Итальянская ночь
Шрифт:
– Арамис ремонтировал клуб, без денег никто не стал бы работать, – рассеянно сказала Раиса.
– Ваш муж умел добывать деньги. Но если вы сомневаетесь, вот выписки со счета, они тоже сделаны давно, просто нечего было снимать.
Раиса бегло просмотрела выписки, опустила бумаги на колени, Вито взял их и начал изучать, отойдя к окну и грызя ногти, вызвав улыбку Галины Антоновны. Он-то что хотел там разглядеть?
– А налоги? – вскинулась Раиса. – Вы же их платили?
– Обычно оплачивали через счет, – пояснила бухгалтер. – Но последнее время
– Не надо, – повесила нос вдова.
– Например, за аренду помещений он сам отдавал…
– Спасибо, – перебила Раиса, вставая. – Вито, поехали.
Мать выскочила первой, сын задержался, кинул бумаги на стол и на правах хозяина заявил:
– Галя, теперь я буду контролировать дело отца, все вопросы решать только через меня. Пока.
Она с минуту смотрела на захлопнувшуюся дверь, потом положила бумаги с чековой книжкой в сейф, задумалась, в задумчивости и произнесла вслух, но беззлобно, скорей с обидой:
– Галя… Какая я тебе Галя, сопляк? Служила твоему отцу верой-правдой столько лет и получила перед пенсией: Галя. Еще на меня навесят свои трудности, вовек потом не отмоюсь. И не уволишься. А уволишься – только подтвердишь, что виновата.
Когда Вито сел за руль, мать кому-то звонила:
– Алик, я понимаю, что ты не имеешь права… – Она запрокинула голову, вдохнула и со слезой в голосе продолжила: – Алик, эти деньги принадлежат мне и Вито, мы все равно их получим, но сейчас я хочу лишь знать, сколько там. Больше ничего. У нас долги, которые оставил Арамис, я должна знать, на что нам рассчитывать, отсюда и принимать решения. Умоляю… Это же не сложно, ничем тебе не грозит, ты не совершишь преступления… Спасибо. Я жду.
– С кем ты разговаривала? – осведомился Вито.
– С управляющим банка, где отец держал деньги.
– Подозреваешь, Галя нас обманула?
– Нет, нет. Она нам сказала правду, горькую правду. У папы были личные деньги – валютный и рублевый счета. Алик обещал посмотреть, сколько там. Господи… – завыла Раиса, уткнувшись лбом в плечо сына. – Как мне тяжело… как мне плохо… Прости, сынок… я не могу больше… такое ощущение, будто лечу в пропасть и не знаю, как спастись.
Вито порывисто выдернул руку и крепко обнял мать, второй рукой гладил ее по волосам, щеке, плечам, нежно целуя в висок и голову.
– Ма, не плачь, папа не мог нас так оставить.
– Он не собирался нас оставлять… он нас любил… Эти мрази, ублюдки застрелили…
– И мы его любим. Мамочка, не надо, не надо… У тебя есть я.
– Знаю. Прости, Вито, прости… Я не умею быть мужественной, я же не мужчина… Больше не буду.
– Звонят, мам. Возьми трубку.
Раиса уставилась на дисплей, со страхом вымолвив:
– Алик…
– Ну! Поговори с ним!
– Да, Алик?.. Угу… И все?.. Спасибо.
Она как-то подозрительно успокоилась, кинула сотовый телефон в сумку, замерла, тупо глядя перед собой. Сын нетерпеливо спросил:
– Что он сказал?
– На счету папы десять тысяч рублей и пять долларов.
– То есть ничего?!
– Ничего. Поехали, Вито. Домой поехали. Надо думать, как быть.
Милена перебрасывала взгляд с озадаченного Ипполита на Наташу, пившую кофе как ни в чем не бывало.
– А кто он? – полюбопытствовала.
– Честно признаюсь, я его мало знал, – сказал Ипполит. – Все это люди одного круга, как говорят, но часто кружат они по отдельности.
– Терпеть не могу высказывания в духе тележурналистов, которые играют словами, – проворчала Милена. – По отдельности – как это?
– Ипполит хотел сказать, что Киселев враждовал с Арамисом, – перевела Наталья не без сарказма. – Верно?
– Нет, не верно. О Киселеве я плохого не слышал, но Маймурин с Арамисом в контрах состояли, мне казалось, завалил мужа матери он. Теперь его сделали, что для меня полная неожиданность. А каким боком Киселев к ним присоединяется, я вообще не представляю.
– Ты не один такой, все УВД в шоке, – сказала Наталья. – И представьте, времени выработать стратегию поиска убийц физически нет. Каждый день то труп, то еще какая-нибудь неприятность в виде покушений.
– На кого еще покушались? – вытаращилась Милена.
– Неважно, – отмахнулась Наталья. – Обошлось, значит, случайная пуля случайно пролетела мимо. Кто-то тренировался в стрельбе. Ипполит, Парафинов изъявил желание поговорить с тобой.
– Со мной? – вскинул он брови. – Зачем?
– Ты же рвался помогать следствию? Тебе предоставляется возможность убедить Игоря Игоревича, что ты способен оказать помощь.
– Я несколько другое имел в виду, ну, ладно, поговорю. Ты про пулю узнала?
– О ней тебе лучше спросить Игоря Игоревича. Но чтоб ты был морально готов, по секрету и великому блату сообщу: пуля пропала.
Ипполит выдержал паузу, затем нервно рассмеялся, но Наталья осталась в полном спокойствии, это свело его дурацкий смех на нет. А вопрос, который он хотел выпалить, задала Милена наивным тоном:
– И часто в милиции пропадают важные улики?
– Практически никогда, – ответила Наталья. – Но так получилось.
– Так получилось? – вымолвил Ипполит, словно фраза была произнесена на иностранном языке, а он ее со скрипом переводил. – Это отговорка для идиотов, я не идиот, поэтому не верю, что «так получилось». Пулю выкрали, верно?
– Пропажей будут заниматься, поверь, вплотную, просто сейчас руки не доходят, – защищала Наталья свой огород. – В милиции разные люди работают, всех не проверишь…
– Да? – вскипел он. – Вы обязаны проверять! Куда мы обращаемся, когда придавит? В милицию. Но вы не проверяете, к вам устраиваются по знакомству. Ничего, что зарплата маленькая…