Иуда Освобожденный

Гамильтон Питер Ф.

— Я же говорила, что этот мир вас заинтересует, — с удовлетворением сказала Жизель. — Гигажители не имеют к эволюции никакого отношения. Я не преувеличивала, говоря об отсутствии других форм жизни. Мы не обнаружили даже следов каких-нибудь бактерий или микробов, кроме тех, что привезли с собой. Планету намеренно обеспечили кислородно-азотной атмосферой и пресноводными океанами, чтобы создать условия для роста гигажителей. Еще двадцать тысяч лет назад это был всего лишь голый каменный осколок в открытом космосе. Кто-то забросил сюда атмосферу и воду — скорее всего, через гигантские червоточины. Мы обнаружили,

что вокруг газового гиганта прежде вращались небольшие спутники, состоящие из чистого льда, впоследствии исчезнувшие.

— И вы знаете, кто это сделал?

— Нет. Мы дали им условное имя «плантаторы», поскольку они оставили после себя лишь гигажителей. Возможно, это произведения искусства, хотя и тут мы не уверены. Но такая гипотеза кажется наиболее верной, поскольку практического применения гигажителям мы так и не нашли — а ведь Династия ведет здесь исследовательскую работу на протяжении ста лет.

— Как же так? — воскликнула Лиз. — Это же грандиозное открытие. Самые необычные организмы, которые я когда-либо видела. Почему бы не сделать сведения о них достоянием всего Содружества?

— Коммерческая тайна. Гигажителей нельзя отнести к истинным представителям биологического мира. Тот, кто их создал, должен был преодолеть принцип неопределенности Гейзенберга: в клетках гигажителей заключена какая-то система производства. Взгляните на эти центральные шпили. Они представляют собой конические мачты из чрезвычайно плотных углеродных волокон, производимых клетками. А пластины-лепестки просто оборачиваются вокруг стержня. В гигажителях обычные биологические процессы соединены с молекулярной механикой, и этот подход мы до сих пор не в состоянии продублировать. Если бы сумели — значение такого открытия было бы невозможно оценить. Мы получили бы что угодно — начиная с настоящих продуктов фон Неймана до тел, способных к самовосстановлению. Бессмертие человека стало бы безусловным и не зависело бы от грубого вмешательства в процессе омоложения.

Лиз неодобрительно наморщила носик.

— Сколько времени им требуется, чтобы вырасти?

— Не могу сказать точно. Здешним организмам сейчас около пяти тысяч лет, и они все еще жизнеспособны. Мы ни разу не встречали растущих особей. Но некоторые экземпляры распадаются быстрее, чем восстанавливаются в процессе регенерации. Хотя нельзя сказать с уверенностью, что они умирают. Возможно, это одна из фаз их жизненного цикла. Не исключено, что, подобно земным клубневым растениям, они просто накапливают силы для очередной фазы.

— Вы хотите сказать, что они не производят семян?

— Кто знает? В них имеется ядро величиной с двадцатиэтажный дом. Мы придерживаемся мнения, что эти существа были произведены и доставлены сюда «плантаторами». Если бы у гигажителей и имелись семена, как бы они распространялись? Им бы потребовались колеса или ракеты.

— Логично, — согласилась Лиз.

— А их можно есть? — вмешался Барри.

— Нет. Мы не обнаружили в них протеинов, которые способен усваивать человеческий организм. Но мы, конечно, брали образцы у ничтожно малого количества особей. Мы придерживаемся политики неинвазивного исследования, потому и процесс тянется значительно дольше, чем хотелось бы некоторым членам Династии. Но и Найджел, и Оззи не желают, чтобы «плантаторы», вернувшись, обнаружили какие-либо разрушения.

Расу, обладающую таким уровнем знаний, лучше не раздражать.

— Вы знаете довольно много, — заметила Лиз.

— Одно время я была руководителем отдела по изучению гигажителей.

— Вот как!..

Жизель насмешливо улыбнулась Марку.

— А теперь немного развлечемся. Посмотрите вон туда, в небо. Интересное явление может начаться в любую секунду.

Она указала на западный край горизонта.

Марку не понравился ее тон — слишком самодовольный, — но тем не менее он посмотрел туда, куда указала Жизель. Он ожидал увидеть сборочную платформу космического корабля, поскольку идея работы на орбите вызывала у него огромное воодушевление.

Но это была не платформа. А что-то гигантское и очень быстро перемещающееся.

— Невероятно! — прошептал он.

Все дети в автобусе, повизгивая от волнения, указывали пальцами в окна.

Над горизонтом поднимался контур луны — огромный красный силуэт, испещренный черными извилинами. Небесное тело было в несколько раз больше, чем земная Луна. Слишком большое. Марк инстинктивно понимал, что спутник такого размера должен порождать приливы, разрывающие континенты на части и вызывающие бесконечные цунами. Его не могли заслонить даже легкие высотные облака. Спустя несколько мгновений Марк начал осознавать, что собой представляет текстура спутника. Извилины на самом деле были глубокими разломами, окаймленными красноватым материалом основной породы поверхности. Черными они казались из-за того, что в глубину не проникали солнечные лучи. Спутник не был таким уж огромным, просто он проходил на низкой орбите; не был он и монолитным, он представлял собой тор из тонких красных пластин, расположенных внахлест.

— О нет! — выдохнул Марк. Он перевел взгляд с пурпурной луны на топазовые пятна гигажителей. — Не может быть.

— Может, — сказала Жизель. — Это третий вариант гигажителей, космоцветок. Плантаторы разместили на высоте в два километра пятнадцать астероидов и в каждый внедрили ядро. Масса любого из них не превышает ста миллионов тонн. Было бы интересно узнать, что произойдет, когда в ядре закончатся запасы конвертируемой материи. Кое-кто считает, что тогда и должны вернуться «плантаторы».

— Они создали луны, — изумленно произнес Марк.

— Вырастили их, — поправила его Жизель. — В сущности мы имеем планету с кочанами капусты вместо спутников. Как после этого можно утверждать, что чужаки лишены чувства юмора?

Джастина выбежала, как только открылись двери зала, где собирался комитет. Ее проводили удивленными взглядами. Сенатору не пристало бегать.

Она устремилась в дамскую комнату и нагнулась над фарфоровой раковиной. За дверью кабинки послышался вежливый кашель.

— С вами все в порядке, мадам? — спросила служительница.

— Все хорошо, благодарю. Неудачно позавтракала.

Джастина снова согнулась над раковиной. Ее бросило в жар, и лоб покрылся холодной испариной. Напряженные дискуссии между членами комитета не пошли на пользу чувствительному желудку.

Когда спустя некоторое время Джастина вышла, снаружи ее поджидал Рамон.

— Мы что-то не то сказали? — осведомился он, приподнимая бровь.

— Я что-то не то съела, — ответила она, рассасывая очередную таблетку антацида.