История войны и владычества русских на Кавказе. Деятельность главнокомандующего войсками на Кавказе П.Д. Цицианова. Принятие новых земель в подданство России. Том 4
Шрифт:
Выставляя все выгоды от приобретения Имеретии и действуя исключительно в интересах нашего правительства, князь Леонидзе не справлялся с видами и желаниями уполномочившего его царя Соломона. Он хлопотал только о том, чтобы выставить свою преданность России, подавал министерству особую записку и о своих прежних заслугах, писал на русском языке хвалебный гимн императору Александру и, прежде всего заботясь о награде, старался показать, что все настоящее и будущее в Имеретии зависит не от Соломона, а от него, как лица, имеющего неограниченное влияние над царем имеретинским.
Последний вступал в подданство России вовсе не так чистосердечно, как писал о том в своем прошении. Он желал только получить средство и способы разорить владения Дадиана мингрельского и затем, при первом случае, отказаться от
137
Письмо Дадиана князю Цицианову от 21 августа.
Одновременно с отправлением князя Леонидзе в Петербург, Соломон отправил другого посла в Константинополь с просьбою у Порты защитить его от русского оружия, которое, должно заметить, еще ни разу его не касалось. Посылка эта осталась без всяких последствий, и бывший наш посланник в Константинополе Италинский уведомил князя Цицианова, что Порта отклонила от себя просьбу имеретинского царя, и его посланный получил во всем отказ. Казалось бы, что после такой неудачи Соломону не следовало становиться в явные враждебные отношения к России, но, как человек характера слабого, ветреный и малодушный, он не мог сдержать себя от поступков, несогласных с расположением его к нашему правительству.
«Известно мне, – писал князь Цицианов императору Александру [138] , – что предмет испрошения высочайшего вашего императорского величества покровительства (царем Имеретинским) состоит наиболее в том, чтобы получить сугубые способы притеснять и разорять владения мингрельского князя Дадиана, ныне уже таковым осчастливленного, то, по уважению сих обстоятельств и по легкомыслию царя Соломона имеретинского, я полагаю, что посланец его и при высочайшем дворе вашего императорского величества, в видах своих успеха получить не может. Вследствие чего долгом почитаю предварительно донесть, что таковые неудачи царя Соломона, в намерениях своих колеблющегося, в управлении слабого и повиновения и доверенности в дворянстве не имеющего, могут удобно произвесть в Имеретии возмущение, в азиатском народе столь обычайное, и даже покушение на самую жизнь его, от партии ему недоброжелательной.
138
От 31 августа 1803 г. Арх. Мин. иностр. дел, 1 – 10, 1803–1811, № 4.
В таковых обстоятельствах, для предохранения пределов Грузии от неустройств земли, ввергнутой в раздоры междоусобные, я найдусь в необходимости, под прикрытием войск, ввесть во владение царства имеретинского законного наследника оного, освобожденного царевича Константина, сына царицы Анны. По дошедшим ко мне сведениям, некоторые из первостатейных князей имеретинских, видя непостоянные и бесчеловечные поступки царя Соломона, удалились в свои нагорные имущества, крепостями огражденные, и от повиновения ему уже отказываются».
Мы видели, что император Александр, соглашаясь на принятие Мингрелии в свое подданство, поручил князю Цицианову войти с ним в ближайшее сношение. Главнокомандующий отправил к князю Дадиану грузинского дворянина Давида Мамацева [139] , для объявления воли и согласия императора Александра, с целью заключить с ним предварительное условие как о подданстве, так и о продовольствии войска нашего, на случай прибытия его в Мингрелию. Имея причину ожидать, что царь Имеретинский будет неравнодушно смотреть на покровительство, обещанное князю Дадиану, непримиримому его неприятелю,
139
См. с. 89.
Вскоре потом прибыли к главноуправляющему от князя Дадиана два дворянина: Кайхосро и Ростом Квинихидзе – и объявили, что они посланы были с письмами; но на пути, в Имеретин, были задержаны, письма отняты, и после нескольких дней заключения сами они освобождены [140] . При обратном отправлении из Тифлиса посланные князя Дадиана, наученные опытом в опасности первого пути, прокрадывались непроходимыми путями чрез Имеретию, по ночам, но все-таки были захвачены вторично. Один из них успел спастись бегством в Грузию, а другой, по отобрании от него бумаг, потерпел бесчеловечное истязание и брошен с башни в реку Рион. Из бывших при них служителей один убит, а другой спасся бегством [141] .
140
Отношение князя Цицианова канцлеру 31 июля 1803 г., № 584. Арх. Мин. иностр. дел, 1 – 10, 1803–1811, № 4.
141
Рапорт князя Цицианова государю императору 31 августа. Арх. Мин. иностр. дел, 1 – 10, 1803–1811, № 4.
С Мамацевым царь Имеретинский поступил точно так же. Он подговорил владевшего Гуриею Кайхосро Гуриеля схватить посланного при проезде его через Гурию. Мамацев был остановлен, и письмо князя Цицианова отобрано; подлинник отправлен к Соломону, а копию с него Кайхосро послал Дадиану [142] . Не имея еще никакого известия о Мамацеве, главнокомандующий находился в сомнении, не захватил ли Соломон и его в свои руки, подобно тому, как поступил он с мингрельскими посланными. Поэтому, при обратном отправлении посланных Дадиана, князь Цицианов мало того что послал с ними ответ, но и передал этот ответ в копии князю Палавандову, ехавшему в Имеретию по собственным своим делам и имевшему там родственные связи, с просьбою отправить эту копию в Мингрелию через верного человека.
142
Из письма Дадиана князю Цицианову 21 августа.
К царю же имеретинскому главнокомандующий написал письмо [143] , в котором говорил, что возвратившийся из Имеретии князь Палавандов заявил ему, «что на возвратном пути из Тифлиса мингрельские дворяне, два брата Квинихидзе, вторично были остановлены, но на сей раз с большим бесчеловечием, ибо один из них убит, а другой ранен [144] , и что отнятые от них письма мои, князю Дадиану посланные, читаны и показаны были князю Палавандову, которому по сему случаю якобы оказаны были некоторые личные неприятности».
143
От 3 августа 1803 г.
144
Письмо это писано по первому известию, а потому и приведенные факты не совсем верны.
Не давая полной веры такому происшествию, нарушающему права гостеприимства не токмо у христианских держав, но и во всей Азии, варварскими народами против посланцев сохраняемые, не могу, однако ж, скрыть я перед вашим высочеством моего прискорбия и вкупе удивления ко всему тому, что дошло до моего сведения».
Чтобы удостовериться в истине, князь Цицианов послал письмо царю Соломону, но не с нарочным, а по почте до Сурама, прося его прислать ответ также в Сурам, в котором и объяснить истину «сего постыдного происшествия». Главнокомандующий указывал Соломону на двуличность его поведения и поступков.