Итоги № 3 (2014)
Шрифт:
Стали разговаривать, контакт между нами установился очень быстро. Этому способствовал и патриарх «Спартака» Андрей Петрович Старостин, который все время был рядом. В общем, совместными усилиями мы уговорили Бескова вернуться. Началась коренная перестройка сборной: тренер сделал ставку на игроков, которых хорошо знал по совместной работе в клубе. Так в национальной команде появились Дасаев, Гаврилов, Черенков, другие отличные игроки. Несколько предыдущих крупных турниров сборная пропустила, потому что не смогла выйти из отборочной группы. Но чемпионат мира-1982 без наших футболистов уже не обошелся.
— Параллельно происходило ваше становление и в качестве одного из руководителей ФИФА. Тяжело ли было новичку отвоевывать
— Отношение ко мне с самого начала было очень благожелательное. Я ведь пришел на место Валентина Гранаткина, занимавшего пост вице-президента ФИФА в течение тридцати с лишним лет. Коллеги по исполкому первое время то и дело вспоминали, как комфортно им работалось с Валентином Александровичем и насколько уважаемым человеком он был. Сразу после назначения шефство надо мной взял немец Нойбергер: подтянутый, улыбчивый, он производил очень приятное впечатление. Можете представить мой ужас, когда однажды президент ФИФА Жоао Авеланж рекомендовал его как самого молодого полковника абвера времен Второй мировой войны! Я похолодел, начал лихорадочно думать, что мне делать. Авеланж увидел мое замешательство и поспешил добавить: «Надеюсь, вы понимаете, что футбол находится вне политики». Сейчас я вспоминаю Нойбергера с большой благодарностью. Мы обсуждали предварительную повестку дня совещаний, он подсказывал, как вести себя в зависимости от ситуации.
Дело в том, что контингент в Международной федерации футбола тех лет был специфический. На заседаниях присутствовали высокопоставленные чиновники, офицеры, богатейшие люди мира. Скажем, египтянин Мустафа был генералом, аргентинец Карлос Лакост — адмиралом. Председателем Федерации футбола Великобритании являлся герцог Кентский, а Мексику представлял крупнейший телемагнат Гильермо Каньедо. И тут на их фоне — я, мальчишка из измайловского барака! Но ничего, потихоньку начали находить общий язык. Помню, приехал на первый исполком, после заседания по расписанию — обед. Достаю литровую бутылку водки, ставлю на общий стол: мол, угощайтесь, кто хочет. Многие из уважения подошли, выпили по рюмке в знак знакомства. После этого трудностей в общении стало меньше.
— Тонкости этикета быстро освоили?
— Этикет с дресс-кодом был для меня настоящей головной болью. Я даже в блокнот себе памятки записывал: синий пиджак, голубая рубашка — значит, галстук должен быть серым. Со временем выучил основные вещи, освоился. Много дало мне общение с Жоао Авеланжем, который относился ко мне очень тепло, даже по-отечески. Не зря я его иногда своим вторым отцом называл. Я бывал у него дома и на даче, он тоже приезжал ко мне в гости. Остаемся мы в контакте и по сей день: я присутствовал на его 90-летии, ездил и в Цюрих на 95-летие.
— Слышал, у вас была совместная поездка на Байкал, которая немного не задалась.
— Это была настоящая эпопея! (Смеется.) В середине 80-х Авеланж приехал в Россию со всей семьей: женой, дочерью и зятем Рикардо Тейшейрой. В то время не было таких современных, комфортабельных круизных пароходов, как сегодня. Нам дали два стареньких рыболовецких траулера после косметического ремонта. Кают-компания у них была отделана тонкими деревянными рейками, в каждой каюте — двухъярусные койки. Вышли мы в хорошую погоду, остановились в бухте, попарились. Авеланж, кстати, большой любитель этого дела: мы его в четыре веника обработали, он потом еще несколько раз в Байкал нырнул. Бывший пловец, закаленный человек: вода в озере плюс 12 градусов, а ему — хоть бы хны!
Стол от еды ломится, тогда с этим делом все просто было. Я позвонил в Армению, мне прислали коньяк. Из Грузии привезли сыр и вино, с Дальнего Востока — икру и рыбу. Подошли к острову Ольхон, и тут погода испортилась. Налетел знаменитый баргузин, набежали тучи, пошел дождь. Думаем: ладно, сейчас причалим, отогреемся. А там вместо теплой избушки оказалась приготовлена обычная восьмиместная армейская палатка, выстеленная лапником. В другой палатке
Чувствую, надо что-то делать. Связаться с местными властями мы не можем, раньше мобильных телефонов ведь не было. Пошли пешком на соседний аэродром, там все закрыто. Разбудили какую-то бабку, у которой был телефон, стали названивать в обком партии. Короче, через полтора часа нам с другого берега прислали уазик. Машина одна, а нас семеро — Авеланж, его жена Анна-Мария, Лусия с Тейшейрой, я, председатель областного спорткомитета и переводчица. С трудом разместились, едем — дорогу от дождя размыло, нас то в одну сторону бросает, то в другую. К утру добрались до устья Ангары, место Слюдянкой называется. Машин опять никаких нет. Председатель спорткомитета звонит начальнику милиции, тот присылает такой же уазик. Наконец на подъезде к Иркутску встречаем две черные представительские машины, которые шли за нами. Пересадили в них гостей — и на дачу к первому секретарю обкома Ситникову. Там сразу в баню пошли, отмылись, отогрелись. На ужин гости пришли уже веселые, Тейшейра чуть от смеха не помирает, вспоминая бурята с хариусами. Прошло почти тридцать лет, а Авеланж до сих пор ту поездку хвалит.
— Его сейчас обвиняют в получении гигантских взяток.
— Я знаю людей из швейцарской маркетинговой компании ISL, которые обанкротились и теперь пытаются свалить свои грехи на других. Мы разговаривали по этому поводу с нынешним президентом ФИФА Йозефом Блаттером, тот сказал буквально следующее: когда его предшественник подписывал контракт с ISL, законами Швейцарии предусматривались персональные бонусы за оформление выгодных сделок. Получается, Авеланж получал свою премию совершенно легально. Потом закон отменили. Ну и что, раньше было так — теперь по-другому. Но когда эта информация попала в МОК, его президент Жак Рогге, вместо того чтобы закрыть дело, еще больше добавил жару. Конечно, Авеланж, видя такое отношение, обиделся и написал заявление о выходе из состава МОК.
— Не секрет, что в организациях, подобных ФИФА, карьера строится в том числе и через застолья. Чтобы обзавестись нужными связями, нужно принимать участие в банкетах. Непьющий человек имеет шанс там зацепиться?
— ФИФА, кстати, практически непьющая организация. Едва ли не половину членов исполкома составляют мусульмане, которые почти не употребляют. В былые времена лишь мы с Блаттером могли на виски приналечь. Остальные в лучшем случае вино потягивали. В УЕФА, когда я туда пришел, была совсем другая ситуация. Европейский союз футбольных ассоциаций возглавлял швед Леннарт Юханссон — большой любитель выпить. Вокруг него сформировалась компания, всегда готовая поддержать шефа в этом начинании. И мне как новичку пришлось пройти довольно жесткие испытания.
Помню, в один из первых дней после ужина Юханссон предлагает: пойдем ко мне, посидим еще немножко. Прихожу, вся компания уже в сборе. Леннарт ставит на стол бутылочку виски, разливает. Часам к двум ночи шведа начинает клонить ко сну, тогда все поднимаются и тихо выходят. А на следующий день — заседание в 9 утра. Следующий исполком, опять та же история. Причем все идет по нарастающей: перед ужином — аперитив, за едой — вино или ликер, потом, в номере, — виски. Я хоть и моложе Юханссона, но уже тяжело. Надо ведь сохранить мозги светлыми, исполком все-таки. Придумал такой прием: во время ужина перед десертом встаю, выхожу — вроде как мне отлучиться надо — и уже не возвращаюсь. В первый раз коллеги попеняли: «Как же так? Нехорошо коллектив игнорировать». Повторил трюк во второй, третий раз, и от меня отстали.