Истребители. Трилогия
Шрифт:
После того как я убил в главаря, то резко повернулся и одним выстрелом в грудь свалил ближайшего, и самого здорового абрека, заросшего по самые глаза короткой щетиной. Всего «черных» было девять человек… нет, не человек – абреков. Так вот трое, вернее теперь уже двое обходили справа, двое слева, и трое с выпученными глазами продолжали стоять у девушек рядом с трупом главаря. Двумя выстрелами сняв оставшихся двух справа, невысокого коротышку в отличном костюме с белоснежным платком в нагрудном кармане и худого, кривоногого хачика с выпуклыми глазами. После резко повернувшись,
С этими троими впереди, уже начавшим движение чтобы убежать, я закончил быстро, поэтому на ходу выкинув из рукоятки опустевший магазин, вставил запасной и, перепрыгнув через бьющегося в конвульсии одного из последней тройки, бросился вслед за последними оставшимися двумя, крикнув на бегу Степке:
– Добей раненых!
Бежать долго не пришлось, деревья тут расступались, но было много кустарника, именно к нему они и неслись длинными прыжками. Абреки успели отбежать метров на сорок, когда остановившись, и уровняв дыхание, я снова взял их на прицел. Бежали они врозь, метрах в десяти друг от друга, поэтому мне пришлось быстро решать в кого стрелять первым. Одним выстрелом свалил того что бежал справа, потом повернувшись, в левого. Судя по воплю, попал не туда куда целился. Похоже, что в задницу, держался он именно за нее. Спокойно дойдя до правого, сделал контрольный в грудь, после чего направился к левому, в когда-то белоснежном костюме с красной розой в нагрудном кармане.
– Брат, не стреляй! Брат, не надо! – хныча взвыл он при моем приближении.
– Не брат ты мне – гнида черномазая, – выстрелив ему в грудь, ответил я. Фраза из «Брата» пришлась как нельзя кстати.
Патронов у меня было всего шестнадцать, одиннадцать я уже использовал. Девять на поражение и два в контроле. Оставалось пять.
Развернувшись, я бегом направился обратно. Девушки опасливо глядя на нас, спиной отступали по тропинке к выходу, махнув рукой, я крикнул:
– В травмпункт идите. Он тут недалеко, на перекрестке.
Повернувшись к Степке, который продолжал стоять в некотором столбняке, потом посмотрел на стонущих «черных» и только вздохнул. У меня после первого боя тоже был похожий ступор. Пятеро лежали без движения, а вот двое очень даже громко испускали звуки, преимущественно стонов и просьб оставить их живых.
Дав Степке хлесткую пощечину, я щелкнул у него перед глазами пальцами:
– Сколько пальцев?
Несколько заторможено посмотрев на меня, он с паузой ответил?
– Три?
С сомнением посмотрев на два пальца, я снова дал другу пощечину.
– Иди к машине я сейчас тебя догоню.
Повернув тело друга и лёгким толчком, придал движение в нужную сторону, после чего быстро пробежался по оставшимся абрекам. Как я и думал, кроме двух раненых был еще один «мертвый». Тишину леса снова разорвали выстрелы, я решил не пачкаться ножами, а добить их из пистолета.
Степан не ушел, остановившись метрах
– Зачем ты их убил? – разорвал он молчание. Видимо этот вопрос мучил его, раз задал первым.
– А что мне с ними нужно было делать? – удивился я, и переспросил: – В лезгинку танцевать?
– Но можно же просто прогнать? Поговорить?
– Слушай демократ и правозащитник. Ты мне эти провокационные вопросы брось. Ты видел их? Это стая, которая действует только вместе. Да, может поодиночке они вполне адекватные парни, но когда они в подобной стае у них крышу сносит. Они бы нас там не ленточки порезали, хорошо, что главарь не потянулся за стволом, смотри, что я у него за поясом нашел… – достав из-за пояса трофейный пистолет, показал его Степке: – «Беретта», итальянская. Правда, магазин запасной только один.
Пистолет Степана заинтересовал, обрадовавшись, что он хоть немного отвлекся, я тут же сунул его ему в руки,
– Тут пластина какая-то с арабскими письменами, – после минутного изучения озвучил он.
Пластину, похожую на дарственную я уже видел, поэтому пожал плечами.
– Наверное получил за что-то, или просто купил такую. Ты пойми, они бы не только нас положили, но и этих девчонок.
– Я все обнимаю Сев, но ты так быстро и главное без сомнений начал стрелять, – с некоторым укором пробормотал Степка.
Вздохнув, я ответил:
– Степ, ты пойми. Я на войне был. Думаешь, я там такого не делал? Да я даже детей и женщин убивал, поверь, они этого заслуживали.
Краткими воспоминаниями запестрели картинки с польского хутора. Старик, женщина, девушка, пацан и наши изувеченные красноармейцы прибитые к стенам сарая.
– Да, они этого заслуживали, – тряхнув головой, словно прогоняя воспоминания, пробормотал я.
– Ты мне этого не рассказывал, – с укором проворчал Степан, он явно отошел от побоища в парке.
– Садись в машину, расскажу… и пистолет отдай, а то тут люди, а ты его в руках несешь.
Спрятав «беретту» под куртку спортивного костюма, нажал на кнопку сигнализации на пульте и открыл водительскую дверь Степкиного БМВ. В таком состоянии пускать Степку за руль не хотелось.
Выстрелы не привлекли никакого внимания. Хотя возможно их просто не слышали, все происходило в полукилометре от опушки, так что пешеходы были спокойны.
Отъехав от парка на соседнюю улицу, я припарковался рядом с ЦУМом и, достав из кармана мобилу, набрал отца.
– Да?
– Бать… я тут пострелял немного, так что думаю придется ускорить время отбытия.
Отец сразу въехал в ситуацию, поэтому скомандовал:
– Краткий доклад!
– Когда гуляли по парку, увидели что девять хачиков, окружили двух русских девушек. Судя по разорванным платьям и кровоподтекам на телах, была попытка изнасилования. Мы успели вовремя. На просьбу отпустить девушек, начали окружать нас, у них были ножи. Пришлось открыть огонь на поражение. Положил всех.
– Обойтись без этого не мог?