История всемирной литературы Т.3
Шрифт:
Брантом не обладал глубоким умом и широкой эрудицией, но он был наблюдательным и тонким человеком; кроме того, он слегка приобщился к гуманистическим штудиям в Пуатье и Париже, неплохо знал литературу своего времени (он был страстным поклонником Ронсара и его школы). Ему не была чужда работа над стилем, образцами которого были для него, с одной стороны, Маргарита Наваррская со своим «Гептамероном», а с другой — Амио как переводчик Плутарха.
Помимо многочисленных жизнеописаний своих знаменитых современников, Брантом оставил примечательный «Трактат о дуэлях» и самую знаменитую свою книгу — своеобразный трактат «Галантные дамы» (первое изд. — 1666), разделенный на семь «рассуждений». Наукообразие трактата — лишь в его внешней форме, в заголовках его частей. По своему содержанию — это опять-таки свободный поток мыслей и воспоминаний, верно схваченных психологических черточек и эстетических наблюдений. И все это пересыпано «примерами»
Брантом был солдатом и много вспоминал о ратных делах (два основных его цикла портретов-биографий посвящено современным ему военачальникам). Но он был также придворным, и дворцовые интриги, в том числе и любовные, естественно, занимают в его книгах немалое место.
Совсем иным был писательский темперамент Франсуа Ла Ну (1531—1591) и особенно Блеза де Монлюка (1502—1577). Оба были профессиональными военными и в своих записках повествовали в основном об осадах, сражениях и походах.
Монлюк всю жизнь тянул служебную лямку и прошел путь от простого стрелка до маршала Франции. На склоне лет он удалился в свой скромный замок, где и продиктовал свои «Комментарии» (изд. 1592). За образец он взял не Плутарха и не средневековых хронистов (типа Фруассарэ), а Юлия Цезаря, о чем и сказал во введении к своей книге: «Цезарь, самый великий человек из всех, что являлись в этот мир, указал нам путь; он тоже написал «Комментарии», описывая ночью то, что совершил днем. Что касается меня, то и я пишу свои; они могут показаться не очень изящными, ибо написаны рукой солдата, к тому же гасконца, который всегда заботился больше о том, чтобы правильно поступить, чем правильно сказать». И среди читателей своих Монлюк хотел бы видеть прежде всего солдат: им было чему у него поучиться, а он многое мог и хотел им рассказать с предельной прямотой.
«Комментарии» Монлюка — это книга мемуарная. Писатель рассказывает лишь о том, что сам видел и испытал. И тут он, казалось бы, шокирующе откровенен и правдив. Он охотно сообщает о своих финансовых махинациях и гордится тем, что ему удалось к концу жизни сколотить небольшое состояние. С деловитой дотошностью рассказывает он, как устанавливал «порядок» в Гиени, куда был послан Карлом IX в пору религиозных войн, или как он во время обороны Сиены выгнал из осажденного города «лишние рты» — служанок, белошвеек,
часовщиков — словом всех тех, кто не мог внести свой вклад в оборону; все они, как бесстрастно сообщает Монлюк, либо погибли от голода у стен родного города, либо были перебиты неприятелем.
Монлюк подробен и точен; так, он сообщает, почем продавались собаки, а почем кошки или крысы в осажденной голодной Сиене, или перечисляет, чем он угостил герцога де Гиза в своем шатре. Но за этой бесстрастностью и бесчеловечностью встает образ натуры незаурядной, по-своему глубоко принципиальной и честной, не терпящей никаких уверток и ухищрений в трудном и в общем-то не очень гуманном ремесле солдата. Монлюк прекрасно знал изнанку солдатской службы, и хотя он был участником знаменитых сражений и эффектных побед, в его «Комментариях» рядом с рассказом о них повествуется и о повседневной жизни воина — о постоянном недоедании, о холоде ночных биваков, о тяжести долгих переходов и изнурительности длительных осад. Рядом с портретами прославленных военачальников (Баярда, Строцци, Конде) Монлюк не забыл и простых офицеров, своих соратников по военным кампаниям и своих непосредственных помощников и подчиненных. Монлюк не был апологетом войны, хотя и гордился своими ратными успехами. Он ясно отдавал себе отчет в том, какие невзгоды приносит простому человеку война. Он не забывает написать в «Комментариях» о разоренных городах, о бессмысленной жестокости и мародерстве, о слезах вдов и сирот. И вот что показательно: главную ответственность за бедствия войны он не раз смело возлагает на сильных мира сего, прежде всего на королей (вот, возможно, почему его книга смогла увидеть свет лишь на исходе религиозных войн, в преддверии нового царствования). Но коль скоро война началась, Монлюк ждет, что каждый выполнит свой долг. В военном человеке мемуарист ценит не только гениальную импровизацию и рискованный азарт, но и точность в выполнении поставленной задачи, надежность, деловитость и находчивость. И смелость, конечно. Но последнее для него как-то настолько само собой разумеется, что не вызывает особых восторгов.
Вообще стиль Монлюка лишен риторики и эмфазы. Это как бы отсутствие стиля, причем сознательное и подчеркнутое. «Комментарии» написаны грубоватым, простонародным языком солдата, изобилующим просторечиями, арготизмами и даже прямыми неправильностями и ошибками. И в этом еще одно из своеобразных достоинств этой примечательной книги. Народный, сочный и неприкрашенный язык Монлюка роднит его с Монтенем.
МОНТЕНЬ
«Опыты»
Творческая деятельность Монтеня является неотъемлемой частью культуры Возрождения. Но свойственные этой культуре гуманистические, материалистические и реалистические тенденции Монтень развивал в особых, сложных и преисполненных глубокого внутреннего драматизма общественных условиях, порожденных социально-политическим кризисом, который охватил страну и сотрясал ее в период гражданских войн. В эти суровые годы откровеннее выявились реальные, неприкрашенные мотивы общественного поведения людей, демонстрировали свою несостоятельность многие из прежних иллюзий и идеалов, а контуры будущего, перспективы выхода из сложившегося тупика вырисовывались весьма смутно. Существование Франции как самостоятельного государства было поставлено под угрозу. Страна была опустошена непрекращавшимися междоусобицами. Передовым людям Франции приходилось мобилизовывать все свои духовные ресурсы для того, чтобы, не поддавшись всеобщему ожесточению и смятению, попытаться осуществить необходимую переоценку ценностей, разобраться в себе и своем окружении, наметить верные пути поведения. Именно в этой исторической обстановке и были задуманы Монтенем его «Опыты».
Мишель Эйкем де Монтень (1533—1592) происходил из старинного купеческого рода. Отец будущего автора «Опытов» первым изменил традиционному образу жизни. Приняв участие в военных походах в Италию, он поселился затем в своем поместье, носившем наименование «Монтень», и начал вести образ жизни, подобавший дворянину. Сограждане доверяли Пьеру Эйкему различные выборные должности, вплоть до обязанностей мэра города Бордо. Семья Эйкемов заняла прочное место в среде так называемого «дворянства мантии». Мишель Монтень получил гуманистическое по духу домашнее воспитание. Окончив затем коллеж в Бордо и посвятив некоторое время изучению юриспруденции в Тулузском университете, Монтень был принят в магистратуру в качестве парламентского советника в городе Периге (1554), а затем в Бордо. Он выполнял эти обязанности вплоть до 1570 г. Значительную роль в формировании внутреннего облика Монтеня сыграла дружеская связь, установившаяся между ним и политическим мыслителем, поэтом и гуманистом Этьеном де Ла Боэси. Смерть Ла Боэси в 1563 г. нанесла тяжелый удар Монтеню. В начале 70-х годов начинается новый период его жизни. Решив в 1570 г. отказаться от государственной службы и предприняв в следующем году поездку в Париж с целью выпустить в свет сочинения своего покойного друга, Монтень уединяется у себя в поместье, посвящая досуг чтению, напряженным раздумьям, литературному труду. В эти годы у него и созревает замысел «Опытов». Он приступает к сочинению первых разделов в 1572 г., вскоре после кровавых событий Варфоломеевской ночи и нового взрыва религиозных войн.
Чрезвычайно самобытный с точки зрения жанровой специфики облик произведения Монтеня определился не сразу. Сложный путь кристаллизации прошла и философская мысль писателя. Творческая история «Опытов» весьма знаменательна. В ней обозначается несколько этапов. Первоначально в книге Монтеня отчетливо выявились черты, сближавшие ее с популярными в XVI в. сборниками-компиляциями различных поучительных историй, анекдотов, философских сентенций. Богатейшая эрудиция, многообразные приемы и сравнения, почерпнутые из произведений античных мыслителей, из географических описаний и исторических хроник, в какой-то мере оттесняли на задний план личность самого писателя.
Постепенно оригинальный замысел Монтеня — познать самого себя («содержание моей книги — я сам») при помощи самоанализа, посредством выявления своих взглядов, симпатий и антипатий, путем изображения своих привычек и пристрастий — приобретал все более отчетливый характер. Идеал, вдохновлявший Монтеня в эти годы, был пронизан стоическими тенденциями. Это — суровое представление о добродетели, позволяющей человеку преодолевать невзгоды, превозмогать страдания и подавлять чувство страха перед смертью.
Неостоицизм пустил глубокие корни во французской общественной мысли и литературе второй половины XVI в., и Монтень одним из первых отдал ему дань. Следует вместе с тем подчеркнуть, что стоицизм Монтеня отличался жизнеутверждающим характером, помогая сохранять посреди жестокого кровопролития душевное равновесие, укрепляя в человеке веру в себя и свое будущее.
Во второй половине 70-х годов в мироощущении Монтеня происходят определенные сдвиги. Именно в это время кристаллизуется философский скептицизм Монтеня, увенчанный знаменитой формулой: «Que sais-je?» — «Что я знаю?» — как средство ниспровержения официальных догм и верований, готовых схем, предрассудков и прекраснодушных иллюзий, как промежуточный этап на пути к самостоятельно выработанной и выстраданной, на личном жизненном опыте проверенной истине.