История Зеербургского подполья
Шрифт:
Над реальностью.
– Ушли мои-то. Ей-ей ушли!
– Сбежали. Трусливо, поджав хвосты, как и полагается подпольным крысам.
– Понимаю, что расстраиваешься, но факт остается фактом - ушли. Оторвались.
– Ненадолго...
– Пошлешь неумолимую погоню на велосипедах? Представляю картину: грозная Президентская Гвардия на дамских велосипедах. Пр-во-ро-ни-ли!
– Ничего страшного. Ты рано радуешься. Я их сейчас перехвачу.
– Как это? Волшебством? Не получится. Это немножко
– Зачем мне твое волшебство? У меня, если ты в курсе, есть самолеты электронной разведки. Пусть один из них их и перехватит...
– Да ладно... У меня есть чем ответить.
– Интересно чем это? Ракет у тебя нет. Самолетов тоже, - напомнил Первый.
– И не нужно. Мы возьмем умом и смелостью... Ну и удачей, разумеется...
Реальность.
Енм Приор. Марсианская Красная Армия.
Мои мечты о приятном полете разбились о суровую реальность. Не успел я обнадежить Председателя, как на панели загорелась красное табло. "Радар". Я внутренне охнул - ох, нехорошо это, ох не к добру... Вон куда жизнь заворачивает.
Опережая меня, Председатель подался вперед, словно хотел разглядеть что-то за мигающей красной лампой. На мгновение мне показалось, что там, за стекляшкой, отблеск настоящего огня, в котором сгорает наша удача. Даже дымок какой-то почувствовал.
– Что это?
– Нас засекли.
Он отрицательно покачал головой.
– Не может быть. На такой высоте нас радаром не взять!
Голос уверенный, словно сам с таким радаром родился, или играл им в детстве, по крайней мере.
– Наземным радаром, -поправил его я. Левее нас кучерявились низкие облака и я положил самолет на крыло чтобы скрыться в них.
– Похоже, что это авиационная система раннего обнаружения. Есть такие тут, у нас...
Председатель выдохнул сквозь сжатые зубы.
– Знаю. Попробуем удрать?
Попробовать-то можно, только наверняка ничего из этого не выйдет. Не дадут. И так летим, а нас словно сзади кто-то за штаны держит. В моей голове складывался план еще более отчаянный и рискованный чем наше положение, но, однако, всеже дающий шанс на спасение.
– Не сдаваться же...
Возможно, в моем тоне он услышал слишком много снисходительности, но честное слово не ему этот тон был адресован, а мне самому. То, что пришло в голову, показалось сперва настолько безумным, что я поспешил внушить своему коллеге ту уверенность, которой у меня самого пока не имелось. А ему ведь еще с делегатами разговаривать...
Почему пришла именно эта мысль объяснить я не мог. Уже не раз я замечал, что когда Судьба припирала меня к стенке, откуда-то брались решения, позволявшие вывернуться. Подсознание ли, интуиция ли... Позже, разбираясь в случившемся, я убеждался, что выбрал наилучший вариант, что иных вариантов просто не существовало, поэтому и в этот раз доверился ей.
На всякий случай я еще с десяток секунд поворочал мозгами, но ничего нового придумать не смог.
Ища
– Прошу внимания!
– сказал я.
– Через несколько минут мы покидаем самолет.
В повернувшихся ко мне лицах не нашлось ни капли понимания. Тогда я объяснил, что имею ввиду, и с удовольствием посмотрел на вытягивающиеся лица у всякого повидавшего на своем веку народных героев. Чтоб товарищи не посчитали меня сумасшедшим, объяснил:
– Сесть мы не можем - нас ведут радаром. Поэтому придется покидать самолет в воздухе.
Я бросил взгляд на часы. Судя по минутной стрелке в дискуссию мне с ними лучше не вступать.
– В нашем распоряжении не более пяти минут. Через шесть минут мы будем над Большим Заржавленным Озером. Десантируемся на его поверхность...
– Это же верная смерть, - сказал кто-то, явно ждавший от меня каких-то других слов.
– Пол шанса...
Я покачал головой. Вот что я точно знал, так это то, что станет, если мы останемся "во чреве".
– Верная смерть - это остаться в самолете!
– Как мог спокойно пояснил я.
– Минут через 7-10 нас перехватят истребители... И тогда шансов не будет вообще.
– Неужели мы не сможем добраться до границы?
Я знаком приказал группе готовиться. Что бы тут сейчас не сказали, выход оставался только один - тот, к которому я их подталкивал.
– У нас есть горючее, но нет времени.
– Неужели нет других возможностей?
– Можно подождать пока нас собьют, - подсказал Супонька еще один вариант.
– И тогда мы окажемся на земле вместе с обломками.
Я кивнул, никак такую перспективу не прокомментировав. Никто больше ничего не сказал.
Считая, что разговор окончен, я вернулся в кабину. Табло продолжало угрожающе мигать, но впереди уже блестела вода.
Озеро тянулось длинной извилистой полосой километров на 30, с двух сторон его замыкали невысокие, поросшие лесом горы. Ох, как не хотелось падать туда, но ничего другого не оставалось. Я отодвинул штурвал от себя. Самолет резко пошел вниз.
– Снижаюсь!
– крикнул я в салон.
– До десяти метров!
За моей спиной протяжно заскрипели створки раскрывающегося люка.
– Пошли!
Команды никто не услышал - от перепада давления заложило уши, но за мной рванулись все. Я вылетел спиной вперед и видел, как люди высыпались из самолета одним большим комком. Еще в воздухе он распался на отдельные фигуры. Размахивая крыльями пиджаков, в секунду долетели до воды и вверх полетели фонтаны брызг.
Двадцать секунд спустя, подчиняясь команде автопилота, пустой самолет изменил курс, направляясь к границе, но смотреть на всю эту красоту уже никто не хотел - барахтающимся в воде людям было не до этого.