История всемирной литературы Т.2
Шрифт:
ЛИТЕРАТУРА IX ВЕКА
Разнородное по уровню экономического развития и пестрое в этническом отношении аббасидское государство оказалось весьма непрочным образованием. Разъедаемый сепаратистскими тенденциями в провинциях Халифат после короткого периода относительной политической стабилизации с конца VIII в. начинает распадаться, центральная власть утрачивает былой авторитет, и в провинциях образуются фактически независимые государства. Расшатыванию государственных основ Халифата немало способствовали мавали, подрывавшие непререкаемый в прошлом авторитет завоевателей идеями шуубии и приносившие в ислам элементы своих доисламских верований.
В противовес шуубистской идеологии, антибедуинский пафос которой находил свое выражение также и
Разумеется, арабская поэзия IX в. не может быть сведена лишь к «классицизму» придворного направления. Наряду с преуспевающими лояльными к правящей династии придворными панегиристами были поэты, творчество которых можно условно назвать «критическим». Жили эти поэты трудно, и жизнь их часто кончалась трагически. Их враждебность к власти и царившим порядкам принимала то форму религиозной (обычно шиитской) оппозиции, то личных выпадов против правящей династии, то, наконец, подчеркнутого прославления культурных традиций и былой славы исламизированных народов.
Но какую бы общественную позицию ни занимали поэты, за рамки традиционной нормативной поэтики они почти не выходили и лишь по-иному использовали традиционные жанры. В произведениях, относящихся к старым жанрам, особенно в панегириках, носящих «официальный» характер, поэты строго придерживались касыдной схемы и других обязательных элементов древнеарабской поэзии. Их новаторство заключалось в том, что они, не отступая ни от привычной композиции, ни от традиционных поэтических размеров, ни от монорима — словом, от всего того, что сложилось еще в Древней Аравии и сохранялось в арабской поэзии на протяжении всего Средневековья, позволяли себе известное обновление фонда стилистических фигур и иное словесное выражение традиционных поэтических тем. Возрождая древние традиции, поэты и прозаики IX в. выступали и в качестве ученых-филологов, создателей первых антологий древней арабской поэзии (Абу Таммам, аль-Бухтури), и в качестве теоретиков арабской стилистики (Ибн аль-Мутазз, аль-Джахиз), попытавшихся сформулировать законы арабской нормативной поэтики. Таким образом, окончательно складывался поэтический канон, в котором за образец принималось творчество древних поэтов. Сами средневековые арабские филологи, прекрасно чувствовавшие разницу между древней поэзией и поэзией VIII—IX вв., не решались признать новую поэзию творческим достижением поэтов-современников и потратили немало труда, чтобы доказать, что все «новое» встречалось в поэзии древних и, таким образом, освящено традицией.
Даже панегирик — особенно скованный консервативными и устойчивыми традициями жанр — в творчестве наиболее талантливых поэтов звучит по-новому. Развивая вековые традиции, поэты IX в. изображали величественные картины сражений, застольные радости, повествовали о любви и любовных страданиях. Они рисовали картины природы Ирака, Сирии и других провинций империи, своей пышностью, порой переходившей в напыщенность, намного превосходившие сравнительно строгие описания природы в касыдах доисламских поэтов. Примечательной чертой литературы IX в. — как поэзии, так и прозы — был ее интерес к философской и этической проблематике. Обогащенное греческой философской мыслью и дисциплинированное греческой логикой, художественное сознание легко находило для выражения сложных идей
С этого времени поэзия приобретает все более элитарный характер, и ее усложнившаяся тропика становится доступной сравнительно узкому кругу знатоков и ценителей, постоянных участников литературных собраний в салонах богатых меценатов. Умение слагать стихи становится одним из важнейших признаков образованности (как это было и в танском Китае или хэйанской Японии), и багдадская знать состязается в искусстве сочинять экспромты и поэтические экзерсисы.
Крупнейшим поэтом придворно-панегирического направления был Абу Таммам (805—846). Он родился около Дамаска в христианской семье греческого происхождения. Однако, приняв ислам, будущий поэт (это часто бывало с выходцами из других религий) стал ревностным мусульманином и даже придумал себе чисто бедуинскую родословную. Абу Таммам перепробовал в молодые годы немало профессий — он был ремесленником, водоносом и т. д. В поисках заработка он переезжал с места на место и побывал в крупнейших городах Сирии, Египта и Ирака. Первые поэтические опыты Абу Таммама успеха не имели, но впоследствии его заметили, он был приглашен ко двору аль-Мутадида и вскоре становится придворным панегиристом. Общее направление его поэзии пришлось по вкусу высокопоставленным придворным, и по протекции одного из них поэт был назначен на пост начальника почты в Мосуле, что свидетельствовало о большом к нему доверии, ибо эта должность была связана с собиранием тайных сведений.
Абу Таммам оставил значительное количество стихов в разнообразных традиционных жанрах. Вместе с тем широкую известность ему принесли не только стихи, но и его деятельность по созданию антологий арабской поэзии (подобно Ки-но Цураюки и др. в Японии), ибо как собиратель чужих произведений Абу Таммам проявил не меньше вкуса, чем как поэт. Впоследствии арабские средневековые филологи по его примеру составляли сборники и поэтические антологии, причем сборники Абу Таммама неизменно служили для них образцом.
Наиболее ценной с историко-литературной точки зрения из дошедших до нас антологий Абу Таммама считается знаменитая «Книга доблести» («Китаб аль-хамаса»), в 10 главах которой собраны лучшие стихотворения нескольких сот арабских поэтов. Своим названием «Книга доблести» обязана названию первой главы, в которой собраны стихи о храбрости и воинской доблести бедуинских героев.
В своих собственных стихах Абу Таммам также выступает как продолжатель древнеарабских поэтических традиций. Подавляющее большинство его стихотворений составляют панегирики знатным лицам Халифата, в которых в соответствии с жанровой схемой поэт приписывает восхваляемому лицу традиционные достоинства араба-бедуина — благородство происхождения, храбрость, щедрость — и восхваляет его в самых неумеренных выражениях.
Несмотря на приверженность к традициям, Абу Таммам значительно обновил арсенал бедуинских образов, превратившихся в панегириках поэтов-эпигонов в мертвые штампы. Не случайно многие средневековые филологи считают Абу Таммама, несмотря на его «классицизм», одним из основоположников «нового стиля».
Поношения и элегии Абу Таммама также имели традиционный характер. В хиджа он обычно обрушивался на своих конкурентов — более удачливых поэтов или вельмож, не обративших внимания на его панегирики или не вознаградивших его за них достаточно щедро. В элегиях, написанных по заказу, поэт прославлял достоинства умерших, используя привычные образы-штампы; гораздо живее и ярче элегии, сочиненные поэтом на смерть близких. Например, элегия, написанная на смерть сына, трогательна и выразительна — в ней чувствуется искренняя скорбь.
Современники особенно ценили героические стихи Абу Таммама. Поэт посвятил немало строк прославлению военной доблести арабо-мусульманского войска — описанию походов против Византии, сражений, осады крепостей и т. д. Героической поэзии Абу Таммама, несмотря на ее известную высокопарность, нельзя отказать в красочности батальных описаний, яркости и неожиданности сравнений. Абу Таммаму свойственна известная афористичность, делающая его предшественником философской лирики аль-Мутанабби и аль-Маарри. Его короткие поэтические сентенции медитативного характера, возможно, имеют большую поэтическую ценность, чем его трудные для понимания, зачастую весьма тяжеловесные панегирики.