Итоги № 48 (2011)
Шрифт:
В начале июля 2009 года комиссия из представителей Росимущества, Роснедвижимости, Федерального фонда содействию развития жилищного строительства в присутствии сотрудников ВИРа буквально вручную пересчитывала кусты и деревья, в результате чиновники решили, что станции вполне хватит для работы 13 гектаров земли. «Мы вместе прошли все поля, все участки, и мне ни разу никто не указал по ходу проверки, что какие-то земли неэффективно используются! — возмущается директор государственного научного учреждения «Павловская опытная станция» кандидат сельскохозяйственных наук Федор Михович. — А потом акт прислали: этот участок пустует, на другом ничего не растет... Про один участок написали, что он совсем не используется, а у нас там пшеница росла, мы ее убрали и под зябь запахали — это же видно!»
Видно, да только специалисту.
Руководство ВИРа начало писать во все инстанции — губернатору Валентине Матвиенко, в Законодательное собрание города, в городскую и Генеральную прокуратуры, Государственную думу, правительство РФ. Все письма остались без ответа, и лишь в мае 2010 года в ВИР пришло послание из Минэкономразвития за подписью директора департамента имущественных отношений Алексея Уварова. Тот доводил до сведения растениеводов, что земли изымаются у института на основании Федерального закона № 161-ФЗ «О содействии развитию жилищного строительства». Фактически это означало, что институт не может идти против закона, а потому пусть выкорчевывает свои редкие кусты и деревья, выкапывает грядки с опытной картошкой и ждет со спокойной душой появления на их месте коттеджного поселка. Так бы наверняка очень быстро и произошло, если бы на защиту опытной станции не поднялась научная общественность, в том числе и западная, привыкшая в общем-то на другое отношение со стороны государства к бесценным коллекциям.
О возникшей проблеме впервые во всеуслышание рассказали на VIII Международной конференции по пшенице, на которую в 2010 году приехали 700 делегатов от 80 стран мира. После этого почти 15 тысяч обращений от отдельных ученых, научных коллективов и организаций поступило в адрес правительства РФ и лично президенту на его страницу в Twitter. В августе того же года к делу подключился Глобальный фонд по разнообразию сельскохозяйственных культур, направивший обращение российским властям с призывом не допустить уничтожения Павловской станции. «То, что этот единственный за всю мою жизнь умышленный деструктивный акт, направленный против разнообразия видов растений, вот-вот случится в России, стране, заложившей основы Всемирного банка семян, вызывает чувство горькой иронии», — написал исполнительный директор фонда Кэрри Фоулер. Президент Международного общества растениеводства доктор Норман Луни назвал действия российских чиновников «насмешкой над международными усилиями по сохранению биоразнообразия».
Однако ученые были бессильны, пока к защите коллекции ВИРа не подключилась Общественная палата. Ее представители приезжали на Павловскую станцию. И довольно быстро составили для себя четкое мнение: необходимо бить во все колокола, чтобы защитить территории опытных участков от застройки. «Преступление — отдавать эти земли под застройку, — заявила член Общественной палаты РФ Надежда Школкина (ныне депутат Госдумы. — «Итоги»). — Особенно сейчас, когда продовольственная безопасность страны находится под угрозой. Ради сотни коттеджей чиновники готовы уничтожить то, что сохранили даже во время блокады, когда 28 сотрудников института умерли от голода, но семена не тронули!» Голос Общественной палаты был услышан, и Дмитрий Медведев распорядился разобраться в ситуации.
Но Счетная палата, проводившая свою проверку, продолжала настаивать на том, что ВИРу и его коллекции не нужно такое количество земли. Правда, теперь уже предлагалось оставить под коллекцию не 13, а 25 гектаров. Все суды, от местных до федеральных, в которые обращался ВИР с исками о защите коллекции, были им проиграны. И все на основании того, что земли под коллекцией — государственные, они попали в зону застройки, следовательно, их можно изъять. Все же в апреле 2011 года первый вице-премьер Виктор Зубков заявил о моратории на передачу спорных земель фонду «РЖС».
Вершки и корешки
Видимо, стоило. Хотя бы для того, чтобы появилась законодательная база, которая защищает научные ценности такого типа. И если когда-то на разных уровнях власти находились люди, способные хотя бы бояться нанести вред государству своими действиями (а уничтожение генетического фонда растений, который делает нашу страну независимой с точки зрения сельского хозяйства, из этой серии), то теперь там находятся бесстрашные «эффективные менеджеры», реагирующие на закон или на четкое указание сверху. Закон о жилье есть, а о защите генетических растительных ресурсов нет. Раз нет закона, у коллекции нет статуса, а значит, самой коллекции как бы и нет. Судьи всех инстанций говорили ученым: дайте нам документ, а иначе непонятно, что вы храните! Получилось, что де-факто коллекция есть, а де-юре ее нет. Кстати, это большой просчет именно чиновников, потому что еще в 1995 году Россия ратифицировала международную Конвенцию о биологическом разнообразии, но не внесла нужных дополнений и изменений в российское законодательство. Станции, а заодно и нам всем повезло, что был второй стимул — вмешательство Общественной палаты и президента.
Проект закона о генетических ресурсах растений, практически согласованный со всеми профильными ведомствами, отправится на рассмотрение в правительство. Ученые говорят, что теперь у них появилась надежда на то, что уникальную коллекцию растений и не менее уникальную опытную станцию все-таки удастся сохранить. Редкий случай в нашей стране: ученые при помощи общественности победили строителей, урожаи будущего — сегодняшнюю коммерческую выгоду. Внушает оптимизм.
Наталья Шкуренок
Дом высокой культуры быта / Общество и наука / Телеграф
Напрасно многие считают, что история никого ничему не учит. В современной России забота властей о бытовых нуждах граждан не сравнится ни с проклятым царским, ни с советским прошлым. Речь, правда, идет только о гражданах, которые трудятся в казенном здании на Охотном Ряду, по праву носящем звание дома высокой культуры быта. Иными словами — о депутатах Госдумы.
Какая еще страна может похвастаться тем, что достаток ее парламентария в семь раз больше средней зарплаты и почти в 20 раз — пенсии? Да что там зарплата! Помимо премий, персональных авто и прочих благ власть любит дарить народным избранникам разные ценные подарки. Например, после выборов 4 декабря все депутаты Госдумы получат планшеты iPad. Опять же, в зале пленарных заседаний объявится еще один электронный сюрприз: персональный монитор для каждого депутата с крайне комфортной функцией голосования за себя и за того парня. Так что не видать нам больше спринтерских забегов по рядам ответственных за кнопки от каждой фракции. Модернизация все-таки.
Но не хай-теком единым жив человек. Каждому парламентарию выдадут чайный сервиз. Все предметы будут белого цвета с рельефной поверхностью и золотой каемочкой. Чаю попить — дело, конечно, святое. Но не все так просто. 204 депутата получат сервизы на 12 персон, а оставшиеся 246 — только на шесть. Эксперты головы сломали, бившись над разгадкой этого паранормального явления. Ну не может же власть заранее знать, что по итогам выборов на Охотном Ряду окажется ровно 204 представителя «Единой России». Ведь это сильно недотягивает до большинства. Ну а думать, что «единороссам» достанется по шесть чашечек, а оппозиционерам — по двенадцать, просто наивно. Остается предположить, что прогнозируется прохождение в новую Думу не более 246 депутатов из ее нынешнего состава. Им-то сервизы уже дарили, обойдутся и урезанными комплектами.