История воина
Шрифт:
Затем его зубы блеснули сквозь бороду и он сказал:
– Сосредоточьтесь на своих обязанностях, капитан, а я займусь своими.
Страйкер дрогнул под презрительной усмешкой колдуна, затем опомнился.
– Извините, что высказался вне очереди, господин Гэмелен, – сказал он, повернулся и прошел на главную палубу.
Гэмелен ничего не сказал, только пристально посмотрел ему вслед.
– С каким колдовством мы столкнемся? – спросила Корайс, ломая возникшую напряженность.
– Я точно не знаю, – сказал Гэмелен. – Но мы все можем это себе представить, посмотрев вокруг.
В самом деле, мы были так поглощены ревом и кипением, которые эти яростные горы извергали из своих глубин, что не обратили ни малейшего внимания на все остальное.
Солнце уже должно было подняться, но небо было темным из-за серых, быстро темнеющих облаков. Ветер хлестал по гребням наших шлемов и доспехам. По морю гуляли длинные буруны, с огромными промежутками между волнами, такое я видела только в устье реки Ориссы во время зимних штормов.
– Он может напустить на нас любые заклинания, вызвать неразбериху, отчаяние – все, что угодно, – сказал Гэмелен. – Архонт должен или уничтожить нас, или так нас ослабить, чтобы мы не могли больше его преследовать.
– Да, ему ничего другого не остается, – твердо сказала Полилло.
Гэмелен одобрительно улыбнулся.
– Мы все должны набраться такой же решимости, как у вас, легат. Помните, что у нас есть огромное преимущество: войско архонта – это солдаты и матросы, которые случайно оказались на борту кораблей Симеона в момент их отплытия. Напротив, наша гвардия так же сильна, как меч, что вы носите в своих ножнах.
Гэмелен и я обменялись взглядами. Я поняла, что он говорил правду о нашей подготовленности к битве, но я также поняла, что он не упомянул еще о двух истинах: первое – о том, что могло лежать в сундуках архонта, загруженных в замке в Ликантии, и второе – о готовившихся архонтом ловушках. Самый опасный враг – загнанный в угол.
Двумя часами позднее с наблюдательных постов донеслись сигналы тревоги – мы плыли прямым курсом на рифы. Страйкер отдавал приказы к изменению курса и к поднятию сигнальных флажков для остальных кораблей. Затем он крикнул команду, полностью опровергавшую первые.
– Это не скалы, – сказал он. – Или, по меньшей мере, не такие, как вы думаете.
Он не стал давать дальнейших разъяснений, и снова люди собрались на палубе. Как только мы приблизились к рифам, я вздрогнула, увидев, что скалы кажутся поднимающимися и опускающимися вместе с волнами.
Страйкер приказал принести сеть, опустил ее и поднял одну из скал. Это был здоровый камень размером с него, и Полилло почти вскрикнула от восхищения огромной силой офицера, которую тот никогда прежде не демонстрировал. Прежде чем она смогла вымолвить хоть слово, Страйкер вынул камень из сети, повернул и бросил одной рукой в ее сторону.
Полилло раскрыла рот и отпрыгнула прочь. Камень ударился о палубу не сильнее, чем кошка, прыгнувшая с колен старой дамы. Полилло подняла камень и принесла мне. Он весил не больше подушки.
Страйкер объяснил:
– Это называется пемзой. Ее выбрасывают вулканы. Я видел пемзу и прежде – мы проплывали сквозь целые пласты таких вот камней. – Его лицо покривилось. –
Он посмотрел вперед. Теперь вулканические острова были ближе, и я могла различить около полудюжины. Мне хотелось знать, что произойдет, если один из этих вулканов проснется до нашего сближения с кораблями ликантианцев. Я решила, что это в руках богини, и стала молиться Маранонии, надеясь, что ее могущество распространится и на эти горящие моря.
Позднее в тот же день мы увидели еще больше обломков: первые три бесцельно продрейфовали мимо, затем целая группа осколков, выброшенных с земли, которая была видна нам до сих пор только в виде своих пиков. Казалось, что каждая вершина относилась к отдельному острову. Затем мы увидели признаки живого – или того, что когда-то было жизнью. Мы увидели маленькую лодку, ее несло к нам течением. Я приказала своему отряду вооружиться и надеть доспехи. Как только мы подошли ближе, я увидела, что лодка была рыбацким челноком. Я решила захватить этих людей и узнать у них побольше об этих морях. Их было четверо, и все спокойно сидели на своих местах. Мне показалось странным, что никто из них не встал и не подал нам сигнала или не попытался уплыть от нас. Они даже не меняли свой курс, и их несло на нас, так что нам пришлось повернуть в сторону.
Мы были на расстоянии броска копья от них, когда я поняла, почему рыбаки были столь спокойны, – ничто на земле не могло уже взволновать их. Они полулежали, полусидели на дне лодки, их лица были повернуты к небесам. Они были мертвы, но я не видела никаких следов насилия – трупы казались свежими, как будто люди погибли недавно, не было ни признаков гниения, ни мумификации. Как только их лодка подошла к носу нашего корабля, я увидела нечто ужасное: у них не было глаз. Пустые, с кусками запекшейся крови глазницы были обращены в покрытое облаками небо, пытаясь увидеть сквозь туман солнце.
– Чайки, – сказал один из моряков. – Эти твари любят это дело. Иногда… когда люди еще не мертвы, просто слишком слабы, чтобы справиться с ними.
Я содрогнулась.
Тяжелый запах становился все сильнее и сильнее при нашем приближении к вулканам, там были корабли архонта. Когда наступили сумерки, я оценила расстояние и решила, что мы подойдем к ним уже на следующий день. Я позволила себе такую роскошь, как надежда, надежда убить Нису Симеона собственными руками. Это было бы концом Симеонов, моя семья наконец будет отомщена за множество их злодеяний, самыми ужасными из которых были заключение и пытки Амальрика и затем попытка его убийства.
Море оставалось все таким же бурным, промежутки между волнами становились все меньше, а ветер превратился почти в ураган, так что Холла Ий просигналил нам плыть к рифам.
– Бурное море – это благо для кораблей архонта, – сказал мне Страйкер. – Такие галеры, как наши, могут перенести любой шторм. Но буря не дает нам двигаться вперед. Если мы не перевернемся или не налетим на мель, то нас понесет в сторону или назад, в зависимости от ветра.
Когда он увидел, что я с интересом его слушаю, он добавил: