История японского народа
Шрифт:
При этом серьезное противоречие состояло, во-первых, в том, что, несмотря на увеличение индекса роста населения в 1925 году до 163, а индекса сбора риса с 1 тана земли только до 153, площадь обрабатываемой земли сократилась. Во-вторых, несмотря на увеличение индекса валового сбора риса в 1925 году до 184, а индекса роста населения в 1925 году до 163, потребление риса на душу населения сократилось.
Падение покупательной способности народных масс Японии отчетливо проявилось также в том, что в то время, когда индекс оптовых цен на товары повысился с 206 в 1921 году до 212 в 1925 году, индекс розничных цен, который при нормальных условиях должен был бы повыситься значительно больше, чем индекс оптовых цен, на оборот, за эти годы сильно упал — с 236 до 218. После этого индекс оптовых цен также резко упал — до 188 в 1926
Покупательная способность трудящихся классов, кото рая определяется индексом реальной заработной платы (реальная заработная плата устанавливается путем умножения номинальной заработной платы па число рабочих и деления результата на индекс розничных цен), продолжала стремительно падать. Если принять индекс реальной заработной платы в 1929 году за 100, то в 1930 году он равнялся 99,8, в 1931 году — 95,6 и в 1932 году— 92,1.
Потребление хлопчатобумажных тканей, которые главным образом покупают народные массы, тоже значительно сократилось. Начиная с 1919 года, когда на японском внутреннем рынке хлопчатобумажных тканей было потреблено на сумму 7 миллионов 610 тысяч иен, их потребление с каждым годом падало. Сначала оно снизилось до 5 миллионов иен, затем до 4 миллионов и в 1926 готу упало до 3,3 миллиона иен, то есть составило в стоимостном выражении менее половины потребления 1919 года. То же самое относится и к шерстяным тканям. Их производство ежегодно увеличивалось, но, несмотря на огромные заказы армии и военно-морского флота, общее потребление этих тканей на внутреннем рынке было очень низким.
Потребление европейской бумаги в Японии в количественном отношении увеличилось в 1927 году до 1098 миллионов фунтов по сравнению с 780 миллионами фунтов в 1918 году, по в стоимостном выражении понизилось с 133 миллионов иен в 1920 году до 116 миллионов иен в 1927 году.
Статистическое управление при кабинете министров Японии признало, что в 1925 году при среднем доходе японского парата в 224 йены на человека расходы на предметы широкого потребления составляли 156 йен на человека, в то время как в Англии в 1924 году при среднем доходе на человека в 976 йен расходы на предметы широкого потребления составляли 664 йены, то есть в Японии доходы и расходы населения были более чем в четыре раза ниже, чем в Англии.
То, что потребление японским пародом жизненно важных товаров было невероятно низким, не могло не вызывать глубокого беспокойства в среде деловых кругов, занятых производством предметов потребления и продуктов питания.
Снижение внутреннего потребления наряду с таким мощным увеличением производства только подчеркивало остроту экономических противоречий полуфеодального монополистического финансового капитала Японии.
С одной стороны, чрезвычайная интенсификация труда, с другой стороны, рост безработицы, с одной стороны, широкие производственные возможности страны, а с другой — низкая покупательная способность населения; в этом проявлялась слабость экономики полуфеодального монополистического финансового капитализма Японии.
В период первой мировой войны и непосредственно после нее японский капитализм переживал невиданный расцвет, но это был расцвет только для капиталистов. Однако вскоре после окончания войны этот расцвет прекратился и чрезвычайно острый кризис охватил японский капитализм.
Даже в побежденной Германии послевоенный кризис не был таким глубоким и сильным, как в Японии. После этого японский капитализм вступил в стадию хронического кризиса. В Японии того времени имелись сотни вполне современных крупных промышленных предприятий, по наряду с ними существовали тысячи чрезвычайно отсталых маленьких мастерских, где применялся ручной труд; кроме того, вокруг торговых компаний сосредоточивались миллионы кустарей-бедняков, которые работали па эти компании, находясь в полной зависимости от них. Эти жалкие кустарные мастерские имелись не только в старых ручных отраслях производства, по и в новых отраслях, например в производстве электроламп, поршневых колен, где они концентрировались вокруг крупных промышленных предприятий. Потогонная система, применявшаяся в отношении рабочих этих кустарных мастерских, удешевляла стоимость изделий японской промышленности и давала возможность быстрого роста промышленного капитала,
В то время капитал Японии равнялся 74 миллиардам йен, из которых торговый капитал составлял 13 миллиардов, промышленный капитал — 10 миллиардов, капитал других отраслей — 16 миллиардов, а сельскохозяйственный капитал равнялся 35 миллиардам йен, то есть составлял 47 процентов всего капитала страны.
Следовательно, сельскохозяйственный капитал продолжал преобладать, и по составу капитала Япония являла собой типичный образец аграрной страны. Та огромная роль, которую играла земельная рента в экономике Японии, является очевидным свидетельством пережитков феодализма. Из 92 миллиардов иен, в которые оценивалась в 1930 году вся собственность частных лиц и торговых предприятий, земля, посевы, а также сельскохозяйственные строения оценивались в 50 миллиардов йен, то есть составляли более половины стоимости всего национального имущества. Это говорит о том, что Япония оставалась аграрной страной, в которой класс помещиков имел очень большой удельный вес. В японской деревне продолжали доминировать отсталые феодальные отношения ц существовало неравное распределение земли. 50 тысяч крупных помещичьих хозяйств, каждое из которых имело более чем по 10 тё земли, хотя и составляли всего лишь 7i30 всех крестьянских хозяйств, число которых достигало 6,4 миллиона, владели, однако, более чем 1 миллионом тё обрабатываемой земли, то есть Vs всей обрабатываемой земли Японии, к тому же им принадлежали самые хорошие земли страны. Эти помещики сдавали свои земли в аренду малоземельным и безземельным крестьянам.
Кроме того, мелким и средним помещикам и зажиточным крестьянам, число хозяйств которых достигало 300 тысяч и которые владели от 3 до 10 тё земли, принадлежало около 2 миллионов тё земли, причем половину этой земли они сдавали в аренду, а остальную обрабатывали капиталистическим способом, используя наемный труд.
Землевладельцам, владевшим от 1 до 3 тё земли и число хозяйств которых составляло 900 тысяч, принадлежало около 1,7 миллиона тё, причем значительную часть земли они сдавали в аренду, а остальную землю обрабатывали, используя наемный труд.
Землевладельцам, владевшим от 5 тан до 1 тё и число хозяйств которых составляло 1,3 миллиона, принадлежало 930 тысяч тё, и они обрабатывали землю сами. Самым бедным слоем земледельцев были безземельные арендаторы и бедные крестьяне, число хозяйств которых составляло 4 миллиона, из них 2,5 миллиона хозяйств имели площадь не более 5 тан, причем вся площадь их земли составляла около 500 тысяч тё. Остальные 1,5 миллиона хозяйств не имели своей земли.
В Японии площадь арендуемой земли непрерывно увеличивалась, составив почти 50 процентов всей обрабатываемой земли, вместе с тем росло и число безземельных арендаторов, достигшее почти 30 процентов всего числа крестьянских хозяйств.
К тому времени число рабочих, запятых в сельском хозяйстве, превысило 5 миллионов человек, а число хозяйств, использовавших сельскохозяйственных рабочих (постоянных, сезонных и поденщиков), превысило 200 тысяч. Все это также ускоряло процесс развития капиталистических отношений в японской деревне.
Однако в японской деревне все еще господствовали арендные отношения, при этом арендная плата составляла около 55 процентов урожая; помимо арендной платы, в Японии существовал обычай взимать дополнительную плату за землю и в других формах; в большинстве случаев арендатор вынужден был платить помещику за аренду рисового поля до 80 процентов урожая.
Земельная рента в Японии была чрезвычайно высокой, препятствуя развитию сельского хозяйства.
Из 35 миллиардов иен, вложенных в сельское хозяйство Японии, цена земли составляла 28 миллиардов иен, то есть 80 процентов. 6 миллионов тё обрабатываемой земли вместе с пастбищами и лесами оценивались в 28 миллиардов йен, то есть в среднем стоимость 1 тё земли равнялась 1 тысяче йен. В 1930 году цена обрабатываемой земли в Японии поднялась приблизительно с 3 до 5 тысяч йен за 1 тё.