История всемирной литературы Т.6
Шрифт:
В еще большей степени это можно отнести к другому представителю той же школы Чжэн Чжэню (1806—1864). Он был широко образованным человеком и оставил труды по географии и палеографии, о конфуцианских классиках и о разведении шелковичных червей. Первый сборник его стихов вышел в 1854 г. Поэтическому мастерству он учился у своего предшественника поэта Чэн Энь-цзэ, о котором писал с восхищением:
Я читаю, учитель, стихи ваши древнего стиля —
В них пляска дракона, рев медведя, рождение дракона — властителя вод.
Я читаю, учитель, вашу прозу древнего стиля —
И вижу сосуды, что отлиты при Шан и при Ся, и чаши священные Чжоу...
Из этих строк видно, что Чжэн Чжэня привлекали в произведениях Чэн Энь-цзэ мощь слова и дыхание глубокой древности. В эстетических взглядах Чжэн Чжэня есть общее со взглядами Хэ Шао-цзи. Он также считал, что
Подобно другим поэтам сунской школы, Чжэн Чжэнь много писал о горах и ущельях, о быстрых реках и водопадах, о цветах и деревьях («По дороге в Наньян», «Вниз по стремнине» и др.). Он охотно сочинял посвящения к картинам и шедеврам каллиграфии, стихотворные послания друзьям. Нередко он обращался к прошлому и воздал должное поэтам — людям высоких идеалов (Цзи Кану) и яркого таланта (Тао Юань-мину, Мэн Цзяо). В отличие от других представителей сунской школы Чжэн Чжэнь не остался безразличным к социальной несправедливости. Он с негодованием писал о жестоких и алчных чиновниках, притеснявших народ («Плач о повесившихся», «Отлов шакалов»), о наводнениях, приносивших неисчислимые бедствия крестьянам, о тяжелой доле горняков и литейщиков («Свинцовые рудники в Чжухае»). Когда Чжэн Чжэнь стал свидетелем вступления в провинцию Гуйчжоу армии тайпинов, он откликнулся в стихах на эти события («16-го числа 9-го месяца вместе с семьей оставляю Либо», «Наньдань», «Плач о беженцах»). Однако в силу своего социального положения он относился к тайпинам враждебно, считал их виновными в невзгодах, которые выпали на долю мирного населения и его самого.
Земляком и другом Чжэн Чжэня был Мо Ю-чжи (1811—1871). Он придерживался консервативных взглядов, враждебно относился к тайпинам и вообще бунтовщикам и прославлял генералов, руководивших подавлением восстания и прежде всего Цзэн Го-фаня, изображая его как просвещенного человека и ценителя старины. В стихах Мо Ю-чжи можно найти отклики и на события периода второй «опиумной» войны. Он охотно обращался к жанру стихотворных посланий, избирая адресатами знаменитых поэтов и влиятельных сановников. Мо Ю-чжи был страстным библиофилом и писал стихи, посвященные старинным рукописям и книжным раритетам. Для него характерны архаизация лексики, использование книжных образов, эмоциональная сдержанность.
Помимо сунской школы в поэзии существовали и другие направления. Вокруг крупных поэтов образовывались творческие содружества, участники которых ориентировались на одни и те же образцы для подражания и почитали своими учителями одних и тех же поэтов. В 1812 г. в Гуанчжоу поэт Чжан Вэй-бин (1780—1859) создал поэтическое общество «Источник в облаках». Он был очень талантлив, преуспевал в живописи и каллиграфии, имел высшую ученую степень. Выйдя в отставку, он вел отшельнический образ жизни в своей студии, которую назвал «Садом, где слушают сосны», и писал пейзажные стихи. Чжан Вэй-бин одним из первых в китайской поэзии обратился к иностранной теме и использовал в стихах новые термины (например, холуньчуань — пароход) и иностранные слова. В «Строфах о Золотой Горе» он рассказывает, как богатели американцы на разработке рудников. За это, по мнению поэта, надлежит взяться народу: «полагаясь на народ, принести пользу народу, самим ничего не тратя; обогащение народа с обогащением страны издавна связано тесно». Своими учителями Чжан Вэй-бин называл Тао Юань-мина и Бо Цзюй-и, а их стихи ценил за «прямоту». Собственная манера Чжан Вэй-бина отличалась непосредственностью и ясностью стиля. В Ханчжоу Ван Юань-сунь (1794—1836) возглавлял поэтическое общество «Восточная терраса». Большим влиянием пользовалась группа поэтов, в которую входили Чжан Цзи-лян (1799—1843), Пань Дэ-юй (1785—1839) и Го И-сяо (1775—?) — мастер песен юэфу, написанных в стиле, сочетавшем «глубину и виртуозность, древний дух и сочность», известный и своими рассуждениями о поэзии. Популярностью у современников пользовался Чжан Цзи-лян, оставивший после себя десять тысяч стихотворений. Он вел бродячий образ жизни, всецело отдаваясь творчеству. Чжан Цзи-лян происходил из бедной семьи, был человеком прямым, чутким к чужим бедам. В поэзии он ставил на первое место эмоциональную насыщенность и близость к жизни.
В поэзии цы успехом пользовалась чанчжоуская школа. К ней принадлежал Чжоу Цзи (1781—1839), поэт и теоретик, автор «Рассуждений о цы» (1812) и «Разных заметок о цы из кабинета Цзечуньчжая», в которых он развивал характерную для этой школы теорию «переноса смысла» — обязательного для поэзии цы приема аллегории, что неизбежно вело к усложнению стиля. Чжоу Цзи высказался и за расширение тематического диапазона поэзии цы, считая, что она должна «говорить о своей эпохе», подражая таким авторам как Синь Ци-цзи (XII в.). Технике стиха и мастерству он также призывал учиться у поэтов XII—XIII вв., подтвердив свою приверженность им составлением антологии «Избранные цы четырех сунских корифеев» (1832).
Чжэцзянская школа к началу XIX в. оказалась заметно потесненной, ее недавняя слава потускнела. Однако традиции этой школы поддерживались в творчестве ряда поэтов, среди которых заметно выделялся Сян Хун-цзо (1798—1835), автор четырех поэтических сборников
В поэзии и эссеистике первой половины века наряду с явно господствовавшей ортодоксальной тенденцией обозначилась также прогрессивная, вызванная к жизни просветительскими идеями и патриотическими настроениями периода первой «опиумной» войны.
Одним из выразителей просветительских взглядов был выдающийся поэт и эссеист Гун Цзы-чжэнь (1792—1841). Он происходил из богатой чиновничьей семьи, служил при дворе. Мировоззрение Гун Цзы-чжэня сформировалось под влиянием конфуцианства. Волновавшие его «задачи современной эпохи» он старался увязывать с конфуцианскими доктринами, полагая, что надо «подражать древним законам, чтобы применять их и тем самым излечивать болезни, которые ныне служат помехой». Однако в отличие от ортодоксов, которые отвергали критику существующих порядков и абсолютизировали идею их незыблемости, Гун Цзы-чжэнь сознавал, что слепое следование старым установлениям и боязнь нового неизбежно ведут Китай к пагубным последствиям. В его «Предостережении» (1815—1816) содержался призыв к императору провести реформы, чтобы предотвратить кризис империи. Его программа реформ предусматривала усовершенствование экзаменационной системы для отбора кандидатов на государственную службу, упразднение устаревших обычаев и церемоний. Главное зло Гун Цзы-чжэнь видел в неравномерном распределении богатств и предлагал перераспределить их так, чтобы не было ни чрезмерно богатых, ни чрезмерно бедных («О равномерном распределении», 1816). Он высказывался за запрещение курения опиума, за равные права для китайцев в торговле с иностранцами, призывал уважать личность человека, ценить его достоинство и талант. Характеризуя современную ему империю Цин, Гун Цзы-чжэнь с горечью писал о том, что «при дворе нет ни талантливых министров, ни талантливых литераторов, на границах нет талантливых полководцев, в школах — талантливых ученых...». Критикуя политику цинского двора и призывая к реформам, он неизменно исходил из традиционной формулы: «мудрый государь», опираясь на «честных чиновников», и сообща с ними правит «послушным народом». Гун Цзы-чжэнь ратовал за власть прочную и авторитетную, за чиновников, «почитающих решительные действия, а не „почтительное недеяние“».
Произведения Гун Цзы-чжэня отличались своеобразием, утонченностью, нарочитой изысканностью стиля. Некоторые его эссе написаны в форме прямого обличения. Среди них выделяется цикл «Трактат о мудрости и честности». В цикле под названием «Трактат об извлечении смысла древней истории» использован традиционный прием исторической аналогии. Иногда Гун Цзы-чжэнь предпочитал форму притчи и аллегории, как, например, в «Записках о Павильоне больной сливы», в которых вошедшая в моду и эстетски культивируемая «кривизна» деревьев зимней сливы мэй противопоставлена их естественной «прямоте». Суть аллегории: людей «кривых» надо лечить, как деревья, делать «прямыми», восстанавливая их естественные природные свойства.
Прогрессивные взгляды Гун Цзы-чжэня-публициста повлияли на его поэтическое творчество, в частности на знаменитый цикл «Разные стихи 1839 года». Он состоит из 315 четверостиший (своего рода исповеди поэта), написанных за восемь месяцев 1839 г. Как поэт Гун Цзы-чжэнь сполна отдал дань традиционным темам. У него есть выразительные пейзажные миниатюры, стихи о славящихся своими достопримечательностями городах («Храм Лунцзинсы в Ханчжоу», «Проезжая Янчжоу»); цикл, посвященный гетере Сяо-юнь; стихи о встречах с друзьями, воспоминания о друзьях. Отчетливо прослеживаются в его творчестве и буддийские мотивы. Поэт писал о буддийских храмах, праздниках и обрядах, монахах, с которыми дружил, о своем увлечении буддийскими сутрами («Утром взял сутру, иду, укрываясь зонтом...», «Учитель Те толкует сутры...»). Но в поэзии Гун Цзы-чжэня звучали и социальные мотивы. Он обличал верхушку общества, порицал бездеятельность правителей, сочувствовал простому люду («Песенка о лепешке», «Не рассуждаю о соли и железе...»). Когда он видел бурлаков на реке — «по десять в связке», им овладевало чувство раскаяния: «Я ведь тоже транжирил зерно из императорских амбаров. А услышал вечером это „эй, взяли“ и ручьем хлынули слезы». Когда налетает ветер с западных гор — «страшный, как пьяный тигр», поэта беспокоит, что «за вечер цена на уголь поднялась до тысячи связок медяков», — где найти беднякам такие деньги? Социальную окраску имели и стихи Гун Цзы-чжэня о героях прошлого, в которых он видел нравственный идеал и пример для современников.
Манера у Гун Цзы-чжэня своя, очень своеобразная. Он любил редкие, не встречающиеся у других поэтов слова, охотно пользовался буддийской лексикой. Поэтический язык его усложнен, часто аллегоричен. Образ почти всегда строится на скрытых ассоциациях, на исторических намеках и сопоставлениях. Гун Цзы-чжэнь отличался и от тунчэнцев, и от поэтов сунской школы. Просветительские устремления, пробиваясь сквозь толщу традиционных взглядов, привитых конфуцианским воспитанием, играли существенную роль в его мировоззрении. Эти устремления нашли сочувственный отклик у его современников, в частности у членов Сюаньнаньского поэтического общества, а впоследствии были восприняты передовыми поэтами начала XX в.