Истребитель (Пока не закончен)
Шрифт:
– Вот. Это и есть наше логово.- Семенов точным броском вбросил фуражку на одиноко торчащий из стены гвоздь.
Павел присел на стул, и приготовился к продолжению. А вот хозяин замер на пороге и внимательно, словно сканируя сектора, осмотрел кабинет. Видимо, удовлетворенный увиденным, расслабился и занял свое место за казенным, с традиционным зеленым сукном столом.
Отвечаю на незаданные вопросы.- Опередил Семенов, раскрывшего было рот лейтенанта.
Первое.- Принято решение создать особое подразделение истребительной авиации, которое будет обеспечивать безопасность передвижения высших лиц государства. Твоя кандидатура получила одобрение
Однако. Сам понимаешь, дела такие с кондачка не решают. Правильно? Пока создадут оргштатную структуру, То да се. Поставят технику, обеспечат. В общем, время.
А держать тебя мил человек в запасе не разумно. Вот и было принято решение. Послужить тебе пока у нас. Не корчи из себя чучело совы. Нормальная служба. Отдел по специальным операциям. Звучит? А то... Кого ни попадя не берут.
Вопрос второй. Почему тебя. Правильно. Нет у тебя мил человек подготовки, ни знаний. А есть то, чем ты моих орлов сделал. Проглотил бы, глядишь и обошлось, хотя... я и не знаю где бы ты тогда эти месяцы своего самолетика дожидался? Подсказать? Ну, смотри.
А так, и проверка, и польза родине. Логично?
Не перебивай старших.
– Шутливо прихлопнул папку, лежащую на столе Иван Пантелеевич. Вот, кстати и дело твое. Хочешь глянуть? Ну и правильно, многие знания, многие печали.
И последнее, по порядку, но не по значению.
– Тут некоторые считают нас почти вурдалаками, в человечьем образе... Так вот. Заруби на носу. Говорю один раз. Я, Иван Пантелеевич Семенов, ни одного хорошего человека в расход не вывел. В этом я могу поклясться хоть на партбилете, хоть на Библии.
Есть государство. Хорошее, или плохое. Не важно, но, оно мое. И есть его враги. Так есть, и так будет. И даже через пятьдесят лет, и через сто. А Государство и справедливость несовместимы.
Но, поскольку в своем деле я лучший, то могу себе позволить воевать с самыми матерыми врагами этого государства. И иметь такую роскошь, как чистая совесть.
Павел тупо уставился на майора.
– Да что, вы, Иван Пантелеевич.
– Наконец выдохнул он. Какой из меня даже не знаю, как сказать... Я же летчик. Мне без неба...
– Стоп, это ты Катерине расскажешь, если случай выпадет... А мне сопли по паркету не стоит размазывать. И так скользко.
Значит ты летчик?
А я, что, по-твоему, контрразведчиком родился? Может, я писателем стать хотел.
И что? Мне теперь прийти в тот кабинет и вот так сказать.- Я писатель, мне без книг нельзя...
Знаешь, Паша, как сказал один, кстати, писатель с большой буквы. Ты его, может быть, не читал, но не суть...
Так вот, сказал он, Паша: " ...Плохо не то, что человек смертен, плохо то, что он внезапно смертен"...
У нас приказы не обсуждаются. Или, или. Пойми, дурак, тебе интересное дело предлагают, а он еще кочевряжится. Ну? А что касается самолета, поверь, если пройдет все, будешь еще и взлетать, и садиться. В хорошем смысле этого слова.
Говоров растеряно оглянулся. " Отказаться? А потом? В лагерь? Но, судя по всему, лагерем тут не обойдется... А родители? Им потом как? Сын враг народа...
– Я согласен.- Он выдавил это словно приговор.
– Что-то мне говорит, ты не понял.- Усмехнулся, враз растеряв благодушие, майор. Не ты согласен, а тебя согласились принять в клуб. А в этот клуб пускают не каждого. И правило здесь одно - служить на совесть. И за честь. Предателей у нас не было, и не будет. Потому, как не живут
– Я не пугаю. Теперь о деле. Подписок, там, расписок не берем. Пустое. Работа у нас живая, с людьми, опять-же. Но ты Павел пока еще не работник, так стажер.
Неладно конечно твое знакомство с товарищами по работе вышло. Но ничего, они ребята понятливые. Прикажет Родина на ежа... сядут, но ты уж постарайся с ними контакт наладить. Как? Тут я не советчик. Сам думай.
Стук помешал ему закончить.
– Ну что как не родные, входите.- Крикнул Семенов, подмигивая одновременно гостю.
Дверь распахнулась, и на пороге появились давешние носильщики. Они гурьбой ввалились в тут же ставшую тесной комнату. И в мгновение лица их скривило. Глаза уперлись в сидящего.
Входите, не толпитесь...
– Поторопил майор подчиненных. Последней протиснулась в кабинет девчонка.
И стоило Павлу столкнуться с нею взглядом, как словно огромное, ватное одеяло ухнуло на голову. И он погрузился в беспамятство.
– Экий ты, парень? Припадочный что-ли?- майор озадачено поскреб висок.
– Как тебя в авиацию- то взяли? Оклемался? Слава тебе. А я уж думал, придется доктора звать. Павел сообразил, что сознание его вернулось в реальность. Хотя теперь он уже ни в чем не был уверен.
– 'Стоп, как это? Там был сон. И дракон говорящий, и все остальное. Действительность здесь. А вот как с этим жить? Неизвестно. Летчик с провалами сознания. Анекдот. Да такого на пушечный выстрел к самолету нельзя подпускать'. Он поднялся с кушетки, и смущенно застегнул воротник гимнастерки.
– Виноват, товарищ майор. Сморило.
-Да, уж.- Иван Пантелеевич вернулся за стол.
– Ребят я отпусти. Ни к чему им твои припадки наблюдать. Будем считать, ничего не было. Но и на оперативную работу я теперь тебя направить не могу, не имею права.
- Что же мне с тобой делать? Вот подкинул шеф задачку.
– Майор рассуждал так, словно и не было рядом подчиненного. Он перебрал папки, лежащие на рабочем столе. Это не то, опять нет. Ага. Вот, пожалуй, сойдет. И место подходящее.
– Семенов вчитался в бумажки.
- Решено. Слушай сюда.
– Он закрыл документ и начал рассказ. Отдел наш особый, и занимается делами особыми. И хотя в контрразведке все дела такие, но... Бывает обычный, так сказать, рядовой шпион, диверсант. Скороспелка. Их с началом войны у нас в тылу кишмя кишит. Немцы умело воспользовались, тем, что в приказе номер 170, где говориться о введении красноармейских книжек, по недомыслию, а может и сознательно в пункте семь бойцам действующей армии такую книжку и не предусмотрели. Головотяпство? Согласен. Однако представь. Десятки тысяч бойцов выходит из окружения. А документов нет. Правильно, собирались громить врага на его территории, малой кровью. А вышло...
Немцы создали специальный полк Бранденбург-800, приписанный к Абверу. Генерал Пфульштайн, командующий спецназа вермахта, лично распорядился укомплектовать целый батальон этого полка, офицерами и солдатами, владеющими русским языком. А задача их проста как вилы. Смешаться с отступающими, и устраивать диверсии шпионить, а при удачном раскладе залегендировать внедрение. Не взвод, не рота, батальон. Представляешь? Семенов повертел в пальцах карандаш. Отбросил, и вздохнул. Говорить банальности ему было даже неловко.
– Большую часть этих Брандербуржцев мы, конечно, отфильтровали, но и среди этой плотвы оказалась настоящая щука.