Итоги № 36 (2013)

Итоги Итоги Журнал

Последний проблеск

В интригующем эксперименте использовали грызунов. При помощи энцефалографа ученые проследили за активностью различных областей мозга крыс в трех состояниях: при нормальном бодрствовании, под наркозом инъекций кетамина, а также во время клинической смерти вследствие искусственной остановки сердца. Как и предполагали исследователи, волны электроэнцефалограммы, характерные для бодрствования, после применения анестезии сменялись более медленными дельта-волнами. А вот опыт с клинической смертью преподнес сюрприз. Примерно через полминуты после искусственной остановки сердца ученые заметили неожиданную активизацию мозга и резкое увеличение частоты импульсов в нейронах у всех подопытных животных. Начавшая падать и замедляться электрическая активность мозга вдруг на несколько десятков секунд даже превышала уровень, характерный для бодрствования, демонстрируя всплеск в высокочастотном диапазоне гамма-ритмов. Частота наблюдаемых волн, охватывавших

весь мозг и синхронизированных на разных его участках, составляла от 25 до 55 герц, что характерно для интенсивных мыслительных процессов. Увидев это, ученые предположили, что те яркие образы и впечатления, которые описывают пережившие клиническую смерть, не что иное, как продукт взрывообразного повышения активности нейронов, а попросту — галлюцинации. Неужели в этом и состоит весь фокус?

«В трактовке своих результатов американские исследователи были предельно корректными: полученные данные свидетельствуют о том, что в состоянии смертельного стресса мозг находит в себе резервы сделать последнюю попытку спасти организм, — комментирует Александр Каплан, доктор биологических наук, профессор, заведующий лабораторией нейрофизиологии и нейрокомпьютерных интерфейсов биологического факультета МГУ им. М. В. Ломоносова. — Возможно, именно в этот кризисный момент человек слышит голоса находящихся рядом людей, пытается зрительно представить себе, что вокруг происходит, запоминает необычные ощущения, возникающие при усиливающемся кислородном голодании. По-видимому, эта синхронизированная по всем структурам вспышка гамма-ритмики, которую обнаружили исследователи, является тем объективным коррелятом последних проблесков сознания, который не так-то просто найти в обычном эксперименте. Таким образом, был сформулирован новый аргумент в пользу гипотезы о тесной связи сознания и нейронных процессов. Именно в этом временном диапазоне — 30 секунд — в последнее время исследователи все чаще наблюдают высшие проявления когнитивных функций: запоминание, внимание, акты мышления».

Впрочем, медики ранее неоднократно отмечали такое свойство, характерное для живой ткани и человека в целом, как предсмертная активация. «Давно замечено, что незадолго перед смертью тяжелобольной человек вдруг проявляет признаки временного выздоравливания, хорошего самочувствия, — отмечает доктор медицинских наук, профессор, врач-психотерапевт высшей квалификации, руководитель психофизиологической лаборатории МосГУ Вячеслав Звоников. — С приближением финала организм отчаянным образом активирует все свои системы и таким образом пытается вернуться к жизни. То же самое происходит и с мозгом».

И все же результаты исследований американских нейрофизиологов оставляют вопросы. И главный из них: насколько вообще корректно сравнивать реакции крысиного мозга с аналогичными реакциями человека? Нервные системы человека и крысы коренным образом различаются. У животных отсутствует вторая сигнальная система — система условно и безусловно рефлекторных связей высшей нервной системы. Она ответственна за речь, образное мышление и обобщение информации. Именно вторая сигнальная система, присущая только человеку, отвечает за самоосознание и рассудочное осмысленное поведение, благодаря чему мы и способны формировать у себя в голове образ, отвлеченный от обстоятельств. Даже природа формирования сновидений, как отмечают зоологи, у животных и человека различна: сны зверей связаны с физическими переживаниями, а не с мысленными образами, как у человека.

«Все-таки неверно проектировать на животных ментальные переживания, присущие человеку, — считает Вячеслав Звоников. — Всплеск нейронной активности может не означать, что в это время крысы находятся в состоянии ясного сознания. Корректный и качественный результат в исследованиях сознания можно получить только в том случае, если сочетать объективные данные — запись энцефалографии, физиологических параметров с субъективным описанием и рассказом самого человека, что он при этом видел и чувствовал. Ни о какой субъективной оценке увиденного крысами, как очевидно, речи идти не может, что делает выводы исследований американцев лишь околонаучными домыслами».

На пороге

У истоков же научного изучения феномена продолжения жизни после смерти стоял, как известно, американский психолог и врач Рэймонд Моуди. В 70-е годы он собрал множество историй околосмертных переживаний людей, которые либо испытали клиническую смерть, либо были очень близки к состоянию физической смерти в результате опасного ранения или болезни. В своей знаменитой книге «Жизнь после жизни», вышедшей в 1976 году, он систематизировал и представил широкой публике статистический материал, заметив, что, несмотря на разницу в социальном статусе, образовании, религиозной принадлежности респондентов, в их рассказах прослеживалось удивительное сходство. Всего автор выделил 15 общих элементов, характерных для большинства переживаний. Сюжетную линию околосмертного опыта в целом можно описать так. Сначала человек слышит, как сражающиеся за его жизнь врачи признают его умершим. Затем для него раздается громкий шум, похожий на жужжание или

звон, в некоторых случаях музыка. В это время умерший с огромной скоростью несется через какое-то длинное темное пространство, так называемый тоннель. После человек якобы понимает, что его астральная проекция, или душа, отделилась от физического тела и испытывает при этом сильнейший шок. Он чувствует себя сторонним наблюдателем, лицезрея сверху свою физическую оболочку и попытки медиков вернуть его к жизни. Затем покинувший свое тело начинает привыкать к новому состоянию. К нему приходят души предков — умерших родственников и друзей, доброжелательно настроенные и готовые помочь. После появляется некое светящееся существо, от которого исходит необычайная душевная теплота. Оно без слов просит человека оценить свое земное существование. Удивительно яркие и реальные картины жизни в обратном порядке пролетают перед взором стоящего на пороге смерти. После он чувствует, что находится у некоторой границы, предела, разделяющего земную жизнь и последующую; по словам респондентов, это могли быть дверь, серый туман или ограда. Ощущения радости, теплоты и покоя переполняют человека, и он уже не хочет возвращаться обратно, однако в этот момент обнаруживает, что его час еще не настал, и он должен вернуться в свое физическое тело. Затем происходит воссоединение с телом. Как заметил Моуди, многие прошедшие через клиническую смерть и испытавшие нечто подобное, несмотря на полную уверенность в реальности всего пережитого, до последнего не решаются рассказать о своем опыте другим людям, опасаясь непонимания.

Как показывают современные клинические наблюдения, эмоциональная окраска предсмертных переживаний может варьироваться в зависимости от того, каким именно образом человек уходит из жизни. Доктор медицинских наук, профессор кафедры психиатрии, наркологии и психотерапии Тюменской государственной медицинской академии Министерства здравоохранения Павел Зотов в результате клинических наблюдений установил вот какую любопытную закономерность. Те, кто оказывался на пороге ухода из жизни вследствие соматической или внешней причины, отмечали общий положительный фон в своих ощущениях, когда находились на волосок от смерти. А вот несостоявшиеся самоубийцы, наоборот, ссылались на трудно описываемые, но в целом негативные эмоции в данный момент. Интересно, что при этом сюжетные линии переживаний, как отмечает исследователь, в целом соответствуют основным формам, описанным Моуди. У кого-то в критический момент отмечались не зрительные образы, а слуховые и кинестетические — ощущение и шумовые эквиваленты полета. Но если, как уверяют американские нейрофизиологи, посмертные видения лишь игры сражающегося за жизнь мозга, тогда почему описываемые разными людьми видения так похожи?

Стирание памяти

«Возможно, это объясняется тем, что набор памяти каждого человека в целом схож и по большей части соответствует тому культурному уровню, к которому он приобщен, — полагает доктор медицинских наук, профессор, главный научный сотрудник Института эволюционной физиологии и биохимии им. И. М. Сеченова РАН Александр Шеповальников. — Это наполнение психики и находит отражение в околосмертных переживаниях, сновидениях или бреду сумасшедшего. Как известно, сумасшедшие не бредили о ракетах и космонавтах до того, как они появились».

То, что перед человеком проносится вся его жизнь, вполне может объясняться тем, что умирание мозга происходит постепенно, а также особенностями нашей памяти, для которой характерна определенная очередность как в накапливании информации, так и в ее стирании. «Есть данные, что человек ничего не забывает: информация просто уходит из сферы активной памяти, а потом вылезает по неведомым законам в критические моменты, — отмечает Александр Шеповальников. — На основе памятных следов очень многие феномены и происходят, в том числе что-то выплывает в сновидениях, что-то в околосмертных переживаниях. Хотя память — функция всего мозга, особо ответственна за нее древняя парная часть лимбической системы — гиппокамп. Он находится в височных отделах и отвечает за переход кратковременной памяти в долговременную, а также ответственен за стирание памятных следов. Таким образом, когда человек умирает, память у него отключается послойно, этим, вероятно, и можно объяснить проносящиеся перед ним картины жизни».

А еще схожие переживания в критический момент словно бы подтверждают существование некоего коллективного бессознательного, единого общего знаменателя для разных людей, основывающегося на опыте человечества в целом. Как замечал Юнг, больше всего коллективное бессознательное проявляется в опыте сновидений, галлюцинаций и мистических видений, то есть как раз в тех состояниях, когда работа сознания минимальна.

«В моменты экстремальных ситуаций, к которым смерть, несомненно, относится, человек подключается к архетипу — общему для всех людей наработанному опыту, — комментирует экстрасенс Светлана Проскурякова. — Это может проявляться в видении очень ярких образов. Помимо умерших предков можно лицезреть различных существ — жителей астральных слоев, куда попадает душа после смерти. В зависимости от религиозной направленности человека это могут быть ангелы, демоны или духи».