Иту - Шаа

Полюх Александр

Вертолет приземлился на пустыре, рядом со сборнощитовыми домиками. Шум, издаваемый двигателями, стих. Винты еще по инерции вращались, а из брюха металлической стрекозы, один за другим, высыпали семеро парней в пятнистых куртках с шевронами МВД ДВР на рукавах. Они осанисто и уверенно поглядывали по сторонам, всем своим видом демонстрируя парафраз строчек известного русского поэта - "вот и барин приехал. Так кого там надо рассудить?"

Их встречало двое. Это была Маша в голубом джинсовом костюме, выгодно подчеркивавшем ее длинные ноги и красивую фигуру, а так

же какой-то лысоватый брюнет лет сорока в грязном белом халате поверх мятого мужского костюма-двойки. Венчал наряд лысоватого галстук в больших жирных пятнах и резиновые сапоги с заправленными в голенища брюками. Вдобавок ко всему, у него была физиономия беспробудного пьяницы.

Старший среди милиционеров представился встречавшим:

– Лейтенант Гамлет Засеян - начальник следственной группы. Это мои подчиненные. Вы давали телефонограмму в Районное управление?

Мужчина с лицом конченного бухаря стал путано говорить, сжимая кисти заметно трясущихся рук.

– Да, я просил помощи. То есть, мы просили... У нас несчастье, погиб участковый шериф... А я участковый врач острова Хмурый - Борис Чивилидис...

– Э, не все сразу!
– бесцеремонно перебил врача Засеян.
– Давайте пройдем в помещение участка и там поговорим подробнее.

Лейтенант указал на сборнощитовой домик, увенчанный стягом ДВР. И добавил, заинтересованно, поглядывая на Машу:

– Там представитесь более подробно, да и познакомиться можно поближе.

Вновь прибывшие при последних словах начальства переглянулись и похабно заулыбались.

Внутри запертого домика участкового шерифа было темно. Только отдельные узкие полоски света пробивались сквозь щели в наглухо закрытых ставнях на окнах. Снаружи доносились голоса прибывших на расследование милиционеров и участкового врача.

Начальственный баритон Засеяна:

– Ключей у вас, конечно, нет?

Голос Бориса Чивилидиса, участкового врача:

– Нет, к сожалению.

– Шеф, давайте взломаем входную дверь, - предложил кто-то из следственной бригады.

После коротенькой паузы лейтенант решился.

– Черт с ним, ломайте!

Двери в офис участкового шерифа с грохотом слетели с петель, открывая путь снопам солнечного света и тушам двух милиционеров, своей грудью проложивших дорогу законности и лучам солнца.

В дверном проеме появилась фигура Засеяна, разразившаяся директивными указаниями:

– Открыть ставни на окнах, осмотреть помещение, найти две изолированные комнаты для допросов. В одной буду работать я с девушкой, в другой - Богданович с господином участковым врачом.

Начальник следственной группы выбрал для себя комнату, служившую кабинетом погибшему участковому шерифу. Ставни были открыты, и неяркий дневной свет острова Хмурого приоткрывал завесу над тайнами быта усопшего стража законности. А быт последнего, представлялся с первого взгляда, весьма непрезентабельным, так как бардак в комнате и на рабочем столе был неописуемый.

Кроме лейтенанта и Маши, в комнате находился еще один милиционер.

– Васильев, приведи хотя бы в божеский вид письменный стол, обратился к

своему подчиненному начальник следственной группы.

Тот, недолго думая, сложил узлом скатерть на столе Долинина вместе с находившимися на ней пустыми бутылками, переполненной окурками пепельницей и тому подобными вещами, и вместе с ней вышел из комнаты.

– Прошу вас, барышня, - расшаркался перед красивой женщиной Засеян, указывая Маше на стул, стоявший у рабочего стола, и устраиваясь напротив. После того, как его подопечная заняла указанное ей место, лицо лейтенанта милиции претерпело мгновенную метаморфозу.

– Прошу вас назвать ваше имя, род занятий, цель пребывания на острове, - произнес начальник следственной группы строгим официальным тоном.

– Мария Николаевна Григорьева, - представилась допрашиваемая, Младший преподаватель кафедры этнографии и малых народов Московского Общедоступного Университета.

– Это что, так сейчас МГУ называется?
– недоверчиво поинтересовался Засеян.

– Ну, кроме МГУ сейчас в Москве много появилось университетов, пояснила Маша и продолжила по существу заданных вопросов.
– На остров Хмурый прибыла с частной этнографической экспедицией. Хочу написать книгу о верованиях и легендах когда-то жившего здесь племени.

В этот момент в комнату возвратился милиционер Васильев.

– Ты куда скатерть дел?
– обратился к нему лейтенант, отвлекшийся от допроса.

– Как куда?
– пожал плечами милиционер.
– Выбросил.

– Значит, разбазариваем казенное имущество?
– насупило брови начальство.

– Да эта скатерть вся каким-то дерьмом вымазана, - оправдывался Васильев.
– Что я ее стирать должен?

– Вот потому все у нас через задницу и выходит, - осуждающе покачал головой Засеян и выразительно посмотрел на женщину.
– Один казенным имуществом разбрасываются, а другие за тридевять земель разъезжают за баснями давно вымерших дикарей.

В другой комнате домика участкового шерифа, смахивающей на гостиную или столовую, вели казенные беседы участковый врач, сержант милиции Богданович и еще один блюститель порядка. В отличие от своего непосредственного начальника, сержант никак не реагировал на не меньший, чем в служебном кабинете Долинина беспорядок. Поэтому Чивилидис сидел на стуле за столом, на котором громоздились сдвинутые в кучу тарелки с засохшими объедками. Картину дополняли многочисленные пустые бутылки под столом и на столе, а так же единственный стакан с остатками пива и утопленницами-мухами.

Милиционеры, ведя допрос, как стервятники ходили кругами вокруг допрашиваемого.

– Приехали они три дня назад, - рассказывал участковый врач.
– Через два дня пошли к этому самому святилищу.

Мерно кивавший в такт словам Бориса сержант вдруг остановился, вынул руки из карманов брюк и уточнил:

– Женщина и этот Тимофей?

– Да, да, - кивнул Чивилидис.
– Дальше у них что-то там случилось. Прибежали они в поселок вдвоем, без Долинина.

– Скажите, а зачем с ними пошел участковый шериф?
– подал голос второй милиционер.