История всемирной литературы Т.6
Шрифт:
В основе поэзии А. Чавчавадзе лежит глубокая печаль, вызванная потерей Грузией национальной независимости. Этот мотив прозвучал не только в патриотических стихотворениях, в которых поэт воскрешает далекие образы былого величия своей отчизны и противопоставляет их жестокой действительности, но придает своеобразный оттенок и его интимным переживаниям. Любовная лирика поэта — «стенания его души, стенания, порожденные не безответной любовью, но более глубокими причинами. Причины эти — в судьбе Грузии» (К. Абашидзе). Правда, тоска, вызванная утратой былой славы и свободы отечества, не обратилась в творчестве поэта в начало идейных и общественных исканий широкого значения; А. Чавчавадзе не создал образов, которые своим
Идея национального освобождения в творчестве Чавчавадзе тесно связана с социальной проблематикой. Первым в грузинской поэзии прошлого века он выдвигает острые общественные вопросы, осуждая «грабителей, притеснителей, набивавших себе карманы хищничеством» (стихотворение «Горе этому миру...»). Поэт уверен в будущей победе угнетенных и обездоленных, а поработителям предвещает неминуемую гибель.
Поэтическое мышление А. Чавчавадзе (за исключением «Озера Гокча» и нескольких других — в основном поздних — стихотворений) по сути своей традиционно. И хотя в лирике поэта уже чувствуется созревание новых духовных потребностей, но по основным принципам своей поэтики он на протяжении долгого времени остается верным последователем мастеров древнегрузинской поэзии, поэтического мира, созданного в эпоху Руставели и грузинского Возрождения.
А. Чавчавадзе был последним «языческим» поэтом Грузии. Его перу принадлежат стихотворения, проникнутые настроениями гедонизма. «Чувственность» — дар наслаждения земным — ставится поэтом выше всех духовных способностей человека, «явленных с неба». Любовь — самое интенсивное, самое совершенное проявление земного блаженства — у А. Чавчавадзе связана с чувственным наслаждением, и «желанные для взора прелести» любимой женщины являются для поэта неисчерпаемым предметом восхваления.
Однако гедонизм Чавчавадзе пессимистичен, ибо проистекает из сознания беспомощности человека перед грозными силами равнодушной к нему природы. Культ наслаждения для поэта — это единственная возможность спастись от суровой действительности.
Стихотворение «Озеро Гокча» (1841) — определенный этап в творческой эволюции поэта. «Озеро Гокча» пронизано мучительным сознанием несовершенства существующего миропорядка, ощущением трагического противоречия между высокими устремлениями человека и реальными условиями его жизни. Поэтическое обобщение возникает как следствие конкретного эмоционального опыта, что резко отличает это стихотворение от предшествующих ему образцов грузинской классической философской лирики. Особенно наглядно это различие выступает при сравнении с ранними стихами самого А. Чавчавадзе («Времена жизни человеческой», «О, этот мир»), в которых авторская концепция как бы заранее сформулирована и предстает в виде законченных выводов и сентенций.
С точки зрения формы, стихотворение примечательно тем, что поэт порывает здесь как с традиционной «восточной» метафористикой, так и с канонической версификацией и обращается к излюбленному грузинскими романтиками четырнадцатисложному стиху с перекрестными рифмами. Эта новая форма оказалась более подходящей для передачи поэтических ассоциаций, мыслей, переживаний, духовного состояния автора. Как автор «Озера Гокчи» Александр Чавчавадзе — один из колоритнейших представителей грузинского романтизма.
Григол Орбелиани (1804—1883) также принадлежал по происхождению к высшей дворянской знати. 18-летним юношей начал он военную карьеру, особенно отличился в русско-турецкой и русско-иранской войнах (1826—1829). Как участник заговора 1832 г. был арестован и выслан
В полувековой творческой биографии Орбелиани своеобразно отразился весь исторический путь развития грузинского романтизма — и первые его шаги, и период полного расцвета, и признаки упадка. Именно этим обусловлено своеобразие его поэзии — сосуществование языческого сенсуализма и христианского мистицизма, мухамбази и псалмов, эротических дифирамбов и патриотических элегий.
Творчество поэта, его лирический мир, темы, мотивы, его оригинальная художественная манера сформировались под непосредственным влиянием древнегрузинской словесности. Однако уже в начале своего творческого пути (1827) Г. Орбелиани постепенно преодолевает инерцию грузинской классической поэтики и вскоре определяется как поэт романтической школы.
Правда, и зрелое его творчество отмечено определенной внутренней противоречивостью, но вместе с тем певец земных наслаждений и автор мистических элегий, тонкий лирик и сочный бытописатель тифлисского ремесленного люда, проповедник суетности жизни и глашатай высокого гражданского призвания поэта, Г. Орбелиани в процессе творческой эволюции смог создать свой собственный, лишенный внутреннего эклектизма стиль.
Среди грузинских поэтов XIX в. Г. Орбелиани в «Прощании» (1832) первым выразил романтическую неудовлетворенность словом как несовершенным средством выражения внутреннего мира личности. В этом же стихотворении, в котором уже со всей ясностью ощущается острое желание обновления классической поэтической лексики, любовь отображена в новой, характерной для восприятия романтиков интерпретации как сугубо индивидуальное, неповторимое душевное состояние поэта, выражающее необычайность, неординарность его человеческой природы, его сложного и богатого духовного мира.
Начало глубокого перелома в сознании Григола Орбелиани, своеобразного душевного кризиса, давшего значительный толчок возникновению романтических мотивов и настроений, было связано с драматическими событиями 1832 г. Политические стремления участников заговора ярко выражены в его стихотворении «Исповедь», в основу которого легла глава из поэмы Рылеева «Наливайко». Во время расследования «дела заговора» обращение к запрещенному произведению Рылеева было выдвинуто против Орбелиани как самое тяжкое обвинение.
«Исповедь» Орбелиани, где любовь к Отчизне непосредственно сливается с идеями свободы и проникнута революционным духом, — один из блестящих поэтических документов грузинского национально-освободительного движения, и в то же время стихотворение по существу нового жанра, в революционном пафосе которого берет начало специфическое художественное своеобразие грузинской гражданской лирики XIX в.
События 1832 г. не только обострили поэтические чувства Г. Орбелиани, но и наложили глубокий отпечаток на интимный мир поэта. Проведенные в тюремном заключении дни и высылка с родины навсегда развеяли юношеские иллюзии и придали особый оттенок его поэтическому мироощущению. Стихотворение «Моей сестре Ефимии» (1835) — своеобразная поэтическая исповедь. Мотивы духовного одиночества, «недоверие» к земным красотам и наслаждениям делают это стихотворение одним из самых типичных образцов грузинской романтической поэзии XIX в. Но недовольство объективной реальностью у Г. Орбелиани никогда не переходило в полное от нее отчуждение. Правда, иногда он осмысливает реальную действительность как временную обитель томящегося духа, но как поэт он упивается сладкой, пьянящей, «многоцветной» красотой земной обители.