признав хиротонию его ставленника на Константинопольский престол ничтожной(4-й канон), но и торжественно провозглашает в своём 3-м каноне: «Константинопольский епископ да имеет преимущество чести по Римском епископе, потому что город этот есть новый Рим». Другим своим правилом (2-й канон) Собор прямо ограничил власть Александрийского епископа пределами его диоцеза, для видимости заметив, что и восточный епископ начальствует только над восточной церковью с сохранением тех преимуществ, которые ему предоставили Никейские каноны. Попутно это правило больно ударило и по Риму, уже привыкшему к тому времени вторгаться в дела других митрополий.
Для Александрии и Рима это был как удар грома среди ясного неба. Первоначально Александрия смиренно приняла решение императора (а то, что это егорешение никто не сомневался), но последующие епископы этой патриархии — Тимофей, Феофил, св. Кирилл, Диоскор действовали так, словно никакого 3-го правила не существует. Александрия долго считала Константинопольского собрата «выскочкой», а в столице, в свою очередь, Александрийского патриарха называли не иначе, как «Египтянин» [770] .
770
Тьерри
Александрия быстро нашла себе союзника. Хотя рождение 3-го канона действительно не обуславливалось антиримскими настроениями на Востоке, но, конечно же, затрагивалоинтересы Рима, который до этого всегда поддерживал хорошие отношения с Александрией, да и в целом был покороблен сравнением себя с ранее совершенно незначительным в церковной среде городом. Особенно обидным было титулование Константинополя «новым Римом», что на фоне многовековой истории столицы великой Империи и ещё не истреблённого провинциализма Царьграда выглядело для латинян каким-то неудачным анекдотом.
В Риме преимущества Константинопольского патриарха не признали — он вообще там едва ли считался persona grata. Во-первых, в Италии действительно опасались роста авторитета столичной кафедры, особенно в условиях военного времени, когда Рим и так оказался забытым императорами Запада, привыкшими уже жить в Равенне. Во-вторых, между Римом и Константинополем шёл довольно оживленный спор из-за Восточной Иллирики, который в гражданском отношении зависел от Константинополя, а в церковном — от Рима. Потом, как мы видели, эта провинция совершенно отошла к Константинополю, что вызвало ещё более резкое охлаждение отношений, так что уже при патриархе Аттике столичный клир открыто конфронтировал с западным [771] .
771
Болотов В.В.История Церкви в период Вселенских Соборов. С. 239, 240.
На Аквилейском соборе в Италии, куда за апелляцией прибыл обиженный Максим, отцы откровенно возмущались тем, что поставление Нектария(381–397) Константинопольским патриархом и Флавиана(381–404) Антиохийским архиереем произошло без консультаций с Римским папой, западными епископами и вообще без созыва Вселенского Собора в Риме, «который считается первым престолом в христианском мире даже на Востоке». Но опять, как и раньше, всё решила личная воля императора, не оценившего подобные кардинальные предложения по вмешательству в дела Восточной Церкви [772] . Правда, следует иметь в виду, что негативное отношение св. Амвросия Медиоланского ко Второму Вселенскому Собору было обусловлено не прямым пренебрежением папского престола; просто, в силу своего убеждения, Святитель полагал, что такие вопросы должны решать исключительно с участием всей Вселенской Церкви, а не одной её части.
772
Дворник Ф.Идея апостольства в Византии и легенда об апостоле Андрее. С. 70.
Но сами Константинопольские архипастыри до некоторого времени оставались в стороне от споров за первенство между патриархатами, выступая, скорее, в качестве стороны, принимающей один за другим дары императоров, чем самостоятельно борющейся за прерогативы. Правда (первый «звонок»), вскоре после Второго Вселенского Собора, в 394 г., Константинопольский архиерей Нектарий(381–397) фактически единоличноруководил всем ходом заседания синода, давая слово или ограничивая выступления остальных восточных архипастырей по своей воле [773] .
773
Терновский С.Очерки из церковно-исторической географии. С. 240.