Истребитель майданов
Шрифт:
Увидел конференцию и Градоверов. Он хотел позвонить Таеву, узнать, как проходит акция, а тут вдруг такое!.. Председатель радикальной партии выронил на ковер бокал с виски, когда на экране появился Таев.
Градоверов слушал его несколько минут, затем пришел в себя, бросился из офиса на улицу, с телефона-автомата набрал номер Штерлиха.
– Поздравляю, Аркадий! – заявил тот. – Ты сделал все как надо. Когда явишься за деньгами?
У Штерлиха стоял определитель номера. Он понял, что Градоверов звонил из автомата, и говорил с ним открытым текстом.
– Мне не до шуток, господин Штерлих.
– Да
– Ты должен помочь мне спрятаться в американском посольстве. Иначе на меня выйдут совсем скоро.
– Ты с ума сошел? По-твоему, американцы – полные идиоты, готовые прятать у себя в посольстве государственного преступника?
– Но тогда спалишься и ты.
– Ошибаешься. Я общаюсь с десятком таких политиков, как ты. Это моя работа. Но не будем о пустяках. Слушай меня внимательно. Немедленно уезжай из Москвы. Никаких аэропортов, вокзалов. Возьмешь машину, да не свой тарантас, бросающийся в глаза. Что-нибудь попроще. У тебя же куча любовниц. Прихвати с собой какую-нибудь бабу, желательно с ребенком, и уходи в Ростов. Там встретишься с Артуром, нашим представителем на Северном Кавказе. Он на время спрячет тебя. Позже, когда ситуация успокоится, решим вопрос о твоем выезде за рубеж, если это понадобится. Всем своим группам, которые ждут команды на проведение аналогичных акций, дай отбой. Пусть уходят в тень. Мне не звони. С женщиной и ребенком вопрос решай на месте, в Ростове. Не спрашивай, как именно, сам знаешь. Придет время, я свяжусь с тобой. Ты все понял?
– Но деньги?..
– У тебя нет наличных?
– Всего три миллиона в сейфе, в офисе да дома еще пара. В рублях.
– Ты совсем оторвался от жизни. Бери бабки из офиса, домой не заезжай и проваливай из Москвы. Попадешься, никто тебя прикрывать не станет! Все. Жди моего звонка.
Штерлих отключил телефон, бросил его на стол, вызвал помощника и заявил:
– Толя, вот этот аппарат должен исчезнуть.
– Понял, Владимир Карлович. Вам принести другой, какой-нибудь левый?
– Нет! Все свои левые телефоны уничтожь и передай в офис, что скоро к нам могут заявиться гости из ФСБ. Ничего страшного, обычный наезд. Всем оставаться на местах и заниматься текущей работой.
– Вы тоже останетесь на месте?
– Конечно. До окончания рабочего дня.
– Понял. – Тарасов забрал телефон и удалился.
Спустя пять минут он доложил об уничтожении нелегальных средств связи. Телефоны были растворены в кислоте.
Штерлих поблагодарил помощника и включил телевизор. Там шли репортажи из Губинска.
Руководитель неправительственной организации «Инициатива» какое-то время спокойно наблюдал за репортажами, потом вызвал секретаршу.
Елена Линз явилась тут же.
– Да, Владимир Карлович?..
– А сделай-ка мне, Алена, крепкий кофе.
– Но вам противопоказано.
– Мне, дорогая, противопоказано то, что передают по телевидению. Сделай кофе и добавь в него немного коньяку.
– Владимир Карлович!.. – Секретарша пыталась отговорить босса, но всегда спокойный, вежливый до тошноты Штерлих вдруг взорвался:
– Делай что сказано, идиотка!
Это было так неожиданно, что Елена Линз пулей вылетела из кабинета босса.
Градоверов отошел от телефона, быстро осмотрелся. Сейчас ему казалось, что каждый прохожий смотрел на него с подозрением.
Он подошел к офису партии.
– Да, Аркадий Максимович, – ответил Некрич.
– Что у вас?
– В смысле?..
– Кто-нибудь из членов политсовета приехал?
Помощник был в недоумении.
– А разве на сегодня намечалось заседание?
– Нет, но это неважно.
– А вы где, извините за вопрос, – осведомился Некрич.
– Уже в здании.
Градоверов поднялся на второй этаж.
Там его встретил помощник.
– У вас все в порядке, Аркадий Максимович?
– Нет, видно, подхватил простуду.
– Где?
– Я бы тебе ответил, где, Сережа, но воспитание не позволяет.
– Извините, но тогда вам лучше поехать домой.
– Я так и сделаю. А ты отправляйся на ВДНХ. Там проходит семинар по новому законодательству, регулирующему правила регистрации кандидатов на выборы. Кстати, можешь взять мою машину.
– А как же вы?
– До дома я доеду и на метро. Надо иногда быть среди людей. Ты удивлен?
– Есть немного. На вас это не похоже.
– Все когда-нибудь меняется, Сергей, в том числе и мы. Но ладно, езжай, а то не успеешь.
Отправив Некрича на семинар, Градоверов вошел в приемную.
Секретарша Ольга Удалова посмотрела на босса преданными глазами. Еще бы! В свои двадцать четыре года, брошенная мужем, с трехлетним ребенком на руках, она очень дорожила своей работой и ради нее готова была на все. Удалова вынашивала план стать любовницей председателя партии. Тогда все ее жизненные трудности разрешились бы сами собой. До сих пор Ольге не удавалось привлечь к себе внимание Градоверова, однако сегодня ей повезло.
Босс подошел к столу и спросил:
– Как твои дела, Оля?
– Спасибо, Аркадий Максимович, – смущенно проговорила молодая женщина. – Ничего.
– Как сын?
– Здоров. В детский сад ходит.
– У меня к тебе предложение, Оля!
– Слушаю вас.
– Ты не против прокатиться со мной в Ростов?
Подобного развития событий Удалова никак не ожидала.
– С вами в Ростов? А сын?
– Он нам не помешает.
– А что я должна буду делать в Ростове?
– Ничего. Я хочу немного развеяться. Ты могла бы составить мне компанию, если, конечно, не против. Эта постоянная суета уже вот где стоит! – Он провел ребром ладони по горлу. – А ты женщина красивая, но, насколько я знаю, особо не избалованная мужским вниманием. Так как, согласна?
– Да! – Это восклицание вырвалось у женщины само собой.
– Ну и отлично. Выезжаем через пятнадцать минут. Да, и чтобы нам дали возможность побыть вместе, я возьму с собой паспорт на другое имя. Прости, Оля, но известность часто делает жизнь просто невозможной.
– Надо забрать сына, заехать домой, вещи взять.
– Сына заберем, все, что надо, купим. Домой заезжать не будем. Сворачивай дела, никого об отъезде не предупреждай. Я скоро.
Градоверов прошел в кабинет, достал из сейфа пачки рублевых купюр, ровно три миллиона. Он уложил большую часть денег в кейс, пролистал новый паспорт, сунул его в карман. Липовое водительское удостоверение и документы на подержанную «Мазду» отправились в борсетку. Туда же угодили двести тысяч рублей. Градоверов закрыл сейф, разобрал на столе бумаги так, словно оставил кабинет всего на минуту, вышел в приемную.