История всемирной литературы Т.7
Шрифт:
Вторым зачинателем реализма в польской прозе был Юзеф Коженёвский (1797—1863). Путь реализму прокладывали два лучших романа Коженёвского «Спекулянт» (1846) и «Аферист» (1847). Из его позднейших произведений выделяются «Тадеуш Безымянный» (1851—1852) и «Родственники» (1856), предвосхищавшие позитивистскую «повесть с тезисом».
Элементы реализма наблюдаются в творчестве Яна Захарьясевича (1825—1906) и других польских прозаиков.
ПОЛЬСКАЯ ЛИТЕРАТУРА 60—80-х ГОДОВ
Начало 60-х годов характеризуется новым общественным подъемом, во многом связанным с той революционной ситуацией, которая складывается в это время в России. 23
Именно борьбой вокруг осмысления трагических последствий восстания 1863 г. открывается новый период в польской литературе, завершившийся в начале 90-х годов, когда возникшее рабочее движение изменило прежние представления об исторической перспективе развития Польши. Основным содержанием литературного процесса этих лет было превращение зародившегося еще в 40-е годы реалистического течения в господствующее направление литературы.
Разъединенность польских земель по-прежнему оставалась основной особенностью исторического положения польского народа. В обстановке национального бесправия и сохранения пережитков феодализма на польских землях бурный послереформенный рост капиталистического уклада придал особую идеологическую остроту конфликту между консервативной шляхтой и либеральными буржуазно-помещичьими кругами. В наиболее «чистой», классической форме этот конфликт выступил в Королевстве Польском, где он получил название борьбы «молодых» со «старыми». Вместе с тем Королевство стало в этот период основным очагом в польской литературной жизни.
Из среды «молодых» выдвинулся боевой отряд публицистов и писателей, выступивших против консервативного лагеря под знаменем позитивизма.
Польский позитивизм, в отличие от западноевропейского, носил утилитарно-практический характер. Он был прежде всего буржуазной реакцией на поражение восстания 1863 г. Осуждая традиции повстанческой борьбы за национальную независимость как романтические и пагубные, он противопоставлял им идею экономического возвышения Польши. Самым радикальным органом «молодых» стал журнал «Пшеглёнд тыгоднёвы» («Еженедельное обозрение»), а главою этого движения — Александр Свентоховский (1849—1938).
В этот период значительно расширяются международные связи польской литературы. Самым влиятельным зарубежным писателем для польских реалистов этого времени был Диккенс, а из поэтов — Гейне, а начиная с 80-х годов — Золя. Из русских писателей больше других в 60—80-е годы читали в Польше Тургенева, главным образом в подлиннике. Известны были также Салтыков-Шедрин, Герцен, Достоевский, Л. Толстой, Некрасов и писатели-народники.
В этот период наблюдается интенсивное проникновение польской литературы в другие, особенно в славянские, страны. Так, в России широко издавались произведения Сенкевича, Ожешко, Пруса, Конопницкой и др. Польское влияние на украинскую и особенно белорусскую литературы было настолько глубоким, что некоторые явления (например, в истории белорусской поэзии) вообще нельзя объяснить вне их отношения к польской культуре.
Перемены в литературной жизни Польши проявлялись и в перестройке жанрово-родовой системы. После 1863 г. проза оттеснила поэзию на второй план. Отставала в своем развитии в этот период польская драма.
После 1863 г. часть писателей, продолжая романтическую традицию, видела главную цель в борьбе с национальным оппортунизмом, с настроениями примиренчества
Виднейшим продолжателем романтизма в польской прозе был Зыгмунт Милковский (1824—1915), известный под псевдонимом Теодора Томаша Ежа. Еж вошел в литературу, имея за плечами опыт участия в освободительном движении, в боях Венгерской революции 1848 г. Впечатления об Украине, где прошло его детство и юность, и наблюдения над жизнью балканских народов легли в основу подавляющего большинства его произведений. Даже его стилевая манера больше всего напоминает Гюго, и ни у кого из современников Ежа так явственно не выступает зависимость романтического метода от изображения «традиционного объекта», каким в его творчестве является тема национально-освободительного движения.
Наиболее ценны в наследии Ежа «славянские» романы, а также повести из времен Венгерской революции 1848 г. Лучшим из «славянского цикла» признан роман «Ускоки» (1870), в котором повествуется о борьбе боснийского крестьянства против турецкого гнета на рубеже XVI и XVII вв. и содержится немало аллюзий на положение поляков.
Среди романистов Еж был ярчайшим выразителем идеологии «непримиримых», к которым на первых порах принадлежали также М. Балуцкий, Я. Лям, Ю. Нажимский и др.
В творчестве «непримиримых» — из-за их неприятия действительности — раньше, чем у позитивистов, наметилось верное понимание разлагающего действия буржуазных отношений на человеческую личность. Именно среди «непримиримых» возникло самое мощное после 1863 г. сатирическое направление, содействовавшее утверждению реализма. Его основоположник Ян Лям (1838—1886) жил в Галиции, уродливый быт которой послужил мишенью прославивших его имя фельетонов и сатирических повестей. К его лучшим произведениям принадлежат «Высший свет Козлищ» (1869), «Головы для позолоты» (1873) и «Удивительные карьеры» (1880).
Позитивисты видели важнейшую задачу в разоблачении шляхетско-феодальных пережитков, клерикализма и т. п., что вполне отвечало духу критического реализма. Литература, реализовавшая эту часть позитивистской программы, складывалась на почве отображения текущей жизни и стремилась к познанию ее новейших явлений. Ей было свойственно художественное новаторство — нахождение новых средств выражения изменившегося образа мыслей и чувств. Главное течение в развитии польского реализма 60—70-х годов оказалось идейно зависимым от позитивизма. Под его знаменами вступали в литературу крупнейшие польские реалисты XIX в. — Ожешко, Сенкевич, Прус.
В атмосфере тех надежд, какие возлагала в 60—70-е годы на промышленный переворот почти вся прогрессивная польская интеллигенция, ее критическая мысль, естественно, ограничивалась сферой патриархальных пережитков и очень неглубоко постигала природу новых, складывающихся общественных отношений. Более того, наивная вера в «наш век» — в век цивилизации — нередко приводила писателей, близких позитивистскому течению (а к нему в начале 70-х годов присоединилось и большинство «непримиримых»), к тенденциозному приукрашиванию героя деловой эпохи. Идеализировались не только люди труда, идущие в ногу с веком (ремесленники, врачи, инженеры), но и предприимчивые помещики, и капиталисты, и даже магнаты, проявлявшие активность на общественном поприще. Утилитарная эстетика привела к развитию так называемой тенденциозной литературы — рассказов, повестей, романов, пьес и даже стихов «с тезисом», носивших иллюстративный, дидактический характер. К этого рода литературе относятся ранние повести и романы Ожешко, Балуцкого; сборник рассказов Свентоховского «За жизнь» (1879) и другие произведения.