История всемирной литературы Т.1

Бердников Георгий Петрович

Советы царю, зарождаясь в неправде и зле, —

Когда остановят они свой губительный ток?

Благие советы бывают — не следуют им,

Напротив, — дают исполненье советам дурным.

Услышу я эти дурные советы царю —

И вот я великой печалью и скорбью томим!

Особую ненависть народ питает к клеветникам. Вот две строфы из песни,

бичующей клеветников:

Причудливо вьется прекрасный узор —

Ракушками тканная выйдет парча.

Смотрю я на вас, мастера клеветы!

Давно превзошли вы искусство ткача.

Созвездие Сита на юге блестит,

Язык растянув, непомерно для глаз.

Смотрю я на вас, мастера клеветы,

Кто главный теперь на совете у вас?

Из приведенных материалов видно, что в древних ши мы находим лирическую поэзию — любовную, бытовую, обрядовую, гражданскую.

Наряду с песенной лирикой в древних ши многое принадлежит эпосу. Мы можем даже найти несколько видов эпического творчества. Так, например, отчетливо выделяются поэмы на исторические сюжеты. В нескольких таких поэмах запечатлена история племени чжоу, особенно ее начальный период.

К историческим поэмам следует отнести песни, рассказывающие о походах, особенно против «варваров», т. е. иноплеменников. Несколько поэм рисуют походы на предков будущих гуннов.

К эпическому творчеству принадлежат и различные славословия, поэтические панегирики древним правителям. Особо превозносятся в них оба устроителя Чжоуского царства: Вэнь-ван («Царь просвещенный»), при котором началась борьба с царством Инь, и его сын У-ван («Царь воинственный»), ставший первым правителем нового царства.

Однако далеко не все такие стихи являются прославлением древних правителей. Собственно говоря, прославляются только те, кто был признан народом. И совершенно иное отношение к правителям, не заслужившим, как сказано в обращении к У-вану, «веру в царя у народа». Яркое изображение такого правителя дано, например, в поэме «Поучение правителю»:

Если же ныне блуждает правитель иной,

Сам поднимает он смуту в правленье страной,

Доблести духа в себе ниспровергнул давно

И погрузился бездумно в одно лишь вино.

Ты хоть утехам безмерно предаться готов,

Разве не вспомнишь и ты о наследье отцов?

Не устремишься ль душою ты к древним царям,

Правилам светлым ужель не последуешь сам?

Настоящей инвективой звучат стихи к царю Ю-вану. Вот начало их:

Я

взор подъемлю к небесам,

Но нет в них сожаленья к нам.

Давно уже покоя нет,

И непосильно бремя бед!

Где родины моей оплот?

Мы страждем, гибнет наш народ:

Как червь, его грызете вы,

Мученьям нет конца, увы!

Законов сеть и день, и ночь

Ждет жертв — и нечем им помочь!

Вообще говоря, обращения к правителям явно распадаются на два вида, причем почти одинаково представленных: на славословия и на обличения. Таким образом, те мотивы творчества, которые мы при обзоре лирики обозначили как гражданские, столь же ярко представлены и в эпосе.

Наконец, можно найти и эпические песни, к которым подошло бы наше определение «баллада». Одной из таких баллад является замечательная песня «Седьмая луна» («Ци юэ»), описывающая трудовой год. В ней — все: и смена времен года, и картины природы, и жизнь людей в каждое время года, и их труд:

В дни первой луны пахне?т холодок,

В луну вторую мороз жесток,

Без теплой одежды из шерсти овцы

Кто год бы закончить мог?

За сохи беремся мы в третьей луне,

В четвертую в поле пора выходить —

А детям теперь и каждой жене

Нам пищу на южные пашни носить.

Такова древняя лирическая и эпическая поэзия Китая. Как отмечалось, она вся была соединена с музыкой — вокальной и инструментальной. Эта музыка до нас не дошла, так что мы не знаем, как все эти песни пелись и как их напевы отражались на ритмике самих песен. Однако слова этих лирических или эпических песен до нас дошли, и их собственную музыку мы знаем: это их эвфоническая, ритмическая и метрическая стороны. Соединение этих трех элементов делает музыкой и стихотворение — музыкой человеческой речи. В заключение можно сказать, что 305 песен, образовавших впоследствии особую «Книгу Песен» («Шицзин»), принадлежат к поэтическим памятникам мирового значения.

Риторической прозой, лирической и эпической поэзией не ограничивается наследие словесного искусства китайской Древности. Есть еще одна его часть — афористическая проза.

Раскроем снова «Луньюй» — тот самый, в котором, как было сказано, содержатся упоминания о «Шу» («Писании») и о «Ши» («Стихах»). В этом произведении в уста Конфуция вложены и такие слова: «Если бы мне добавили годов жизни, я еще лет пятьдесят изучал бы „И“, и, возможно, у меня уже не было бы больших ошибок» («Луньюй», VII, 17).