История всемирной литературы Т.2
Шрифт:
Горы пустынны.
Не видно души ни одной.
Лишь вдалеке
голоса людские слышны.
Вечерний луч
протянулся в сумрак лесной,
Зеленые мхи
озарил, сверкнув с вышины.
(Перевод Арк. Штейнберга)
В одном ряду с Мэн Хао-жанем и Ван Вэем стоит Чу Гуан-си (707—760), поэт меньший, чем они, но все же примечательный. Он умер в ссылке: его усадьба была захвачена Ань Лу-шанем, и ему потом так и не простили того, что он сдался мятежникам. Он увлекался буддизмом, но в его поэзии
Ван Вэй. «Просвет после снегопада»
Фрагмент свитка. VIII в. Киото, собрание Отава
Кроме этой «тихой» поэзии, была и другая, та, к которой прикоснулся ненадолго Ван Вэй в свои молодые годы, — поэзия битв и странствий, рисующая человека в тревожных и бурных обстоятельствах... Именно эти его стихи дали повод китайским историкам литературы разделить поэзию расцвета Тан на «пейзажную» и «пограничную». Деление это, впрочем, оказалось очень условным.
Поэзия Гао Ши (702—765) и близких к нему поэтов говорит о широких просторах родины, о судьбе людей и о тяготах их жизни. Еще не умея в них особенно проникнуть, поэты задумывались над тем, как страдает народ. Их еще ослеплял блеск победных походов, но видели они и муки покинутых семей, и смерть кормильцев; уже рождалось сомнение в том, насколько оправданны эти жертвы.
Неудачи в карьере, годы странствий и, наконец, желанная служба, очень скоро ставшая постылой, — вот внешняя канва жизни Гао Ши. Поэт дважды побывал на границе в походах. Так появился знаменитый его «Яньский напев».
Гао Ши собственными глазами видел и бои, и походы, и тоскующих жен, и оставленные поля. Из непосредственных наблюдений над крестьянской жизнью рождаются у Гао Ши стихи «Написанные в дороге» — о труде и бедах народа.
Уже в который раз в истории китайской литературы служба ужаснула поэта. В стихотворении «Уезд Фэнцю» Гао Ши пишет, как он тяготится жизнью чиновника: он кланяется высшим и разбивает свое сердце, он неволит народ и наполняется печалью. Он знает, что жить надо, обрабатывая «южное поле» и пустив все мирские тревоги по воле волн на восток. Он мечтал бы о спокойной жизни на старой горе, если бы не приказ государя. Он думает о Тао Юань-мине и о его сочинении «Домой, к себе!».
Ни Цзань. «Пейзаж»
XIV в. Городской музей. Шанхай
Собственно говоря, и «южное поле» тоже из Тао Юань-мина («Целину распахал я на далекой окраине южной»), но как много значит время: Гао Ши, для которого талант и судьба Тао Юань-мина — предел стремлений, уже печалится не только своим унижением, но и болью, причиняемой им народу. Фигура крестьянина как главного человека обретает более конкретные очертания. Это происходит наряду с общим вниманием к доброму началу в человеческой личности. Недаром же говорит Гао Ши, расставаясь с другом: «Ты не печалься, что в дальний путь не едет с тобою друг. Помни одно — где бы ты ни был, всюду найдешь людей».
«Пейзажная» тема переплеталась с «пограничной» в творчестве одного и того же поэта. Больше того, именно искусство пейзажа помогло китайской поэзии создать столь выразительные описания боев и походов, занимавших большое место в нелегкой жизни народа. Поэт Цэнь Шэнь (715—770) — автор многих «пейзажных» стихов — рисует яркие картины военной страды, в которых природа и люди составляют единое целое. Поэт провожает
Мужественность, порожденная суровой природой, жестокими силами преодолеваемой стихии, в стихах Цэнь Шэня уживается с лиризмом, с нежным чувством к встречаемому или провожаемому другу — образ, непременный для танской поэзии.
В стихах Цэнь Шэня поражает и чуть ли не этнографическая точность, и в то же время любовь к необыкновенному, особенно в явлениях природы. Он пишет о горе в огненных тучах, закрывших все небо и никогда не рассеивающихся, о птицах, которые не смеют долетать сюда ближе, чем на тысячу ли. Он пересказывает хускую легенду о кипящем море, над которым не проносятся птицы.
Как и Гао Ши, как и прочие его современники, Цэнь Шэнь избрал четверостишие для выражения чувств, владевших им: пока они еще ограничиваются тоской по дому, любовью к другу, но уже обретена та благородная сдержанность их проявления, которая сильнее, чем громкая жалоба.
Поверхностному читателю «военных» стихов Цэнь Шэня может показаться, что, в отличие от большинства танских поэтов, он увлечен походами и воспевает их. Но это не совсем так, потому что и Цэнь Шэнь замечает контраст между вольготной жизнью знати в походе и трудами простого воина. Вообще становится все яснее, что стихи о походах — также одно из проявлений жадного влечения к общественной жизни, столь характерного для китайской поэзии первой половины существования танского государства.
И все-таки, несмотря на сочувствие стихотворцев страданиям воинов, несмотря на понимание того, что главные тяготы войн ложатся на плечи народа, даже несмотря на слова поэта Лю Ваня, что смерть в бою — удел воина, заслуги же достаются полководцу, время резкого осуждения войны еще не пришло.
Выше было сказано о том, что принятое деление танской поэзии на «пейзажную» и «пограничную» весьма условно. И Гао Ши, и Цэнь Шэнь, и Ван Чан-лин (698—757) создали много прекрасных лирических стихотворений, развивая традиции творчества поэтов-«пейзажистов» и обогащая поэзию более широким общественным содержанием.
Вместе с тем каждый из этих разных поэтов так или иначе предварил творчество своих гениальных современников — Ли Бо и Ду Фу.
Ли Бо принадлежит к тем немногим поэтам, чье творчество вобрало в себя всю жизнь народа и выразило дух его. Такие поэты всегда тесно связаны со своим временем, но они и вечны; они с наибольшей силой выражают свою народность, но они и всемирны.
Ли Бо родился в 701 г. С юности мечтая о помощи людям, он избрал путь, странный для молодого человека его поколения: не держал экзаменов, ушел из дому, жил в стороне от жилищ, странствовал, увлекался даосским уединением. Ему было больше сорока лет, когда император вызвал его ко двору и наградил званием ханьлинь, что мы посчитали бы теперь академической степенью. «Бессмертный, низвергнутый с небес», — сказал о нем старший его современник — поэт Хэ Чжи-чжан. Ли Бо оставался поэтом, независимым в убеждениях и поступках, а они не согласовывались с чинопочитанием и придворными правилами: через три года Ли Бо покинул столицу для новых странствий и встреч с поэтами Ду Фу, Гао Ши и другими, оставшимися для нас неизвестными. Мятеж Ань Лу-шаня трагическим образом повлиял на судьбу Ли Бо. Через Лушань, где остановился на время поэт, проходили войска Ли Линя, младшего брата императора Су-цзуна, и Ли Бо согласился пойти к нему на службу. Ли Линь же посягнул на престол, и поэт, как его сторонник, был брошен в тюрьму, а затем сослан в далекий Елан. Он был прощен. Его вернули с середины пути. Через несколько лет после этих событий, в 762 г., Ли Бо умер в доме своего родственника Ли Ян-бина, которому мы обязаны собранием сочинений поэта. Сохранилось свыше 900 его стихотворений.