История внешней разведки. Карьеры и судьбы
Шрифт:
Время действительно было трудное, однако новая власть заботилась о том, чтобы руководящие кадры не голодали, не мерзли и по возможности ни в чем не испытывали нужды. Так возникла система кремлевских пайков, отмененная только при Горбачеве.
Новую политическую элиту меньше интересовали мировая революция или социалистические преобразования в стране, чем продвижение по службе и получение льгот и привилегий. Чичерин принадлежал к тем немногим, кто не был озабочен устройством своего быта. Сообщение о том, что нарком голодает, расстроило Ленина. 5 мая 1921 года он написал управляющему делами наркомата Павлу Петровичу Горбунову:
«Посылаю Вам это
«Я впервые узнал о таком трагическом положении с довольствием тов. Чичерина, — ответил в тот же день вечером Горбунов. — Ни он сам, ни лица, его обслуживающие, ни разу даже не намекнули мне или моим помощникам об этом. Сегодня ему доставлены все продукты для обычного стола, а с завтрашнего дня будут регулярно доставляться молоко, яйца, шоколад, фрукты для компота и прочее. Дано одному товарищу следить, чтобы все было, а на себя я беру ответственность за проверку и недопущение недохватов в будущем».
Переубедить Ленина относительно торгово-экономических отношений с Англией Чичерину так и не удалось. После смерти Ленина переговоры с англичанами пошли успешнее, хотя договариваться было трудно. Писатель Михаил Булгаков 17 апреля 1924 года присутствовал на съезде железнодорожников в Колонном зале Дома союзов:
«В половине восьмого вечера на съезде появился Зиновьев. Он быстро прошел в круглый зал, с наигранной скромностью справляясь, где раздеться, прошел в комнату президиума, там разделся и поднялся на трибуну. Его встретили аплодисментами. Речь его интересна. Говорит он с шуточками, рассчитанными на вкус этой аудитории.
Говорил он о международном положении, причем ругал Макдональда, а английских банкиров называл торгашами».
Политбюро наотрез отказывалось признавать долги прежнего режима, но поскольку в Кремле связывали с Англией особые надежды, то в конце концов все-таки пошли на уступки. Москва и Лондон договорились!
Советское правительство выплачивает компенсацию английским владельцам российских ценных бумаг, аннулированных революцией, после чего британское правительство подписывает договор с Россией и заключает торговое соглашение. Вернув долги, Москва получает заем под гарантии британского правительства.
8 августа 1924 года торговое соглашение между двумя странами было подписано. Но ратифицировать его не успели. Разразился политический скандал. Джон Росс Кэмпбел, шотландский коммунист и заместитель редактора газеты «Уокере уикли», опубликовал 25 июля «Открытое письмо вооруженным силам». Он призвал армию отказаться воевать, если этого потребует правительство, не стрелять в митингующих рабочих и готовиться к свержению капиталистов.
Прокуратура арестовала Джона Кэмпбела по закону столетней давности, обвинив его в том, что он призывал вооруженные силы к мятежу. Левые возмутились. Правительство отказалось от поспешного решения наказать коммунистического журналиста. Но все остались недовольны: левые — тем, что правительство хотело посадить журналиста, правые — тем, что кабинет так быстро отказался от этой идеи.
Консервативная оппозиция отправила правительство лейбористов в отставку. Были объявлены всеобщие выборы. А на следующий день британское министерство иностранных дел получило из разведки копию секретного письма, подписанного председателем Исполкома Коминтерна Зиновьевым.
25 октября, за пять дней до выборов в парламент, «письмо Зиновьева» опубликовала газета «Дейли мейл». В тот же день советский поверенный в делах Христиан Раковский получил ноту протеста правительства Великобритании:
«Письмо содержит даваемые британским подданным инструкции работать над насильственным ниспровержением существующего строя Англии и над разложением вооруженных сил его величества в качестве средства для указанной цели…
Мой долг состоит в том, чтобы уведомить вас, что правительство его величества не позволит вести такого рода пропаганду и рассматривает ее как прямое вмешательство во внутренние дела Великобритании».
Раковский запросил Москву: что же ему отвечать англичанам? А в Москве Зиновьев с раздражением говорил, что он такого письма не подписывал. В своем кругу, в Кремле, ему не было нужды лгать.
При жизни Ленина Зиновьев входил в ближайшее окружение вождя и пользовался его полным расположением. После кончины Ленина Григорий Евсеевич рассчитывал возглавить Российское государство, и у него был шанс.
«Ни одна из фигур нашей партии не выиграла во время революции так много, как Зиновьев, — писал нарком просвещения Луначарский. — Все считали его ближайшим помощником и доверенным лицом Ленина. Зная его за талантливого оратора и публициста, за человека трудоспособного, сообразительного, горячо преданного социальной революции и своей партии, все, конечно, заранее могли предсказать, что Зиновьев будет играть крупную роль в революции и революционном правительстве. Но Зиновьев, несомненно, превзошел ожидания многих…»
Бледный и болезненный, Зиновьев страдал одышкой и казался флегматиком. Но он был умелым митинговым оратором. Он зажигался во время речи и говорил с больным нервным подъемом, призывая своих слушателей к победе коммунизма во всем мире.
Григорий Евсеевич Зиновьев был человеком малых талантов, о чем не подозревал. Кроме того, ему не хватало качеств политического бойца. Он был человеком бесхарактерным и в минуты опасности начинал паниковать. Не понимал, что своим высоким положением обязан лишь особым отношениям с Владимиром Ильичом.
Некоторое время до и после смерти Ленина страной фактически правила тройка — Сталин, Зиновьев и Каменев. Причем именно Зиновьев считал себя наследником Ленина — ведь он столько лет был самым близким к нему человеком. На митингах в Питере молодые военные карьеристы в новеньких блестящих кожанках кричали:
— Мы победим, потому что нами командует наш славный вождь товарищ Зиновьев!
Сталин, еще не уверенный в своих силах, вел себя осторожно и некоторое время не мешал Зиновьеву изображать из себя хозяина страны. Зиновьев же наивно полагал, что Иосиф Виссарионович готов быть на вторых ролях. Сталин имел дело с политическими детьми, как выразился один историк, с людьми, которые не понимали, что такое политика.