Итоги № 4 (2014)
Шрифт:
Третий критерий, предлагаемый оксфордским профессором, — это зрелищность. «Профессиональный спорт, — утверждает он, — вызывает интерес и имеет ценность не только для тех, кто в нем участвует, но и для тех, кто платит, чтобы посмотреть его. Зрителям нужны соревнования, за которыми хотелось бы наблюдать». Ныне действующий запрет не позволяет определить, кто из спортсменов принимает допинг, а кто нет. А это якобы является нечестным по отношению к болельщикам.
Четвертый критерий звучит так: «Правила должны работать». Тотальный запрет, по мнению профессора, практически невозможно претворить в жизнь, поскольку стероиды, гормоны роста, прочие соединения, содержащиеся в крови, являются веществами, которые вырабатываются в организме естественным путем. По этой причине и были
И нашим, и вашим
У специалистов, занимающихся этой проблемой вплотную, мнение одно и неизменное. Исполнительный директор Российского антидопингового агентства Никита Камаев однозначно заявил «Итогам»: «Рассуждения о том, нужен допинг-контроль или нет, — просто разговоры, сотрясающие воздух. Это все равно что обсуждать, нужен ли Уголовный кодекс или библейские заповеди, в конце концов. Все очень просто: если спортсменам что-то не нравится в антидопинговых правилах, они могут не участвовать в олимпийском спорте. Антидопинг — это часть регламента любых соревнований, такая же, как разметка на футбольном поле или наличие лыжни».
Никита Камаев сомневается в безупречности суждений британца. Например, по мнению нашего специалиста, «так называемый биологический паспорт спортсмена работает как раз на превенцию: он не выявляет запрещенную субстанцию, а позволяет по маркерам, по изменениям физиологических параметров человека определять, оказывалось ли на его организм внешнее воздействие». Таким образом, никакой гонки — одни, мол, придумывают, а другие ловят — не происходит. С введением биопаспорта проблема допинга практически решается, нужна только политическая воля для внедрения двух модулей биопаспорта — стероидного и эндокринного (гематологический уже работает), и проблем не будет. Впрочем, случаи, когда спортсмены не желают подчиняться строгим законам, в современном спорте тоже присутствуют. Например, в таком неолимпийском виде спорта, как пауэрлифтинг, на сегодняшний день пришли к соломонову решению. Спортсмены попросту разделились на две секции. Одна — это так называемые натуралы, у которых своя федерация и очень жесткий допинг-контроль на всех соревнованиях. Другая — «химики»: у них тоже своя федерация, но контроля за использованием запрещенных препаратов нет как такового. «Быть может, такая схема когда-нибудь будет применена и в олимпийских видах спорта, — делится своими соображениями эксперт, пожелавший остаться неназванным. — Допинг и спорт высших достижений пока существуют неразделимо, я лично много раз слышал, как будущие олимпийские чемпионы говорили: «Пусть у меня хоть рога вырастут, но медаль я выиграю!»
И тем не менее на нынешней стадии развития спорта специалисты считают необходимым внедрять технологии контроля за так называемыми рисковыми группами спортсменов. Риск же в свою очередь повышается пропорционально требованиям к физическому состоянию атлета в различных видах спорта. Этот показатель растет в зависимости от того, сколько от спортсмена требуется скорости, мощности и выносливости. И потому не исключено, что прорывные идеи британского профессора в скором времени все-таки привлекут к себе более благосклонное внимание специалистов. Здравое зерно в них все-таки имеется и зарыто не так глубоко, как может показаться на первый взгляд.
Метатели дисков / Парадокс
Метатели дисков
/ Парадокс
На недавних Зигелевских чтениях доктор физико-математических наук, профессор Борис Родионов выступил с заявлением о том, что человечество рано или поздно переселится с Земли на гигантские аэростаты. «Земля — колыбель человечества, но нельзя вечно жить в колыбели», — говорил основоположник практической космонавтики Константин Циолковский. Профессор Родионов вслед за ним полагает, что заселение пространства над нашей планетой неизбежно, но происходить этот процесс будет постепенно. Сначала люди построят мобильные аэростаты типа летающих тарелок, рассчитанные на десяток-другой человек. Следующий этап — переход к строительству гигантских аэростатов с жесткой оболочкой. Для этого придется возводить заводы по серийному изготовлению обитаемых аэростатов различных типов. Человечество только тогда решит свой извечный квартирный вопрос, если переселится с поверхности планеты на парящие над ней аэростаты.
Высокий прыжок-2
Профессор Родионов настаивает: планомерное освоение небес необходимо начинать уже сегодня. По его мнению, строительство гигантских аэростатов должно стать одной из приоритетных государственных задач. Иначе, по его убеждению, наводнения, землетрясения, вулканические извержения, метеоритные атаки сгонят нас с поверхности планеты, а спастись будет негде. Недавно ученый получил неожиданное подтверждение своей правоты. «У меня в квартире раздался телефонный звонок, — рассказывает Борис Родионов. — Звонил пожилой человек из Германии, прочитавший одну из моих книг, посвященных этой проблеме. Он сказал, что мои планы не только актуальны, но и вполне осуществимы. Его отец служил в «конвое фюрера» и после войны рассказывал о том, что аэростатами различного назначения занимались еще в нацистской Германии».
О «конвое фюрера», состоявшем из лучших экипажей подводных лодок, которые обслуживали в конце Второй мировой немецкую антарктическую «Базу 211», известно многое. Но какое отношение имеет подводный флот к аэростатам и космосу? «Многие слышали, что почти до сороковых годов ХХ века лучшими в мире дирижаблями считались именно германские, — говорит Борис Родионов. — Но к концу войны немцы осуществляли дальние авиаперевозки с помощью гигантских самолетов — четырех- и шестимоторных юнкерсов. Они ракетами обстреливали Лондон и собирались стереть с лица земли Нью-Йорк». Однако, как полагает исследователь, этим германский воздушный флот не ограничивался.
В Антарктиде на американской станции Мак-Мердо установлен бронзовый бюст славному исследователю Антарктики адмиралу Ричарду Берду. После Второй мировой войны он возглавил американскую военную экспедицию к берегам Антарктиды. Экспедиция началась в конце 1946 года, а в начале 1947-го внезапно закончилась. Называлась эта послевоенная операция «Высокий прыжок» (High Jump). По официально не подтвержденным данным, корабли адмирала атаковали поднимавшиеся из-под воды немецкие «летающие тарелки».
По мнению Бориса Родионова, ничего невероятного в этом нет. Немецкая береговая подледная антарктическая база «Новая Швабия» (База 211) с подводным выходом в океан вполне могла быть оснащена боевыми аэростатами дисковидной формы — аэролетами. «В Антарктиде часты сильные ветры и использовать обычные аэродромы на льду, как и гидросамолеты, очень сложно, — рассуждает Борис Родионов. — Да и обнаружить их с воздуха и уничтожить союзникам с их авианосцами не составило бы труда». Вполне возможно, хитроумные немецкие ученые пошли другим путем. Каким же образом они могли заставить свои причудливые конструкции летать?