История воина
Шрифт:
– Ну вот видите! – вскричала я. – Ничего подобного со мной никогда не случалось! Так что я не более чем простая смертная.
Гэмелен, не обращая внимания, продолжал. Сначала его семья гордилась, особенно, когда выяснилось, что его прикосновения могли излечивать маленькие раны. Его странный дар плюс многообещающие способности рыбака, всегда возвращающегося с уловом и знающего рыбные заводи в трудные времена, сделались предметом зависти друзей и знакомых. В восемнадцать лет его будущее было обеспечено. Отец намеревался дать ему собственную лодку, и все были согласны, что Гэмелен в один прекрасный день станет
– Я помню Райану как самую красивую девушку, о которой только может мечтать мужчина. Мы верили, что никогда не бывало таких влюбленных, как мы, и могли поклясться, что боги, создавая нас, задумали, что никто из нас не будет целым человеком, пока мы не объединимся навсегда.
Пока он задумался, я снова наполнила бокалы. Затем он сказал:
– Я думаю, большинство людей посчитало бы это обычным проявлением нашего возраста. Но я так не думаю. Скоро выяснилось, что боги солгали. У них были другие планы.
Я подумала о своей давно ушедшей Отаре и чуть не зарыдала, вспомнив, что такое любовь и что такое быть любимой такой полной любовью.
– В один прекрасный день произошла катастрофа. Одна городская девушка, катавшаяся на лодке со своей семьей, свесила руку в воду, в то время как идиот, управлявший их судном, слишком приблизился к торговому кораблю. Руку оторвало. Моя лодка первой откликнулась на ее крики. Я до сих пор помню ужас и боль на ее лице в потоке крови. Она кричала мне: «Но мне только шестнадцать!» Я увидел оторванную руку, схватил ее и прижал к ране. Затем я стал молиться, о, как я молился! Я не знал кому, но все, о чем я мог думать, это была несчастная девушка, в которой жизнь угасала. Я услышал крик, затем рыдания, открыл глаза и увидел, что она снова здорова. Рука на прежнем месте, и такая же, как и была. Ее семья благодарила меня и просила сказать мое имя. Чудо потрясло меня, я был испуган и, впрыгнув в лодку, помчался прочь так быстро, как только позволял парус.
Через несколько дней Гэмелен впервые встретился с воскресителем.
– Для мальчика с головой, набитой всякими глупыми представлениями, этот человек был не очень привлекательным, – сказал Гэмелен. – Я ожидал увидеть нечто похожее на то, какой я сейчас сам. Старый. Бородатый. С глазами, замораживающими все живое, попадающееся на пути.
Я взглянула в странные желтые глаза Гэмелена. Сейчас они были такими же добрыми и теплыми, как огонь в кухонном очаге.
Гэмелен поймал мой взгляд.
– Они слабеют, – сказал он.
Я рассмеялась, затем успокоилась. История становилась все более интригующей, и я забыла о собственных проблемах.
– Но вернемся к моему первому воскресителю, – продолжил Гэмелен. – Он был молод, красив и богат, и он был братом спасенной девушки. Его звали Юлоор, он имел не очень большие способности, но огромные амбиции. Он хотел наградить меня за помощь сестре, поддержав меня перед Советом воскресителей. Вскоре я буду носить рясу колдуна и буду уважаем всеми в городе. Но мне этого не хотелось. Я знал, что, однажды покинув реку, я никогда не смогу туда вернуться. Юлоор выслушал меня, но сказал, что это не большая жертва, что моя семья будет иметь большие выгоды, если я на нее пойду. Гораздо более важен мой святой долг перед жителями Ориссы, я не должен растрачивать свой талант, дающийся столь
– Я полагаю, Юлоор видел в вас выгоду для себя, – сказала я. – Истинный подарок здесь был сделан ему.
– Совершенно верно, – сказал Гэмелен. – Он стал моим учителем, и, пока я поднимался вверх в познании и обретении силы, он поднимался со мной. Он умер не так давно. Он был счастливым человеком.
– А как же Райана? – спросила я.
– Она была потеряна для меня, – ответил он. – Наш брак был запрещен. Кроме всего прочего, как может воскреситель жениться на рыбачке?
– Вы даже не спорили? – воскликнула я. – Не боролись?
Гэмелен вздохнул.
– Но это было безнадежно. Мне было ясно сказано, что произойдет с ней, если я буду продолжать проявлять неповиновение. Я думаю, что эта потеря – одна из причин того, что я смог достичь столь многого. Я больше никогда никого не любил. Поэтому меня ничто не отвлекало от занятий, пока они не поглотили меня целиком и во мне ничего не осталось от рыбака. Только колдун…
Я сказала:
– И вот такую жизнь вы хотите предложить мне? Я счастлива быть тем, кем являюсь.
– Так ли это, Рали? – спросил он.
Я вспомнила сон об измене Трис. Поэтому я не смогла ответить «да».
– В любом случае счастье рядом, – сказал Гэмелен. – Ты должна следовать своей судьбе, или будешь страдать от последствий.
– Последствий? – взвилась я. – Это то, о чем говорил ваш лживый друг Юлоор?
Гэмелен вздохнул:
– Эта часть его слов совсем не была ложью.
– Я – солдат, – сказала я тихо. – Ничего более. – Мои слова прозвучали невнятно. Я была пьяна. И вовсе не от алкоголя.
– Ты подумаешь об этом? – спросил Гэмелен.
– Это все, что я сделаю, – сказала я. Я была полна злости и ненависти.
– Завтра мы продолжим наш разговор, – сказал Гэмелен.
Я ничего не ответила. Но я думала, что если у меня действительно есть волшебная сила, то завтра никогда не наступит.
На самом деле оно наступило, писец, но день прошел совсем не так, как представлял себе каждый из нас.
Каждый день, после полуденного наблюдения, Гэмелен отправлялся на лодке к галере адмирала, чтобы уточнить курс флота архонта. Навигационные приборы сверялись с магическими действиями Гэмелена, и таким образом устанавливались точные координаты. Сигнальные флаги объявляли курс, и каждый корабль делал необходимые поправки.
В тот день, однако, обычный порядок был нарушен. Мы с Корайс обсуждали успехи новобранцев, как вдруг с наблюдательного поста раздался крик. Я оглянулась и несколько удивилась, увидев, что визит Гэмелена к Холле Ий неожиданно сокращен и его маленькая лодка направляется к нашему кораблю. Мы с Корайс лениво подошли к перилам, чтобы посмотреть на происходящее. Казалось, что стряслось нечто необыкновенное – Гэмелен нетерпеливо показывал на наш корабль и торопил своих гребцов.
– Колдун спешит, – задумчиво произнесла Корайс. – Это редко сулит что-нибудь хорошее.