Итальянский сюрприз
Шрифт:
– Я подумала, что Витя хотел полностью изолироваться от жены и жить своей жизнью.
– Это так, - согласилась психиатр.
– Но это его позиция. А как же с этим примирилась Марина?
– Знаете, Лидия Петровна, хоть со мной Витя был очень покладистым, но вначале я видела, что он очень упрям. В некоторые аспекты своей жизни он меня вообще не допускал. Если не хочет что-то рассказывать, то хоть расшибись, от него ничего не добьешься. Даже я во многом не могла на него повлиять. Он очень замкнутый и скрытный человек. А уж по отношению к жене, которая проела ему всю печенку своим несчастным
– В этом можно не сомневаться. Нести свой крест нелегко, даже сильной личности. И порой человек начинает тихо ненавидеть того, кто заставил его нести этот крест, даже не осознавая этого. В подобной ситуации желание Виктора отгородиться от жены вполне объяснимо. Необъяснимо лишь, почему с этим примирилась Марина.
– Так я же говорю - он на этом настоял, а ей не удалось повлиять на её мнение.
– Так-то оно так...
– Что же вас смущает, Лидия Петровна? По-моему, тут все ясно.
– Отнюдь. Вы представьте себе, что Марине стало бы плохо ночью. В доме проведен звонок?
– Не знаю. Судя по тому, что наши девицы об этом не сказали, нет. Но я у них уточню.
– Уточните. Мне почему-то кажется, что звонка нет.
– Почему вы так решили?
– Объясню чуть позже. Сами подумайте, как может Марина позвать супруга, если ночью ей понадобится принять лекарство или просто попить воды?
– Ну, Виктор-то ей точно не нянька! Он приходил домой поздно, уходил на работу рано, ещё не хватало ему бегать ночами подавать ей стакан воды!
– По логике вещей при жене-инвалиде необходимо было бы держать ней постоянную сиделку. А вы рассказывали, что ваши подруги застали её дома одну. Куда подевалась сиделка?
– Про неё что-то речи не было. Какая-то домработница у них есть, но, видимо, та приходит не каждый день.
– И как же больная женщина может оставаться дома одна? Кто готовит ей еду? Для парализованных людей обычно устанавливают специальные брусья над кроватью, и если руки тренированы, они могут самостоятельно пересесть в кресло, поехать на кухню и приготовить себе поесть. Но кто помогает Марине одеться? Блузку, кофту или халат она может надеть и сама. А юбку, если она в блузке или свитере? А чулки, нижнее белье? Кто помогает ей сходить в туалет?
– Ну, может, она уже сама как-то научилась со всем этим справляться.
– Человеку с парализованными ногами многое недоступно. Еще один необычный факт - оба сына живут отдельно. Младший у жены, а старший, судя по всему, до развода тоже жил с женой. У Виктора в Москве большая квартира?
– Думаю, да. Он человек не бедный.
– Так почему же хотя бы один из сыновей не жил с женой в квартире родителей? Допустим, старший сын женился и ушел к жене. С матерью остался младший. Потом женился и он, и вместо того, чтобы привести жену в дом, и та бы готовила еду, прибирала в квартире, ухаживала за свекровью, - а любящий сын уговорил бы супругу все это делать ради его матери и ради него самого, - он уходит жить к жене, оставив мать одну в большой квартире.
–
– Молодые не любят жить вместе с родителями.
– Уйти жить к жене, имея парализованную мать? Вы бы могли себе это позволить, будь вы на их месте?
– Нет, свою маму я бы никогда не оставила. В самом крайнем случае, если бы они были на ножах с моим мужем, я бы наняла для неё хорошую сиделку, которая была бы при ней круглосуточно, и помощницу по хозяйству.
– А вот сыновья Марины этого почему-то не сделали. Хотя о них все отзываются весьма положительно. А ведь это недостойный поступок.
– Вы хотите сказать, что не все ладно в этой семье?
– Безусловно. И очень неладно.
– Может, у Марины такой скверный характер, что она ни с кем не способна ужиться? И сыновья поняли, что их жены не смогут с ней ладить? Может, она только при посторонних людях ведет себя как кроткая овечка и безвинная жертва, а близких тиранит?
– Вполне возможно. И даже очень возможно. Каковы истерики на самом деле, знают только очень близкие люди. Перед ними истерик чаще всего без привычной маски, и это его истинное лицо очень неприглядно.
– Зачем же Витя столько лет с ней мучился?
– Она и перед ним могла более-менее играть роль кроткого создания. Ведь они очень мало виделись, и ей это не составляло труда. Она и его расценивала как зрителя - по сути, это единственный оставшийся у неё зритель. Виктор большую часть времени проводил вне дома, так что для Марины не составляло труда притворяться в те немногие часы, что они проводили вместе.
– Ну и зловещая же она фигура!
– воскликнула Алла, но уже без прежней злости, скорее, заинтригованная загадочной личностью супруги Виктора.
– Итак, Марина и в московской квартире, и в загородном доме часто была одна. И даже ночью не могла позвать мужа, если ей что-то понадобится. Если бы тот настаивал, что желает жить автономно, она могла бы попросить, чтобы лифт все же сделали, но оговорить, что без нужды не станет его тревожить, не будет следить, с кем он приехал и как проводит время, а побеспокоит только в случае крайней необходимости.
– Но он даже на это не согласился...
– задумчиво проговорила Алла. Может быть, он так её ненавидел, что хотел видеть как можно реже?
– Не исключено. Но полагаю, что самой Марине вовсе не был нужен лифт на второй этаж.
– Она тоже не хотела его видеть?
– Дело не в этом.
– Марина все же проявила деликатность в обмен на его терпимость к ней?
– продолжала выдвигать мотивы Алла.
– Тоже вряд ли.
– Так в чем же дело, Лидия Петровна! Вы меня страшно заинтриговали.
– Дело в том, что Марина может ходить. И наверняка ходит.
Алла чуть не упала со стула.
– Да ну, Лидия Петровна! Не может быть! Хотя в детективах нередко бывает так, что в кресле сидит мнимая калека, но то выдуманные истории. У наших любимых авторов Буало и Нарсежака есть роман о том, как одна из сестер изображает парализованную, а сама ночами бегает и предается любви со случайными мужчинами и даже героем романа, а тот и не подозревает, что именно она в темноте его так пылко ласкала.