Истребители. Трилогия
Шрифт:
– Ясно. Приказ так приказ, – ответил я.
Вернувшись на свое место, ответил на вопросительные взгляды бойцов.
– Дозаправка и сразу взлет. Даже до ветру не разрешают, так что если кому не терпеться, то могут дать ведро.
Ведро все-таки потребовалось, не все успели сбегать перед взлетом. Я опытный, успел, мне было не нужно.
Открыв клапан нагрудного кармана, пошвырялся в ней и достал плитку шоколада из набора сухпая. Содрав с половины фольгу, отломил и протянул сидевшему рядом бойцу, велев:
– Делись с ранеными.
Остальное мы умяли
– Там тебе кто-то рукой машет. Летчик, – произнес вдруг Толик. Он с интересом рассматривал в иллюминатор работу запасного полка.
Повернувшись, к своему удивлению в летчике я опознал Степку Микояна. Заметив, что я обратил на него внимание, он стал делать особые знаки.
– Это он нас сопровождает, – пояснил я Толику.
Заметив наше общение, к Микояну направилась пара бойцов и командир, вынудив Степку вернуться к своему «ястребку», около которого стояли еще несколько летчиков. Из-за расстояния я их не смог опознать, но вроде один из них был Кожедуб. Такую фигуру у нас в полку имел он один.
Через пятнадцать минут снова взревели моторы самолета и мы пошли на взлет. Причина задержки оказалась в шасси, капитан успел нажаловаться на нее, и местные техники возились с неисправностью. Отремонтировать, как я понял, не смогли, но заправили систему жидкостью, до Москвы должно было хватить.
Меня в этой ситуации немного возмутило отношение к раненым. Когда фельдшер выглянул и попросил вызвать врача, у одного открылось кровотечение, ему только принесли перевязочные материалы и все. Это наводило на некоторые размышления.
Летели мы не больше часа, когда снова пошли на посадку.
– Москва, прибыли, – опознал я город внизу.
Не все из бойцов были или видели столицу СССР, поэтому когда мы нарезая круги снижались, все иллюминаторы были заняты. Свой пришлось уступить Толе, я то видел когда патрулировал над городом, а ему интересно.
Сели тоже удачно, без аварий. Пока самолет катился, притормаживая, я по тюкам и баулам пробрался к кабине, мне хотелось посмотреть, кто и как нас встречает.
– М-да, засада, – пробормотал я под нос.
Среди легковых автомобилей выделялся «паккард», на котором любил ездить, да в основном и ездил, Берия. Серьёзная встреча.
Вернувшись в салон, и плюхнувшись на свое место, стал объяснять бойцам, что делать:
– Товарищи бойцы спецподразделений! Снаружи нас ждут высокие чины, поэтому покидая салон самолета иметь вид бравый и придурковатый, чтобы командование не подумало что вы умнее их, – переждав взрыв смеха и комментарий, продолжил: – А теперь без шуток, среди встречающих сам товарищ Берия, поэтому принять вид выполнивших свое дело солдат и офицеров советской армии, ждущих заслуженной награды… Нет, это тоже была шутка, хотя в каждой шутке своя доля правды. В общем, выходим и строимся.
Я первым покинул салон самолета, и направился к шеренге встречающих нас гостей. Из салона второго ЛИ-2 появился дядя и майор Славич, последовав за мной. Подошли мы к ним вместе. Приложив руку к виску, я стал докладывать:
– Товарищ нарком,
– Молодцы, – кивнул Берия с непроницаемым лицом. Рядом с ним стоял Архипов.
К этому времени все пассажиры, включая раненых, покинули салоны самолетов и выстроились по своим подразделениям. У лежавших на самодельных носилках бойцов уже суетились медики в белых халатах, подъехали санитарные машины.
Мы все вместе, включая сопровождение наркома прошли к строю бойцов осназа и разведгруппы.
– Благодарю за службу товарищи солдаты! – гаркнул, вдруг Берия.
– Служим Советскому Союзу! – хором ответил строй.
Пока заместители общались с бойцами и скомандовали им на посадке в грузовики, мы с Берией, Архиповым и дядей отошли в сторону. Я быстро представил присутствующих друг другу. После того как знакомство состоялось, стал быстро вводить в курс дела за дни. На это мне понадобилось всего полчаса. Действительно очень кратко уложился.
– Рапорт напишешь. Тот, что в полку написал, я уже изучил, а этот во всех подробностях, – велел он мне.
– Есть.
В это время подчинённые Берии стали доставать из самолетов баулы, я тут же вмешайся:
– Товарищ нарком. Среди десяти баулов четыре принадлежат мне. Там личные вещи.
– Что там, полковник? – спросил Лаврентий Павлович у дяди, он как раз беседовал с ним, поэтому и вопрос адресовался ему.
– Музыкант, – развел он руками.
– Музыкальные инструменты, спецзаказ. Две разобранные бас-гитары, синтезатор, усилки и небольшое звукозаписывающее оборудование, – подтвердил я.
– Потом получишь. Под расписку.
– Есть.
При случайном разговоре выяснилось, почему осназовцев и разведчиков тоже переправили в Москву. Наградить, это само собой, тут другое, с помощью их решили создать охрану прибывших лиц из другого мира. Степка и Толик, конечно, пролетали насчет личной охраны, а вот остальные ее получат в полной мере. В общем, ребят теперь из-за того что общались с нами, на фронт больше не отправят, поэтому им другую работу и нашли.
Подполковник Суворов-старший, подполковник Васнецов и Степан Раевский.
Москва, служебная гостиница. Это же время.
Их разбудил телефонный звонок, раздавшийся в номере. Сам номер был четырех местным, но одна кровать была пуста. Еще когда они ночью совершили посадку на московском аэродроме, Андрея посадили в другую машину с красными крестами, сообщив им, что его отправили в госпиталь, где лечились чиновники госаппарата. Остальных же долго катали по ночной Москве, пока не заехали в охраняемый двор и не высадили у дверей этой гостиницы. Судя по времени выспаться им дали до обеда.