История времен римских императоров от Августа до Константина. Том 2.
Шрифт:
Среди старых культов необычайно широкое распространение получил культ бога Солнца. Когда в 272 г.н.э. во время первого похода против Пальмиры положение у Эмесы долгое время оставалось критическим, пока, наконец, не закончилось полной победой римлян, Аврелиан решил, что ему послал помощь бог Солнца. Поэтому он позже не только почитал бога Солнца Эмесы, но в последние годы правления признал его богом Римской Империи. Он был включен в официальные римские государственные культы, получил большой храм в Риме, а также собственную жреческую коллегию — жрецы солнца, которые впредь занимали первое место в ряду таких коллегий. 25 декабря было объявлено праздником бога Солнца; каждые четыре года должны были проводиться праздничные игры в честь
Бог Солнца, которого Аврелиан велел изображать на всех монетах, был совершенно эллинистической фигурой: обнаженный юноша в развевающемся плаще, часто с поднятой правой рукой или держащий бич и земной шар. На голове у него всегда была корона с лучами. До эпохи Константина он был центральным божеством римского пантеона. Характерно, что Порфирий и этому богу посвятил отдельное, сейчас утерянное произведение. Если современная реконструкция верна, там содержится мнение, что и основе все боги тождественны Солнцу и наполнены его силой. В духе неоплатоновской системы Гелиос ставился над всеми традиционными представлениями о богах, однако не был верховным божеством. Он скорее являлся только посредником между духовным понятием бога неоплатоников и специальными богами.
Эпоха солдатских императоров. Структуры и проблематика
Солдатские императоры, правление которых наложило отпечаток на историю Римской Империи 3 в.н.э., воплощали в себе, как правило, новый тип правителя. Происходящие большей частью из Иллирии, Паннонии или других регионов Балканского полуострова, они достигли своего положения не по причине происхождения или связей, а прежде всего благодаря своей профессиональной военной квалификации, жестокости и пробивной силе. Первоначально часто являясь лишь представителями отдельных войсковых групп или регионов, после своего признания они должны были одновременно охранять интересы всей Империи.
Солдатские императоры не были просто креатурами армии. Хотя и преданные ей, такие правители, как Аврелиан, Постум или Араб, не терпели нарушений дисциплины, не поддавались настроению войск, но в интересах всего общества заранее смирялись даже с непопулярностью. Солдатские императоры всегда расплачивались жизнью за такие убеждения. Если между 235 и 285 гг. н.э. из 26 римских императоров только один Тацит умер естественной смертью, то это обстоятельство свидетельствует, какой опасности подвергались римские императоры в те десятилетия. Именно эта опасность способствовала возвеличиванию и дистанцированию позднеантичных императоров.
При солдатских императорах политические центры переместились в новые органы и новые регионы, преимущественно на периферию Империи. Важнейшие политические, административные и юридические решения принимались теперь не в императорском дворце в Риме, не в римском сенате и не в преторианском лагере. Они принимались в штаб-квартирах правителей в непосредственной близости от фронта.
Слабость солдатских императоров заключалась в отсутствии преемственности на вершине Империи. Естественно, всегда существовали попытки основать новую династию. Такие попытки были при Северах, Максимине Фракийце, Филиппе Арабе и Деции. Но, как правило, они терпели неудачу, пока Диоклетиан не выбрал совершенно новый путь к обеспечению преемственности власти.
Приоритеты солдатских императоров, во-первых, заключались в утверждении своей власти успешной обороной в пограничных районах, во-вторых, в обеспечении единства Империи подавлением узурпаций и возвращении обособившихся частей Империи, в-третьих, в широкой мобилизации римского потенциала не только в военной и финансовой области, но и в религии. Из этих трех приоритетов следует, что вмешательство солдатских императоров в структуры общества было подчинено военным требованиям и давлению армии, требовавшей подарков и обеспечения. Это отразилось
Глубокие социальные и экономические изменения эпохи солдатских императоров особенно видны при сравнении со стуктурами времен принципата. Самым коренным было изменение для имперского ведущего слоя, то есть для общественных групп, которые во время принципата первых двух веков обладали руководящими функциями в рамках Империи. Влияние представителей старых высших слоев было ослаблено так же, как и влияние рабов и вольноотпущенников семьи Цезаря. Часто смена на вершине власти была равнозначна смене или физическому уничтожению ответственных советников. Относительную общность создавало то обстоятельство, что многие члены новых ведущих групп были одного и того же военного или регионального происхождения.
Внутри старых высших слоев реорганизация общества затронула прежде всего сенаторов. В 3 в.н.э. около трети всех сенаторов происходило из Италии, тогда как доля сенаторов из провинций, особенно из Северной Африки и греческого Востока, значительно увеличилась. Социальный престиж этой группы, как и раньше частично состоявшей из крупных землевладельцев, в общем сохранился, но сенатор больше не имел существенного политического влияния.
В столетие между Септимием Севером и Диоклетианом римский сенат только четыре раза активно участвовал в выдвижении императоров: в 193 г.н.э, в случае с Пертинаксом, в 238 г.н.э. при назначении «сенатских императоров» Пупиена и Бальбина и 253 г.н.э. при провозглашении быстро потерпевшего крах Квинтилла и, наконец, в 275 г.н.э. в случае с Тацитом. Неслучайно, что все эти императоры правили недолго. В остальном эра сенаторских непрофессионалов прошла, как прошла и эра крупных юристов из сенаторского сословия; в обоих случаях выгоду из этого развития получили всадники. Последняя важная должность, остававшаяся в руках сенаторов, кроме консулата, была должность римского городского префекта, которая засвидетельствована в начале 6 в.н.э.
3 в.н.э. совершенно справедливо назвали «великим временем римского всаднического сословия» (Г.Альфёльди). Эта оценка обоснована уже только потому, что целый ряд императоров этой эпохи — Марцин, Максимин Фракиец, Филипп Араб, Клавдий Готик, Аврелиан, Проб и Кар поднялись к трону непосредственно со всаднических должностей. Также виднейшие юристы того времени Папиан, Ульпиан и Павел были всадниками. Доступ во всадническое сословие для всех выдвиженцев из военных широко открыл Септимий Север. Во всадническом сословии, которое теперь состояло из десяти тысяч человек, тоже увеличилась доля неиталиков, особенно людей из дунайского региона, Ближнего Востока и Северной Африки. Одновременно значительно увеличилось число должностей, которые могли замещать всадники в войске и администрации: из 20 должностей прокураторов при Августе в середине 3 в.н.э. стало уже более 180.
Правда, не все всадники принадлежали к военным, административным или юридическим руководящим группам. Как и раньше, большое число римских всадников имели локально или регионально ограниченное влияние, и их существование зависело от их, как правило, средних землевладений или от успеха их хозяйственной деятельности. 3 в.н.э., как и 1 в.н.э., знал обедневших всадников, прозябавших «между капустой и свеклой» и давно потерявших лоск своего сословия.
Что касается экономики, то античные источники 3 в.н.э. часто сами себе противоречат, особенно это относится к сельскому хозяйству. Когда речь идет об упадке производства, о задолжании собственников или об их социальном падении, о запустении земли и о сокращении ремесел и торговли, то такие утверждения в первую очередь относятся к связанному с городом вилловому хозяйству. Возрастающая нагрузка городов, как важнейших государственных административных ячеек, и происходящая из-за этого нагрузка муниципального ведущего слоя должны были привести к разорению собственников вилл.