История всемирной литературы Т.5
Шрифт:
Важное место в армянской поэзии XVIII в. занимают и социальные мотивы, в которых ярко проявился процесс демократизации литературы, уходящей своими корнями в глубь веков — к национальным притчам XII—XIII вв. (Мхитар Гош, Вардан Айгекци), к творчеству поэта, вольнодумца и богоборца Фрика (XIII в.).
В произведениях поэтов исследуемого периода мы встречаем картины жизни и быта трудового люда, в частности, городской ремесленной среды (Шамчи Мелко и др.). Особенно сильно прозвучали социальные мотивы в поэзии одного из виднейших поэтов XVIII в. Багдасара Дпира. В целом ряде произведений («Сердце мое, отчего ты стало таким печальным», «О полупочтенных и неверных друзьях», «Пленник я, вопию и рыдаю») поэт размышляет о господствующей
И хоть ты, может, всех сильней,
Но все-таки порой бывает,
Что и слабейший из людей
Тебя с презреньем попирает.
(Перевод Н. Гребнева)
Социальные мотивы звучат в сатирических произведениях, например, в творчестве Шамчи Мелко. В стихотворении «Поздравляю тебя, Теймураз, с тем, что стал ты приставом» высмеиваются должностные лица, их жестокость и алчность.
Как и в прошлые эпохи, в поэзии XVIII в. преобладает любовная лирика. В ней находят свое продолжение и развитие богатые традиции светской поэзии Средневековья. Место поэзии, в частности любовной лирики этого периода, в литературном процессе определяется тем, что она вернула армянской поэзии ее былую славу и очарование, самобытность и изящество, во многом утраченные в XVII в. Поэзия XVIII в. не только целиком восстановила былую славу армянской поэзии, но и подготовила почву для ее плодотворного развития на новом историческом этапе. Наиболее видными представителями любовной лирики этого периода были Багдасар Дпир, Петрос Капанци, Шамчи Мелко, Ованес Карнеци, Саят-Нова.
В поэтическом сборнике Багдасара Дпира «Песни любви и тоски», выдержавшем в XVIII в. семь изданий, собраны главным образом песни о любви и природе. Лучшие из них отличаются высокой поэтической культурой, глубиной и непосредственностью чувств, многообразием поэтических форм. Поэту не чуждо радостное восприятие мира, однако часто его стихи о любви овеяны дымкой грусти и печали. Его стихотворения перелагались на музыку, которую в большинстве случаев сочинял сам поэт. Эти песни пользовались большой популярностью, они поются и поныне. Например:
Беги с очей, царевнин сон!
Проснись, прелестная, проснись!
Лучами лоб твой озарен,
Проснись, прелестная, проснись!
...Доколе слез мне лить поток?
Нетленный розовый цветок,
Не будь ты к жалкому жесток!
Проснись, прелестная, проснись!..
(Перевод С. Шервинского)
Лирический герой некоторых произведений Дпира — скиталец, пандухт (странник), который живет в разлуке с любимой и тоскует по ней.
У Дпира учился поэтическому искусству Петрос Капанци. Его песни о любви и природе, несмотря на пристрастие к некоторым традиционным формам и образам, ярко эмоциональны. Во многих стихах поэт славит радость земного бытия.
Самой выдающейся фигурой армянской поэзии XVIII в. был Саят-Нова, творчество которого как бы увенчало все то лучшее, что создал поэтический гений народа со времен Григора Нарекаци. Однако поэзия Саят-Новы — явление не только армянской литературы. Создавая свои произведения также на грузинском и азербайджанском языках, Саят-Нова преемственно освоил и развил художественные традиции этих литератур. Поэтическое наследие великого «учителя и
Саят-Нова (Арутин Саядян — 1712/1722—1795) родился в Тбилиси, в бедной армянской семье. Отец его — выходец из Алеппо, а мать — уроженка Тбилиси. Арутин, крепостной грузинского царевича Георгия, начальное образование получил скорее всего в школе при армянском монастыре Санаин, затем стал учеником ткача, однако довольно скоро бросил это ремесло и целиком посвятил себя поэзии, приняв псевдоним Саят-Нова. Начало его творчества по всей вероятности относится к 1742 г. Очень скоро к нему пришла слава поэта и певца, и Саят-Нова был приглашен ко двору грузинского царя Ираклия II. Хотя поэт, благодаря своему уму и таланту, пользовался расположением царя, тем не менее, как об этом говорят некоторые данные и в первую очередь его стихотворения, жизнь Саят-Новы при дворе не была безмятежной. Завистливые и спесивые придворные высмеивали его простое происхождение, старались унизить его, оклеветать перед царем. Но поэт смело встал на защиту своего человеческого достоинства, о чем свидетельствует одна из грузинских песен Саят-Новы, адресованная царю Ираклию II:
Оставь меня! Хитрить, платить бесчестью дань я не хочу!
Я униженья не хочу, в ногах валяться не хочу.
Исподтишка передавать чужую брань я не хочу.
И сколько б ни твердили мне: «Двуличным стань!» — я не хочу.
Я простолюдин, а не князь. Другого званья не хочу!
(Перевод В. Потаповой)
В конце концов Саят-Нова был изгнан из дворца, его заставили принять сан священнослужителя, а затем сослали в Ахпатский армянский монастырь. Однако страстному певцу земных радостей до конца оставалась чужда монастырская обстановка. Саят-Нова был убит в сентябре 1795 г. во время варварского нашествия войск Ага-Мухаммед-шаха Каджара на Тбилиси.
Саят-Нова был убежден в высокой миссии искусства. В одном из стихотворений поэт называет себя «слугою народа», выражающим думы, чаяния и надежды простых людей, «врачующим»
их душевные раны. В другом стихотворении он подчеркивает: «Я тот, кто чтит судьбою обойденных», а по другому поводу с гордостью заявляет: «Сберег я честь народную». По глубокому убеждению поэта, искусство должно воспитывать в человеке возвышенные идеалы, развивать в нем доброту, честность, человеколюбие, «уводить» его от порочных страстей, оно призвано клеймить злобных и недостойных людей. Символизируя искусство в образе своего музыкального инструмента — каманчи, поэт говорит:
Из всех людьми хваленных лир полней звучишь ты, каманча!
Кто низок, не иди на пир: пред ним молчишь ты, каманча!
Но к высшему стремись: весь мир, всех покоришь ты, каманча!
Тебя не уступлю я: мне принадлежишь ты, каманча!
(Перевод В. Брюсова)
Искусству присуща огромная сила, перед ней бессильны даже сильные мира сего:
Язык ашуга — соловей: он славит, не клянет сплеча!
Пред шахом он поет смелей, и для него нет палача,
Нет правил, судей и царей, он сам спасает всех, звуча...
(Перевод В. Брюсова)
Поэзия Саят-Новы чужда созерцательности. Его поэтические раздумья рождены живой и противоречивой действительностью, именно поэтому его лирика и, особенно, медитативно-философские стихотворения отличаются активным отношением к жизни, несут в себе глубокие и самобытные обобщения. Поэтическому слову Саят-Новы присущи страстность, огромное общественное звучание.