Итальянский флот во Второй Мировой войне

Брагадин Марк Антонио

Союзники готовили атаку с двух сторон, чтобы захватить Сицилийский пролив, и ничего не было предпринято, чтобы помешать им. К этому времени все операции итальянских вооруженных сил зависели от поставок из Германии. Как раз в этот решающий момент, когда следовало сделать последний оборот рукояти, Берлин показал полнейшую незаинтересованность в исходе событий. В восточном Средиземноморье немцы ничего не предприняли для ослабления петли, накинутой на горло Ливии, а в западное не прибыло ни единого самолета, чтобы помочь итальянскому флоту отразить высадку союзников.

23 октября британская 8-я армия начала свое массированное наступление. Фон Штумме был убит в первый же день. 26 октября Роммель вернулся

в Африку с приказом Гитлера «не отдавать ни единого метра земли». Однако вскоре после прибытия Роммель оценил ситуацию как «исключительно тяжелую» и принялся настойчиво добиваться разрешения на отход. Но Гитлер был непоколебим — его девизом стало «победа или смерть». 1 ноября Роммель писал: «Это конец для нас. Битва проиграна. Вражеские орды буквально захлестнули нас. Мы накануне африканского Дюнкерка. Много наших солдат героически пали рядом с итальянцами. Части „Фольгоре“ равны нашим лучшим войскам. Я завидую мертвым, которые уже обрели свою судьбу» («Фольгоре» — итальянская парашютно-десантная дивизия, созданная и обученная для высадки на Мальте. Когда ситуация в Ливии стала серьезной, она была отправлена туда о качестве обычной пехотной дивизии. Во время последнего наступления англичан «Фольгоре» отчаянно сражалась и была уничтожена почти до последнего человека, но не отступила ни на шаг. Англичане отдавали специальные воинские почести уцелевшим солдатам этой дивизии). Через 2 дня, когда большая и лучшая часть войск была уничтожена, Роммель начал отступление, несмотря на приказы Гитлера. Через 2 недели 8-я армия захватила Бенгази.

В очередной раз Роммелю пришлось объясняться перед Римом и Берлином. Его рапорт полностью приводится в дневнике Кавальеро. Роммель приписывает успех вражеского наступления исключительно «колоссальному воздушному превосходству» и тому, что англичане имели множество «тяжелых и средних танков и артиллерии».

Тем временем Супермарина продолжала получать из Гибралтара сведения о подготовке союзниками десанта. Учитывая совокупность известных фактов, Супермарина в конце октября сделала вывод, что операция союзников начнется очень скоро, и высадка будет произведена во Французской Северной Африке.

Тем не менее, верховное командование, как Италии, так и Германии, встретили предупреждение Супермарины с полнейшим равнодушием. Возможно, их внимание было отвлечено событиями у Эль Аламейна. В такой обстановке противодействовать высадке союзников могли лишь несколько подводных лодок и самолетов.

Ночью 6 ноября Супермарина получила известие, что в Средиземное море вошел большой конвой союзников, который соединился с эскадрой из Гибралтара. Утром того же дня второй большой конвой прошел через пролив, а ночью прибыл третий. Теперь силы союзников превратились в настоящий флот, имея 5 линкоров, монитор, 5 авианосцев, десятки крейсеров, более сотни эскортных кораблей, 70 транспортов и более ста мелких кораблей и десантных судов.

Даже если бы итальянский флот имел достаточно топлива и нужное воздушное прикрытие, чтобы вступить в бой, он сумел бы только замедлить движение этой армады. Естественно, при таком превосходстве союзников на море и в воздухе итальянцы даже не попытались противодействовать высадке.

На рассвете 8 ноября силы союзников начали высадку в Оране и Алжире. Предыдущим вечером, когда первый конвой уже находился в алжирских водах, генерал Кессельринг, который являлся командующим всеми германскими войсками в южной Европе, еще придерживался мнения, что это отвлекающий маневр. Он утверждал, что ночью союзники либо повернут к берегам Прованса, либо попытаются форсировать Сицилийский пролив и высадиться в Триполи.

Французские корабли и береговые батареи встретили высадку огнем и нанесли повреждения ряду англо-американских кораблей. Но сопротивление было быстро

подавлено. То же самое произошло в Марокко. Если бы генерал Жиро и адмирал Дарлан не помогали союзникам, французское сопротивление могло быть более эффективным и поставило бы союзников в критическое положение.

Двойной маневр союзников с запада и с востока своей главной целью имел захват Сицилийского пролива и как логичное следствие — оккупацию Сицилии. Эти атаки были совершенно необходимой прелюдией высадки в Нормандии. Для такой операции требовалось огромное количество судов снабжения и транспортов, поэтому союзники не могли решиться на нее, не обезопасив свои коммуникации в Средиземном море. Но, установив контроль над Средиземным морем, союзники высвобождали дополнительные 3000000 тонн судов, которые до этого были заняты на длинном маршруте из Англии в Египет и на Ближний и Средний Восток вокруг всей Африки. С другой стороны, союзники на своей шкуре узнали, насколько трудно прорвать итальянскую блокаду Сицилийского пролива. Поэтому, чтобы открыть проход через Средиземное море, требовалось установить контроль над этим проливом.

Когда союзники высадились в Алжире, итальянское и германское Верховное Командование наконец приняло план действий и начало его реализовывать со всей возможной скоростью и энергией. Тем не менее, ситуация была настолько тяжелой, что во всеобщем хаосе родился плохо скоординированный план, так как военное руководство было совершенно не готово решать проблемы, поставленные перед ним высадкой союзников. В накаленной атмосфере тех дней военная удача постепенно отворачивалась от войск Оси на всех фронтах. Поэтому в высших штабах царили склоки, нерешительность и уныние.

Гитлер продолжал давить на Роммеля, чтобы тот сопротивлялся любой ценой, однако фюрер не собирался посылать дополнительные силы для защиты Туниса. Ром-мель хотел немедленно оставить Триполитанию и с остатками танковых частей следовать в Алжир, чтобы атаковать союзников в период консолидации плацдарма. Итальянское Верховное Командование, напротив, настаивало на упорной обороне Триполитании. Муссолини не имел собственного мнения и слушал того, кто кричал громче. Кроме всех этих проблем, резко осложняло ситуацию полное отсутствие ресурсов у итальянцев и их серьезная нехватка у немцев. В итоге не было принято определенное решение, и события пошли сами по себе, а не по разработанной программе.

Супермарина со своей стороны высказывалась в пользу немедленного захвата Бона, так как Бон занимал исключительно важное стратегическое положение относительно Сицилийского пролива. Супермарина также постаралась довести до сведения Верховного Командования невозможность организации новых морских перевозок в дополнение к уже существующим ливийским маршрутам, в основном из-за превосходства противника на море и в воздухе. Было необходимо сделать выбор между Триполитанией и Тунисом. В действительности Триполитания сейчас представляла собой ненужный груз, так как можно было считать, что неприятель уже полностью доминирует в центральном Средиземноморье. Тунис, напротив, продолжал сохранять важное стратегическое значение, так как он перекрывал путь через Средиземное море и одновременно являлся естественным трамплином для любого будущего контрнаступления в Африке.

Супермарина не колебалась, делая свой выбор. Она предложила немедленно ограничить любые дальнейшие действия в Триполитании в пользу усиления сил Оси в Тунисе. Супермарина разделяла взгляды Роммеля. Когда последний большой конвой, посланный в Ливию, еще находился в пути к Зуаре, перевозя последние подразделения танковой дивизии «Чентауро», Супермарина предложила не бросать «Чентауро» в бой с сомнительным исходом против британской 8-й армии, а быстро развернуть эту дивизию против еще слабых плацдармов союзников в Боне и Бужи.