История времен римских императоров от Августа до Константина. Том 2.
Шрифт:
Совсем иначе происходило развитие в самостоятельных больших производствах типа так называемого особенного поместья. Они благодаря своему привилегированному положению смогли не только выстоять, но и округлялись и при этом поглощали опустившихся должников. В этих поместьях возникали новые центры экономической жизни, которые выиграли от массового бегства из городов и упадка вилл. Макс Вебер в конце прошлого века писал: «Большие поместья избавились от городского рынка. Масса средних и мелких городов поэтому потеряла свою экономическую питательную среду: экономический обмен с прилегающей землей. Императоры пытались бороться с бегством из города, особенно с тем, что собственники сдавали жилье, уезжали и перевозили
Другим значимым фактором экономического развития 3 в.н.э. была деградация валюты по причине непрекращающейся хронической инфляции, которая в конце концов привела к полному упадку денежного хозяйства. Папирус из Оксиринха в Египте является доказательством того, что в 260 г.н.э. денежные менялы отказывались принимать монеты с пониженным чистым содержанием и весом, которые чеканились в массовом производстве.
«Аврелий Птолемей, называемый также Немезианом, стратег округа Оксиринах. После того как собрались чиновники и подали жалобу, что менялы закрыли свои лавки и отказались принимать священные монеты Августа, возникла необходимость обязать указом всех имеющих меняльные лавки снова открыть их и принимать все монеты и разменивать их на мелочь, за исключением подделок; это относится не только к ним, но и ко всем, кто занимается товарооборотом; они должны уяснить себе то, что в случае неповиновения указу будут подвергнуты наказанию, которое было назначено для них ранее префектом...» («Оксиринхский папирус», 1411).
Разумеется, внутреннее развитие Империи в 3 в.н.э. нельзя обобщать. Наряду с пограничными районами, которые постоянно жили в нужде, подвергаясь набегам, восстаниям и грабежам, были и внутренние районы, только временами испытывавшие эти катастрофы, и, наконец, большие области на периферии военной и политической активности, как Северная Африка и Испания, в которых продолжали консолидироваться отношения прежних десятилетий. Правда, государственное давление, особенно налоговое бремя, увеличивалось и в таких спокойных провинциях, чтобы компенсировать потери в неспокойных зонах.
Дифференцированный способ рассмотрения приводит к выводу, что Римская Империя в 3 в.н.э., по крайней мере на какое-то время, потеряла важные моменты своей лигитимации: она не могла продемонстрировать ни убедительные военные успехи над захватчиками, особенно над сасанидами, ни обеспечить внутреннюю стабильность и когерентность внутреннего союза, ни создать предпосылки для экономического процветания, не в последнюю очередь из-за валютной системы. По причине поражений и потрясений, высоких количественных потерь и обнищания широких кругов населения политическая формация Империи в целом существенно потеряла свой престиж.
Катастрофические последствия нельзя не заметить: идентификация отдельного человека с государством стала слабее, внутреннее отмежевание от политической системы возросло. Не только христиане, но и члены гностических сект и неоплатоники придавали государству и обществу условное значение. Тот феномен, который Якоб Буркхардт назвал аполитичностью, то есть сознательный отход от всех политических обязательств и обязанностей по отношению к обществу и государству, получал все большее распространение.
Кроме того, для эпохи характерен рост регионалистических тенденций. Если Империя при принципате характеризовалась уравновешенным соотношением и эффективной кооперацией местных, региональных и центральных органов, то теперь эта общность интересов была нарушена. Этому содействовали неспособность центральных органов выполнять свои задачи, а также чрезмерные требования к местным и региональным ячейкам, которым выполнение этих требований были не по плечу. Приоритет региональных интересов часто приводил к узурпациям и образованиям отдельных
Эпоха солдатских императоров в целом была пробой на прочность Империи. Она смогла устоять только благодаря мобилизации новых жизненных сил, применению военщины из Дунайского региона и других пограничных зон Империи. Это захватывающее явление одновременно является успехом романизации и политической интеграции.
С другой стороны, нельзя не признать, что доминировали силы, которые бесцеремонно подчиняли своим интересам все структуры государства, администрации и общества. Они были зафиксированы на власти и могуществе, на непреклонном проведении в жизнь всех государственных требований, на использовании всех сил и средств. То, что при этом все больше ограничивалась гражданская свобода и автономия городов, а администрирование и всякого рода принуждения, наоборот, возрастали, не принималось во внимание. Между тем фатальным было то, что эта постепенно образующаяся «чрезвычайная конституция древнего мира» (Ю. Фогт) просуществовала долгое время.
Тогда как защитники Империи взывали к древним традициям, все больше увеличивался контраст между этими реставрационными целями и политической и общественной реальностью.
Коренным образом изменившееся общее положение на границах и внутри Империи принуждало к мерам, которые были несовместимы с идеалами и нормами принципата. Полностью изменились также стиль и методы функционирования государственных органов, По мере увеличения нужды и уменьшения доступных средств возрастала жестокость и грубость войсковых соединений и милитаризованной администрации. Так, чистым вопросам власти были пожертвованы традиционные компоненты, в век катастроф, нужды и страха население было так же встревожено, как и в дни поздней Республики. Как и тогда, оно было готово принять любую власть и любое политическое решение, лишь бы они обещали стабильность и безопасность.
Тетрархия Диоклетиана
Император, известный под именем Диоклетиан, первоначально имел имя Диокл, которое часто встречалось среди рабов и вольноотпущенников. Но родовое имя Диоклетиана было Валерий. По Евтропию, он был «незнатного происхождения» и, по-видимому, поэтому мало что известно о первой половине его жизни и о первых ступенях его карьеры. Весьма вероятно, что родиной Диоклетиана была Далмация, недалеко от Салон. При Аврелиане, Пробе и Карре он накопил военный опыт и под конец занимал пост начальника телохранителей.
После того как летом 285 г.н.э. Диоклетиан получил единоличную власть, перед ним стояло множество военных задач: во время похода Кара на всем Западе Империи, как на границах, так и внутри, начались новые сражения и беспорядки. На Нижнем Рейне, на побережье Северного моря, в Верхней Германии и Реции, а также во внутренней Галлии перед Диоклетианом стояли задачи, которые он один разрешить не мог.
Многообразие этих обязанностей требовало разделения функций, и это объясняет, почему Диоклетиан еще в 285 г.н.э. сделал Цезарем своего старого боевого товарища Максимиана и поручил ему руководство на галлогерманском театре боевых действий. Это возвышение в Цезари было превентивным методом против возможных узурпаций региональных командующих; в случае с Максимианом этот метод являлся безопасным. 1.4.286 г.н.э. Максимиан за свои успехи был возведен в Августы и стал соправителем.