Итерация II
Шрифт:
И не дожидаясь ответа Кастым пошёл к Мухину.
Директор «Теремка» стоял в стороне, что-то прикидывая в уме. Логинов вывел его задумчивости одним вопросом:
— Владимир Викторович, когда обед и как организуем питание?
— Михаил Силантьевич, обед готов, столы уже должны накрыть. Количество посадочных мест позволяет кормить людей в три смены.
— Ничего страшного, один день можно и потерпеть.
— Товарищ Логинов! О чём Вы говорите? Какой один день?
— Товарищ Мухин, с завтрашнего дня красноармейцы будут питаться у себя в расположении, в палатке.
—
— Владимир Викторович, не кипятитесь, а объясните, чего хотите? Готов выслушать и, возможно, соглашусь с иной точкой зрения.
— Михаил Силантьевич, я понимаю, что особенности Вашей жизни таковы, что красоту и правильность приема пищи, готовы принести в жертву калорийности, вкусу и скорости. Но, уверяю — это глубочайшее заблуждение. Солдат нужно учить правильно питаться. Не хватать второпях, грязными руками хлеб и ложку, а затем хлебать остывшее блюдо, замерзая в палатке. А приходить в уютное помещение, мыть руки, садиться за накрытый по всем правилам стол, и вкушать блюдо.
Кастым еле удержался от улыбки, чудом не поперхнувшись от таких слов. За многие десятилетия службы, он не мог припомнить такой заботы о простом бойце.
— А знаете, Владимир Викторович, я с Вами согласен!
— Что, так просто? — не поверил своим ушам, готовый к долгой дискуссии ресторатор.
— Конечно согласен. Но, с одним условием…
— Что я должен сделать?
— Вы? Назначаетесь старшим надо всеми работниками продовольственного снабжения.
— Но, позвольте! Я уже старший! Вернее, исполняющий обязанности!
— Вы не поняли. Теперь и продслужба полка переходит в Ваше подчинение. С комполка вопрос решу.
— Как продовольственная служба полка? Они меня слушаться не будут. Я…
— Уважаемый Владимир Викторович, возражения не принимаются. Для придания веса Вашим словам и решениям, прикомандировываю товарища Сиденко. Вася, подойди. — позвал Кастым подчиненного.
Бритый наголо, с фигурой борца, сломанными ушами, великан под два метра ростом и за центнер весом, подошёл лёгкой походкой. Он улыбался, но от его улыбки Мухину было страшновато.
— Василий. Поступаешь в помощь товарищу Мухину. Он назначен начальником общепита «объекта», и переживает, что военные повара откажутся выполнять его приказы. Надо посодействовать.
— Поможем, Командир. — с улыбкой ответил Сиденко.
Слышавший часть беседы полковой повар, обомлел, такого поворота он не ожидал. Быстро сообразив, чем пахнет дело, и что дискуссии могут крайне негативно отразиться на его здоровье, он лихо припустил к полевым кухням полка, на ходу раздавая команды и щедро награждая помощников подзатыльниками.
— Вот видите, Владимир Викторович, Василий даже не приступил к выполнению обязанностей, а дело заметно оживилось. — с улыбкой заметил Кастым. — Может ему и Шмакова на воспитание отдать? Глядишь, сделает из него человека. Как думаешь, Василь, сможет Шмаков эволюционировать?
— Конечно сможет! — с убежденностью в голосе ответил Сиденко, — Труд и не таких людьми делал. Так как, Командир,
— Спрошу у комполка. — Кастым задорно подмигнул подчинённому.
***
Рация в нагрудном кармане охранника, «ожила» неожиданно. Старший смены что-то ответил, выслушал указания, ещё раз что-то сказал и убрал аппарат обратно. Дождавшись, когда красноармейцы закончат разгрузку очередного транспорта, он подошёл и скрестив руки громко произнёс:
— Всё, гвардия! Шабаш! Обед!
— Какая мы тебе «гвардия»? — грозно ответил Бессонов, — Слова-то выбирай! Ишь, «благородие» нашёлся!
— Да брось ты, Илья, слышал — обед! Служивый, куда идти-то? — поинтересовался Котов.
— Становись! — прозвучала команда, поданная охранником.
Бойцы недоуменно переглянулись, но команду выполнили, выстроившись в неровную шеренгу.
— Плохо! — бросил «пятнистый», — Будем заниматься. Та-а-а-а-к! Вот ты, ты, ты и ты, — он указал рукой на нескольких красноармейцев, — Бегом чистить обувь.
— Дык, чем её чистить? Где щётка, вакса? — донеслось из строя.
— Р-р-р-разговорчики! Толик, покажи товарищам, где у нас машинки для чистки обуви.
Напарник охранника молча показал рукой, чтобы бойцы следовали за ним. Войдя в стеклянные двери и оказавшись в тамбуре, бойцы увидели восемь чудо-машин с круглыми щётками и специальными валиками, видимо и предназначенные для чистки ботинок. Сопровождающий показал куда нажимать и как пользоваться агрегатом, и бойцы, словно дети, с восторгом приступили к необычному процессу. Ботинки красноармейцев засияли, как новые.
Охранник Анатолий жестом позвал остальных, и молча повёл бойцов в глубь здания. По одному работающему эскалатору группа поднялась на первый этаж, а вторая движущаяся лестница подняла их на верх.
— Красотища какая! Чисто музей или дворец! — восхищенно сказал Котов. — Нешто здесь обед.
— Дык, вон же, гля! — показал Бессонов пальцем на стоявшие посреди холла длинные, накрытые скатертью и уставленные тарелками столы.
Бойцы захотели сразу усесться, но их остановил другой охранник, проводивший до туалета с умывальником. В уборной стояло ещё два человека в пятнистом обмундировании. Один показывал, как пользоваться кранами и сушилкой, второй — проверял чистоту рук. Если его что-то не устраивало, то красноармеец шёл мыть руки заново, на сей раз гораздо тщательнее. Он же формировал команды по десять человек и отправлял их в обеденный зал.
Выгрузочная команда пристроилась в быстро движущуюся очередь и приступила к водным процедурам, отдирая грязь кусками хозяйственного мыла. Справились быстро и вскоре все расселись за длинным, тянувшимся по всему длинному коридору, сбитом из досок столом. Убранство их поразило. Возле каждого места стояла мелкая тарелка, поверх которой — глубокая, суповая, слева лежали, завернутые в бумажную салфетку, вилка и ножик, справа — большая ложка, тарелка с винегретом и стакан компота. Аккуратно, тонкими ломтиками порезанный хлеб был уложен в красивые хлебницы, из расчета одна на четырех едоков, по центры стола, распределённые по всей его длине, стояли вазы с искусственными цветами.