Истребитель 2Z
Шрифт:
— Будет исполнено.
— Статью дать мне на утверждение. Пусть публика читает и благоговеет. Впрочем, это все неважно. Меня интересует дело номер сорок первый.
— На Востоке нашим людям, ваше превосходительство, приходится работать все осторожнее и медленнее. Боюсь, что скоро станет совсем невозможно. Но имеющиеся сведения заставляют меня предполагать, что машина советских изобретателей Бутягина и Груздева имеет самое мирное назначение. Она должна увеличить урожай сельского
Пумпель яростно задвигал бровями:
— Вы смеетесь, Хох? А если их машина начнет в десятки раз увеличивать урожай пшеницы? Это, по-вашему, мирная деятельность?
— Они могут завалить международные рынки пшеницей, ваше превосходительство, — пробормотал Хох.
— Ах, если бы только это! Вы недальновидны, друг мой. Им недостаточно разорить нас. Они примутся агитировать. Тогда и слепой увидит, на что они способны. И наши голодные безработные тогда сметут нас в мгновение ока… Поэтому, — Пумпель пристукнул кулаком по столу, — не жалейте средств. Пусть наши люди ужами переползают границу, пусть сто агентов погибнет, но хоть один да проберется. Пусть этот один разведывает, незаметно ломает машины, помогает нам…
— По инструкции номера сорок первого?
— Не произносите лишних слов, Хох. Вы отлично понимаете. Мы должны выиграть время!
— Будет исполнено! — вытянулся Хох.
Букет Георгия Башметова
Лебедев наблюдал, как Бутягин прилаживал изогнутую стеклянную трубку к колбе:
— По уравнению должен получиться кислород?
— По записям Штопаного Носа — да. Но ты сейчас увидишь, что никакого даже намека на кислород… С равным успехом мы могли положить в эти реторты старую калошу и ждать, что получится, скажем, свинец или олово.
— Не говори, Колечка, гоп, пока не перепрыгнешь, — шутливо заметил Лебедев.
Шэн спросила, не отрываясь от микровесов:
— Раствор — один на сто тысяч?
— Да, пожалуйста, — быстро сказал ей Бутягин.
Лебедев терпеливо ждал, пока в колбу не нальют раствора, пока в реторты не насыплют нужные вещества. В это ясное, простое мартовское утро все казалось очень простым. Лебедев смотрел и думал, что через неделю он будет в тропиках. Перелет назначался на 5 апреля.
— Начинаем, — солидно сказал Бутягин.
Шэн чиркнула спичкой и залегла бунзеновскую горелку. Пламя пестрым веером распласталось под предохранительной медной сеткой. Колба стояла на сетке неподвижно. Зеленовато-желтый порошок в колбе показался Лебедеву похожим на просеянный песок.
— Как видишь, никакой реакции нет, — сухо проговорил Бутягин. — Если бы мы получили кислород, то он по этой трубочке
— Ничего нет, — подтвердила и Шэн.
В лабораторию постучали. Дверь открылась. Голованов вошел с громадным букетом оранжерейных роз и сирени.
— Георгий Петрович Башметов кланяется и поздравляет Татьяну Иосифовну со днем рождения… Просит принять этот букет… Сам не может быть: выехал в Тулу.
Голованов учтивейше поклонился. Лебедев попробовал посмеяться над Шэн:
— Вот это я понимаю, ухаживает… Букетище-то!..
Ассистентка прикусила губу в досаде:
— Иван Васильевич, вы некстати… у нас же работа…
— Виноват… — сконфузился Голованов.
Бутягин махнул на него рукой:
— Все равно! Не идет реакция. Тушите горелки. К чорту!..
Лебедев понюхал букет, сказал:
— Славненькие цветочки!
— Разоряется ваш Башметов, — усмехнулся Бутягин. — Принимайте подарок, Татьяна Иосифовна, и зовите сегодня вечером всех на кулебяку.
Шэн приняла от Голованова букет, заметила просто:
— Я еще вчера всех приглашала. А букет надо в воду…
Шагнула к столу и осторожно положила на него букет.
Что-то слегка треснуло, как будто надломили спичку.
Голованов вскрикнул:
— Батюшки!
Лебедев не сразу сообразил, потом крикнул:
— Видали? Колька!..
У Голованова тряслись побледневшие губы:
— Букет пропал!
Бутягин подпрыгнул, уронил пенсне, поднял, подбежал к столу.
— Как пропал?
Лебедев овладел собой:
— Новое обстоятельство. Расскажите, Иван Васильевич!
— Чего ж рассказывать… Прямо на глазах… Татьяна Иосифовна положила букет сию секунду, а его нет…
— Смотреть под столом! — скомандовал Лебедев.
Полезли шарить под столами. Букета не было. Лебедев ругался:
— Чертовня!.. Иван Васильевич, вы фокусник, престидижитатор какой-то. Куда девался букет?
Шэн только развела руками. Внезапно Бутягин прохрипел, показывая на колбы:
— Смотрите… Кислород!
В колбах было пусто. Шэн тронула ртутный манометр:
— О каком кислороде вы говорите? Тут же нет ничего.
— Галлюцинации какие-то! Где же все вещества, которые мы взяли для опыта?
Но тут Лебедев жестко взял Бутягина за локоть и усадил на табуретку:
— Тихо, детки мои, да так тихо, чтоб ни одна душа посторонняя не знала. Поняли?.. Ваня, запри дверь.
Лебедев сел на диван меж двух книжных шкафов и вздохнул:
— Начинает выясняться нечто. Азот для удобрений из воздуха?
Бутягин утвердительно кивнул головой: