Иуда Искариот
Шрифт:
Нина Никаноровна, переходя улицу, остановилась, пропуская черную блестящую «Волгу». «Волга» тоже на несколько секунд остановилась рядом с Ниной.
- Проезжай, - махнула она рукой.
Окна «Волги» были тонированы, только у водителя стекло было на треть опущено. За рулем сидел молодой еще мужчина лет тридцати, одетый в джинсовую куртку. Как показалось Нине Никаноровне, водитель внимательно осмотрел ее.
- Что стал? Проезжай! – повторила Нина.
Машина резко рванула и смешалась в потоке других машин. «00-26 ААА», - прочитала Нина Никаноровна номер. Как она и предполагала, у высоких железных ворот,
- Я сама первый раз, - ответила женщина. – Передачу вот сыну привезла.
Из калитки в высоком железном заборе вышла женщина в серой военной форме и зачитала пять фамилий. Названные по фамилиям люди пошли в открытые двери одноэтажного здания пристройки.
- На свиданку пошли, - объяснила полная женщина. – Раз в месяц ее дают в определенный день.
«Надо обратиться к кому-то из сотрудников», - подумала Нина Никаноровна. А здесь родственники, что они могут ей подсказать? Она увидела направлявшегося к двери с окошечком КПП пожилого, совсем седого мужчину с элегантной, явно ручной штучной работы тростью, слегка прихрамывающего на левую ногу.
- Извините, пожалуйста, - Нина Никаноровна обратилась к «седому», – можно у Вас спросить? Я первый раз. Вы работаете в этом учреждении?
- Вообще-то нет. Я адвокат. Но спрашивайте, я в СИЗО свой человек, - седой улыбнулся. – И подскажу Вам, если смогу.
- Я к брату. Он здесь в СИЗО. Письмо прислал, - Нина Никаноровна волновалась, достала из сумочки конверт, она боялась что тот не дослушает ее и уйдет.
- А как фамилия? – спросил седой.
- Сухорухова Нина Никаноровна, - назвала она.
- Нет не Ваша, брата? И за что он сидит, по какой статье?
- Я не знаю, пишет: «совершил тяжкое преступление», а фамилия его Новиков Владимир Матвеевич, - назвала Нина Никаноровна и добавила: – 1948 года рождения. Он офицер, инвалид.
- Новиков Владимир? – удивленно спросил адвокат. – Бог мой, как тесен мир!
- Вы знаете моего брата?
- Я его адвокат. Веду его дело и буду защищать его на суде. Вы знаете что, Нина, подходите вон к той двери, - адвокат указал на дверь, куда несколько минут назад женщина в форме увела пятерых на свидание. – Я сейчас Вас позову.
- На свидание? Вы приведете брата Володю на свидание? – волнуясь, спросила Нина Никаноровна.
- Нет, свидание разрешает начальник СИЗО, и прежде надо написать на его имя заявление. Вы подходите к двери – я Вас вызову, и мы все обговорим. Хорошо? А зовут меня Федор Федорович, легко запомнить: два Федора, как в книге, - он протянул сухую ладонь Нине Никаноровне. – А Вас Нина…
- Никаноровна.
- Хорошо, Нина Никаноровна, но я, наверное, по возрасту имею право называть Вас Ниночкой? – спросил Федор Федорович открыто, искренне улыбнувшись.
- Да, да, конечно, - подтвердила Нина Никаноровна, от волнения у нее пересохло во рту.
Федор Федорович показал охраннику в окошко удостоверение, но это чисто формально, он видимо хорошо знал охранника и поздоровался с ним за руку. Вошел в железную калитку. Когда калитка, щелкнув замком, на несколько секунд открылась, Нина Никаноровна увидела
- К Новикову Владимиру Матвеевичу кто?
- Я, я к Новикову. Сухорукова Нина Никаноровна, - зачем-то представилась она.
Женщина в форме внимательно осмотрела Нину Никаноровну сверху донизу:
- Пойдемте за мной, - позвала она.
Нина Никаноровна вошла в дверь и пошла за женщиной по узкому коридору. Справа открытая дверь, она увидела сидящих людей, вызванных на свидание. Они сидели в стеклянных, как у них в райцентре на переговорном пункте, кабинах. Через стекло по другую сторону сидели их родственники, одетые в обычную одежду, даже с волосами, только один самый молодой был стрижен налысо. В понятиях Нины Никаноровны слово «тюрьма» и заключенные ассоциировались в первую очередь со стрижкой налысо и тюремной пижамой, скорее всего полосатой, как в фильмах. Она подошла вслед за женщиной в форме к открытой двери.
- Проходите, ожидайте. Сейчас придет адвокат, - пригласила женщина в форме.
Весь ее вид, форма, немногословность и какая-то таинственность придавали еще больше волнения Нине Никаноровне. Она вошла в маленькую комнатку с крошечным зарешеченным окошком. Посредине стол. С противоположной стороны две табуретки.
- Вы уже здесь? – раздался знакомый голос, Нина Никаноровна даже вздрогнула от неожиданности. – Присаживайтесь, Ниночка, сейчас мы напишем заявление на имя начальника СИЗО с просьбой разрешить свидание и поговорим с Вами.
Нина села на предложенный табурет.
- Я уже говорил Вам. Я адвокат Вашего брата. Владимир Матвеевич совершил преступление по ст. 102 УК РСФСР, сейчас он под следствием, и я думаю…
- А что это, статья 102? Что сделал брат? – волнуясь, перебила Нина Никаноровна.
- Статья 102 – это умышленное убийство, но сейчас дело на доследовании, и мы…
- Брат убил человека?!! – громко почти вскрикнула Нина, снова перебив адвоката.
- Да, он уже дал признательные показания. Но дело не совсем так. Ваш брат тяжело больной, раненый человек и, совершая преступление, скорее всего, находился в состоянии аффекта. Слышали такое слово? Это так называемое состояние сильного душевного расстройства, когда человек под воздействием каких-либо факторов не контролирует свое поведение. В судопроизводстве это состояние является смягчающим и играет очень важную роль вплоть до замены 102 статьи на другую – более мягкую.
- А кого, что за человека убил Володя, Вы знаете, Федор Федорович?
– плохо осознавая, о чем говорит адвокат, спросила Нина.
- Знаю, конечно. Я же веду дело Вашего брата. Я вкратце расскажу, а то я смотрю, Вас ошарашило известие о преступлении Вашего брата. Нина Никаноровна, я не как адвокат, как человек скажу: Ваш брат очень честный, хороший человек. Жизнь его заставила сделать то, что он сделал. Он офицер, защитник Отечества и, выбирая свою профессию – Родину защищать, он, конечно, понимал, что должен беспрекословно выполнять приказы Родины. Родина послала его в Афганистан – чужую, в общем-то, для нас страну. Но он ехал туда «Родину защищать»…